— А почему ты, такой… свободный, все же угодил в тюрьму?
— Я не знал, что здесь так серьезно карается нежелание становиться верным королевским слугой, — честно ответил Кейр. — Ну и не считал нужным сдерживать свой поганый язык. И сейчас, признаться, не считаю… Держи спину прямее.
Гриар покорно расправила плечи. Выглядела она очень уставшей. И тусклой, как старый-старый, выцветший на солнце портрет некогда беззаботной, веселой девушки.
— Хорошо, — кивнул маг. — Дойдем до ограды, там очень удобное дерево, можно легко и незаметно перелезть.
— Куда? — ахнула Гриар.
— Покажу тебе кое-что важное.
Дорогу к чему-то важному Гриар не могла не узнать.
— Это же кабак, где я плясала…
— Именно. Зайдем?.. Проходи, веселись, танцуй.
Колдун был спокоен, как овца, и Гриар никак не могла найти подвох. Зашла, настороженно огляделась, посмотрела на мага.
— Просто хочу, чтобы ты вспомнила, каково это — веселиться. Давай.
— Балфур…
— Ненавижу это имя, — поморщился колдун. — Никакого двойного дна, магии и прочего. Просто танцуй, как прежде.
И тогда Гриар, вытащив из прически несколько шпилек, растрепала волосы, хлопнула в ладоши и громко крикнула:
— Х-хэй!
Но на это "Х-хэй!" среагировали совсем не так как раньше. Не было одобрительных возгласов, скрипач не начал играть знакомую мелодию. Хозяин кабака удивленно взглянул на Гриар, а несколько посетителей заржало.
— Это ж… Это ж наша Гриар! — прищурился скрипач.
— Да ну… — недоверчиво пробормотал кто-то.
— Да! — крикнула Гриар. — Да, Келсо! Играй нашу, плясовую! И доставайте ножи! Хэй!
Гриар отлично помнила мелодию, но… Не было шляпы, чтобы собирать деньги. В мягких, расшитых бисером туфельках, было больно подниматься на носки, как в грубых кожаных башмаках. Корсет не позволял прогнуться почти до пола, спасаясь от ножей. А когда кинжал в полете коснулся юбки, танцовщица едва не вскрикнула — ведь это же подарок Лаулин и самая красивая вещь, что была у Гриар!
И когда очередной нож вошел в дощатую стену над самым лбом Гриар, Келсо, прервав игру, истошно завопил:
— Стойте!!!
И чуть позже, когда растерянная, с широко распахнутыми глазами, Гриар неловко спрыгнула на пол и стала быстро пробираться к дверям, скрипач едва слышно добавил:
— Она не может…
Схватив колдуна за рукав, на что бы никогда не решилась раньше из-за суеверных страхов, Гриар вывалилась на улицу.
— Почему?!
— Потому что ты другая, — Кейр пожал плечами. — Уже. Заметь, лишь пара дней прошло. Хочешь отказаться, оставшись ни тем, ни другим или научиться танцевать иначе?
— Идем, — вместо ответа Гриар отвернулась. — Я раньше удивлялась, почему ты ни разу не сделал чего-то такого… магического. А колдуны что, на самом деле вообще никогда не колдуют? Ну, по-настоящему.
— Очень редко, — серьезно ответил Балфур.
Гриар едва удержалась от шмыганья носом. Руки, губы, плечи — все мелко дрожало.
— Будешь танцевать с Вальдом? Я его уговорю…
— Как прикажешь. Знаешь… Килин Лаулин обещала сделать меня фрейлиной, если все получится…
— Наверное, это выход.
И Гриар с Кейром побрели обратно в сторону дворца. Балфур мысленно призывал себя к спокойствию — ему еще предстояло поговорить с другом и Килин, поставить хотя бы пару синяков Гиллеару и вытерпеть аж целый королевский прием.
…А прием прошел на удивление хорошо. Блеклость и равнодушие Гриар ко всем происходящему сошли за скромность и задумчивость, движения в танце были безупречны, особенно на фоне несколько тяжелых шагов Вальда. Гиллеар Эрже не явился вовсе — Кейр загадочно ухмылялся. Колдун вообще предпочитал молчать, избегая разговоров и односложно отвечая в случае крайней необходимости. В общем, Его Величество осталось довольно. Предстояло главное.
Гиллеар появился в последний день, с живописным багрово-фиолетовым пятном на скуле. Кейр во всем сознался — в том, что не испытывает угрызений совести, тоже.
— Когда ты честно скажешь, что тебе кого-то жаль, тебе просто никто не поверит, — грустно поведала ему Гриар утром, перед отправлением.
— Мне жаль тебя, — признался Кейр честно. — Иногда.
— Дураки, — пробормотала Килин Лаулин. — Идем, Гриар, время.
Выехали днем, чтобы до вечера успеть доехать до рощи и переждать ночь в ближайшей придорожной таверне, а ранним-ранним утром начать охоту.
— Это глупо, — говорила Гриар, широко шагая по тропе до рощи, подобрав длинный подол. — Предрассветная дымка, первые лучи солнца и я, такая вся невинная… гуляю в ночной рубашке.
— Все претензии к Ленноксу, — отозвался Вальд. — Он предоставил вчера с десяток старых гравюр, и на всех дева изображалась исключительно в чем-то легком и светлом… Иногда вообще обнаженной.
Гриар поплотнее укуталась в плащ. Килин, Брик Леннокс и Гиллеар остались в таверне, и девушка была этому рада. В присутствии двух последних она чувствовала себя крайне неуютно, ну а благородной даме просто не стоит бродить по рощам в сомнительных компаниях. А компания была бы именно сомнительной: обожающий ее (что было ясно уже, наверное, всем) мужчина, колдун с политически преступным прошлым и ряженая девица в ночной сорочке и плаще поверх нее.
— План прост как никогда… — сказал Кейр, то и дело оглядываясь на идущую позади Гриар. Чуть горбатый нос, распущенные черные волосы и резко очерченные скулы делали ее похожей на ворону или галку. — Выбираем место, ты спокойно сидишь, мы прячемся, скорее всего, на дереве. Уздечка при нас. Как только единорог засыпает, мы подходим и…
— Ясно, — оборвала его Гриар. — Ты сто раз это повторил.
Кейру по-прежнему не нравилась вся эта затея — это Вальд видел. Накануне колдун с вздохом признался другу, что "это самая отвратительная девственница, а поэтому ничего у нас не получится". Вальду тоже не нравилось происходящее. Нет, не из-за Гриар, которую он считал в чем-то даже прекрасной, а из-за неправильности идеи. Да и Лаулин все больше мрачнела, беспокоясь за воспитанницу и… за зверя. Вальд все чаще вспоминал слова Балфура в первый день и напоминал себе, что он, королевский советник, должен выполнить приказ.
