— Четыре очка, — огласил Скульд. Повеса стоял, скрестив руки на груди. В поисках поддержки Лахе обернулась к нему: они никогда не были противниками в жизни. Старались даже Фишки выбирать на различных континентах, чтобы не противостоять друг другу открыто.
Скульд рассеянно потрепал девушку по плечу. Он был дружелюбно настроен по отношению к ней — как и ко всем. Кроме змеи-Атропос. Жаль, жаль, что их Фишки так далеко друг от друга… Но это дело подождет. Повеса обратил своё внимание на поле: Лахе раздумывала над ходом. От Старта вели десятки переплетающихся линий, с ответвлениями и перекрестками, с ловушками, некоторые из которых невозможно было предвидеть. И каждую ночь Случай — или Лабиринт — слегка менял рисунок Поля, доставляя неприятности Игрокам. С другой стороны, это учило их мыслить шире, всегда оставлять возможности для отступления или выбора другой дороги для Фишки.
Мягкая розовая ладонь Лахе приподняла конус, нерешительно отсчитала четыре клетки вдоль границы Поля.
— Раз, два… — задержалась, ожидая подвоха от клетки. — Три, четыре.
Игроки выдохнули — ничего. Четыре простых шага — четыре дня без вмешательства Случая, чтобы Игрок мог направить свою Фишку по нужному пути, используя медитативное состояние и свои копии. Входить в транс можно было не только в сердце Лабиринта, но и в любом другом месте, но вот срок воздействия невозможно было увеличить никакими трюками.
Агатовые кубики Атропос, выдержанные в том же мрачном стиле, что и их носительница, дробно стукнули по поверхности Поля.
— Два очка. Меньшее из возможного, — с едва скрываемой мстительностью прокомментировал Скульд. Как он жаждал увидеть смятение, тень злости на высокомерном лице противницы! Но она не доставила ему такого удовольствия, сдержала рвущееся сквозь зубы проклятье. Ну и куда пойти, скажите на милость? Она прикрыла на секунду глаза, размышляя. На этот раз она явно не в числе фаворитов Случая. Значит, придется быть очень аккуратной и не торопить события.
Темно-синяя фишка Атропос встала на выбранную клетку, и уж тут Скульд смог насладиться — девушка зло стукнула ладонью по столу, сжала губы. Белая клетка под Фишкой выпустила темно-серые щупальца, оплела фигурку. «Болезнь — пропуск хода» — появилась надпись.
Несмотря ни на что, в душе женщина ликовала и благодарила всех богов: именно то, что нужно, и в самом начале Игры! Не предлагая никакого объяснения, она вихрем вылетела из комнаты, задев Клота водопадом волос, переливающихся, как чешуя черного дракона.
Плут, когда пришла его очередь, недолго колебался. Желтая Фишка нахально встала на клетке пересечения путей Клота и Скульда.
— Там глаз, — спокойно пояснил Игрок, уходя вслед за Атропос. Надо подготовиться к визиту. Быть может, ром?..
Скульд и Вердан склонились над полем, разглядывая сложившуюся ситуацию: один Игрок пропустил ход, другой пока держится в стороне. Плут пошел весьма недальновидно — или наоборот, его хитрость была слишком изощренной, чтобы мужчины могли её разгадать?
Скульд потер подбородок. Зеленая Фишка могла пойти любым путем, который выберет её Игрок… но Скульду тоже нужен был глаз. Этот знак на клетке — право Игрока показаться Фишке во плоти — не пользовался большой любовью, и был полезен лишь при некоторых тактиках. Не самых действенных. Но, если Фишка Скульда станет на одну клетку с желтой фигурой, то их воплощения — люди — встретятся в реальности.
Повеса не мог решить, стоит ли рисковать так в самом начале. И всё же…
— Глаз, — проговорил Вердан, не отрываясь от Поля.
Меньше всего он уделял места мыслям о союзе между Скульдом и Клотом. Слишком разными путями обычно шли эти Игроки. Однако, взглянув на плохо спрятанное замешательство Повесы, мужчина убедился, что сговором здесь и не пахло. И хорошо.
Атропос долгое время провела на террасе, решив перенести время транса на ночь. Темное время суток всегда несло какое-то странное очарование для девушки. О чем это говорил Лорд сегодня за Игрой? О том, что выигрыш может оказаться не таким, как они ожидают. Вердан знал многое, быть может, и насчет финиша он имел какие-то сведения.
— Но откуда, великая Тихе, откуда? — воскликнула Атропос, сжимая кулаки. — Знать о том, что ждет победившего, может только он сам…
Когда первозданно-чистая Луна вскарабкалась на высшую точку небосвода, девушка скользнула в свою комнату. Когда уходила, краем глаза заметила зажегшийся свет в комнате Лахе, но не обратила на это внимания.
Белокурой девушке снова снились кошмары. Она вынырнула из их цепких объятий и лежала какое-то время, свернувшись в клубок, дрожа, как испуганный лесной зверек. Опять, опять — подушка, мокрая от холодного пота. Демонические морды скалились из темных углов, а самое страшное — она даже не могла включить свет. Чтобы сделать это, надо было пройти несколько шагов по мягкому ковру… Но, если Лахе опустит ноги, их схватит цепкая лапа кого-то, кто ждет под кроватью.
Девушка тихонько заскулила от страха, не в силах пошевелиться. Потом зажмурила глаза, соскочила на пол, рывком достигла стены и включила свет. Насмехающиеся лица пропали, но страх не отпускал. Девушка накинула халат и вышла в коридор, стараясь успокоить нервно бьющееся сердце. Страх темноты — так глупо для бессмертного Игрока.
Пока она собиралась с силами, стоя перед дверью, хозяин комнаты подошел сзади.
— Что-то случилось? — Скульд приподнял одну бровь, хотя зрелище Лахе у его двери ночью не было таким уж необычным.
— Где ты был? — вопросам на вопрос ответила девушка, не отойдя еще от пережитого.
— У Плута, — Скульд открыл дверь, приглашая её внутрь. — Мне ложиться на диване или с тобой?
Вопрос был риторическим — и он лег на кровать рядом с девушкой, обнял её и поцеловал в лоб, сразу проваливаясь в глубокий транс, так похожий на сон. Лахе поуютнее устроилась, чувствуя себя защищенной в кольце мужских рук, и спокойно уснула. Напоследок, однако, она успела подумать, что союз между Плутом и Повесой надо будет расстроить как можно скорее… иначе у её Фишки не будет не малейшего шанса.
«Предстали перед Творцом буквы далет и гимель. Но сразу же ответил им Творец: „Достаточно, что вы обе вместе, чтобы пока не исчезли бедные с земли, было кому „лиГмоль хэсэд“ — делать им милосердие. Далет называется же от слова „далут“ — нищий, а гимэль — „гомэлет хасадим“ — делает ему милосердие. Поэтому не можете вы расстаться, и достаточно вам помогать друг другу“».
Руки заняты привычной работой, мысли витают где-то в высоких сферах. Восемь часов наедине с собой!
