Я решаю заглянуть на Главпочтамт, вдруг кто оставил какое сообщение для меня.
Я приканчиваю свой батончик в два заглатывания и сую обертку в карман. Не знаю, почему не могу заставить себя бросить ее на землю, учитывая, что улицы покрыты мусором еще с бунта в ночь Падения Дублина, но в том, чтобы добавить в него еще грязи, есть что-то неправильное.
Прищурившись, я всматриваюсь вдаль улицы, насколько могу видеть, учитывая и отмечая каждое препятствие на моей внутренней карте-сетке, пока все не фиксируется по местам: брошенные машины с открытыми дверцами только и ждут, чтобы хлопнуть меня, если я промахнусь хотя бы на дюйм, вырванные с корнями тротуарные фонарные столбы с кусками бетона и болтающиеся на соплях, куски метала, торчащие во все стороны и готовые разодрать мои голени, если не буду осторожна, вытащенные через окна пабов на тротуары столы. В общем, вы меня поняли.
Сделав глубокий вдох, я попадаю в то место в моей голове, где скрываются мои способности ши-видящей, словно соскальзывая на другой уровень реальности. Ро раньше пыталась заставить меня объяснить это ей, чтобы она могла понять, как это делается, но для нее это оказалось немыслимо трудно. Лучшее, что я смогла придумать — это словно ты собираешь всю себя в своей голове, затем мысленно толкаешь это в нужном направлении, и р-раз… ты оказываешься где-то в другом месте. Словно я привожу в движение Дэни-шестеренки — и вдруг происходит рывок. Интенсивный мегапрорыв, и это так классно… Не могу представить свою жизнь без этого, потому что для меня не существует такой вещи, как жизнь без этого.
Я делаю это прямо сейчас — сильный и быстрый рывок, а затем я становлюсь целостной и свободной, и совершенной. Ветер в моих волосах! Стоп-кадр в действии! И я не чувствую своих ног, вместо них у меня — крылья! Я щурюсь, чтобы четче сконцентрироваться, набираю обороты, учитывая каждую наносекунду, чтобы прорваться вперед и…
Врезаюсь в стену.
Откуда она только взялась, черт подери?
Как я могла пропустить ее на своей сетке?
У меня все лицо онемело, и я ничего не вижу. Удар выдергивает меня из стоп-кадра и отправляет спотыкаться вслепую. В конце концов, я кое-как нахожу равновесие, но все еще не способна сосредоточиться. Я с такой силой вмазалась в стену, что это временно ослепляет меня. Мое лицо точно теперь будет черно-синим на несколько дней, а заплывшие глаза превратятся в узкие щелочки. Стыдоба! Ненавижу ходить со следами своих ошибок на физиономии, тем более там, где это все могут увидеть!
Я трачу драгоценные секунды, пытаясь восстановиться, и все, о чем думаю: хорошо, что это была стена, а не враг. Прямо сейчас я сижу как слеподырая курица, и это — абсолютно моя вина. Да уж, с головой надо бы как-то поаккуратнее, когда я в режиме стоп-кадра. Так и убиться недолго. Тело может выдержать гораздо более сильный удар, чем лицо. И если не быть осторожным, то так недолго и собственный нос впечатать прямо в свои же мозги.
— Неаккуратно, Мега, — бормочу я, все еще ничего не видя. Вытерев рукавом кровь из носа, я протягиваю руку, чтобы коснуться, во что я так сильно врезалась.
— Это мой член, — вкрадчиво произнес голос Риодана.
Отдернув свою руку, я выдыхаю:
— Бу-э-э щас сблевану!
Я снова могу чувствовать свое лицо, потому что, похоже, оно начинает пылать. Какая вселенская хренотень подсовывает мне под руку вместо долбанной стены чей-то пенис?
Потом я вспоминаю, что это — Риодан, и хмурюсь.
— Ты сделал это нарочно, — обвиняю я. — Ты видел мою ладонь и шагнул на нее.
— И зачем бы я стал это делать, детка.
У Риодана есть просто приводящая меня в бешенство привычка — задавать вопросы без правильной интонации на конце. Его голос вообще не повышается. Не знаю, почему, но это жуть как раздражает меня.
— Да, чтобы смутить меня и заставить по-идиотский себя чувствовать! Ты всегда поворачиваешь все таким образом, чтобы я чувствовала твое превосходство, скажешь не так? — Риодан доводит меня до белого каления. Терпеть его не могу!
— Неаккуратно — это слабо сказано, — продолжает Риодан. — Я мог бы убить тебя. Вытащи свою голову из задницы, девочка, и смотри, куда прешь.
Мое зрение начинает проясняться.
— Я. Всегда. Смотрю, — цежу я сквозь зубы. — Ты встал на моем пути.
Я поднимаю на него глаза. Мужик высок. Единственный фонарь, который работает, находится прямо за его головой, оставляя его лицо в тени, именно так, как ему нравится. Клянусь, неспроста при каждом своем появлении он специально становится таким образом, чтобы свет падал из-за его спины. На его лице — обычная легкая полуулыбка, словно он постоянно насмехается, глядя на нас, жалких людишек.
— Я не жалкая смертная, — бурчу я раздраженно.
— Я такого о тебе и не говорил. Фактически, если быть точным, именно потому, что не жалкая, ты — на моем радаре.
— Ладно, тогда отвали от меня.
— Не выйдет.
У меня возникает неприятное предчувствие. Не так давно Риодан разыскал меня, зависающую там, на вершине моей любимой водонапорной башни, и сказал, что у него есть для меня работенка. Само собой я отказалась. С тех пор я уговаривала себя, что он уже закрыл эту вакансию.
Не горю желанием связываться с Риоданом и его шайкой. У меня такое чувство, что оттуда уже не выкарабкаешься. Просто будешь падать и падать.
Конечно, это не удерживает меня от шныряния вокруг «Честера». Своих врагов надо знать в лицо, знать, чего они затевают. Ему от меня что-то нужно и я хочу знать, что. На прошлой неделе я обнаружила черный ход в его клуб, о котором — зуб даю — не знает никто, кроме меня и его людей. Думаю, они считали, что он был так хорошо спрятан, что им не было нужды его защищать. Но разве от меня хоть что-нибудь скроешь! От воспоминаний мое лицо снова вспыхивает.
— Я ждал от тебя ответа по поводу работы, Дэни. Похоже, ты столкнулась с непредвиденной проблемой, о которой я не в курсе.
В задницу ответ по поводу работы. Я ни перед кем не отчитываюсь. То, каким тоном он произносит последнее предложение, заставляет казаться, будто он мой босс или основной кредитор, знающий о каждой моей существующей либо нет проблеме.
— Повторю еще раз. Этого никогда не случится.
— Ты не поняла. Я не предоставлял тебе выбора.
— Ты не понял. Я сама предоставляю себе выбор. Ты мне не указ.
— Лучше надейся, что указ, девочка, потому что ты создаешь проблемы в моем городе. И существует всего два пути, когда я имею дело с неконтролируемыми переменными. Один из них — предложить работу.
Брошенный им взгляд, ясно дает понять, что лучше не спрашивать, что за второй такой вариант. Я вытираю кровь и шмыгаю носом.
