Мальчик уставился на свое отражение, и, как и следовало ожидать, никаких изменений не происходило, теперь следует как-то вызвать сильные эмоции на основе неприятия к шраму. Не то что бы Поттер его ненавидел, однако, рубец сильно напоминал клеймо, что безумно раздражало. Раньше это особенно злило и бесило его, выводило из себя... со временем эти чувства значительно притупились. В настоящий момент от него требовалось вспомнить те ощущения и по возможности проконтролировать их.
Сконцентрировав внимание на изображении, Гарри попытался сосредоточиться на воспоминаниях, связанных со шрамом: вот одноклассники показывают на него пальцем, прохожие задерживают взгляд, лицо тети Петуньи, гневно смотрящей на рубец. Ничего не происходило - эмоции не появлялись, Гарри оставался спокойным как удав. Впрочем, это было не удивительно, ведь он столько раз внутренне переживал эти моменты, что разучился реагировать на них. Подход следовало изменить: не извлекать из головы то, что было, а нафантазировать новую ситуацию, и, вполне вероятно, у него получится правильно отреагировать на придуманные обстоятельства.
Промучившись часа два и чего только не на представляв о себе, Гарри сдался - те сильные эмоции зарождались под влиянием момента, то есть внезапно, что сложно достичь при таком систематическом подходе. Что ж, у него есть еще идея - прямо сейчас он пойдет по людным местам без бейсболки. И тут мальчик почувствовал охватывающее его смущение, ярко представив себя в магазине, в центре толпы. Как бы то ни было, возникающие нужные эмоции смылись волной радости от осознания достижения хоть какого-то результата. Гарри задумался над тем, как его последняя мысль отличалась от всего того, чем он занимался до этого. Выходило то, что тут важен не размах воображения, а четкое желание, настрой, а главное готовность действовать и реагировать согласно этой фантазии.
Скривившись от таких пространных мыслей, он понял, что в данном случае быстрее и проще будет создать реальную ситуацию, чем компостировать себе мозги. Обобщив полученную информацию, Гарри схватил зеркало и устремился в ближайший супермаркет.
Гарри, прогуливаясь по торговым рядам, мрачно бурчал себе под нос фразы типа: "Стоило выставить шрам на показ, и он тут же стал всем не интересен". Похоже, все "гениальные" планы нужно корректировать и не по одному разу, прежде чем они станут таковыми. Придумав новую вариацию прошлой идеи, он с азартом принялся искать себе "жертву". И она не замедлила найтись - это была группа подростков старше на пару лет самого Гарри. Он сразу понял, что это нужные ему люди: они шумно общались, перекидывались неприличными выражениями и громко ржали над шутками а-ля Дадли. Облизав пересохшие губы, он снял очки и пошагал к ним, пытаясь выглядеть непринужденно, хотя сердце начинало стучать все быстрее и быстрее: волнение медленно и неотвратимо овладевало мальчиком.
Выждав момент, когда они перекроют проход между рядами, он буквально ввинтился между ними, "нечаянно" наступив одному из них на ногу, толкнув другого и пробормотав: "Извините", после чего перешел на медленный шаг, ожидая ответной реакции. Разумеется, среагировали они очень быстро: сначала последовал длинный спич нецензурных слов, а потом ожидаемый оклик:
- Эй, ты, а ну-ка подожди!
Гарри обернулся и, поворачивая голову так, чтобы молнию на голове было лучше видно, с невинным видом спросил:
- Вы мне?
- Да именно тебе, шрамоголовый! Подойди-ка сюда.
Мальчик безропотно повиновался и молча подошел к ним. Из группы выдвинулся коренастый рыжий парень, тот которому он наступил на ноги, и, опустив свою руку Гарри на плечо, принялся со вкусом доносить свою точку зрения до "шрамоголового тупицы" и объяснять, что они с ним сделают, когда выйдут из магазина. Сначала мальчик с интересом слушал, но вскоре почувствовал, что рыжему удалось задеть нужные струны в его душе и лавина эмоций обрушилась на него подводя к грани, за которой, как Поттер думал, скрывается успех его предприятия. Гнев, ярость, смущение - все это причудливо переплеталось, норовя выйти из-под контроля, внешне это выразилось покрасневшими ушами, щеками и участившимся пульсом.
В конце концов, вспомнив об "эксперименте", Гарри громко сказал, что сейчас закричит, после чего вырвался из ослабевшей хватки и убежал, скрывшись в рядах торгового центра. В первом попавшемся безлюдном уголке он торопливо вынул зеркало и уставился на свой шрам с мыслями скрыть его. И в этот раз попытка оказалась обреченной на успех, вот только результат получился не совсем таким, каким ожидался юным исследователем.
Вместо того, что бы ему заново отрастить отрезанную челку, эта непонятная сила на глазах у изумленного мальчика попросту "затерла" его шрам, оставив лишь его жалкое подобие в виде морщинки, и то, наверное, только из-за того, что он потерял концентрацию. Видимо пожелание "скрыть шрам" воспринялось слишком дословно. Решив, что на сегодня ему хватит приключений, он направился домой, чтобы все обдумать в спокойной обстановке.
Вечером Поттеру удалось избежать ненужного внимания со стороны Дурслей, а наутро молния появилась вновь. Вероятно, явление было временное, но Гарри было уже без разницы, даже если бы появилось еще с десяток шрамов в виде голых девушек. Он пребывал в эйфории от осознания того факта, что чем-то отличается от других. Перед его взором открывались новые горизонты для полета фантазии, раздвигались границы восприятия окружающей повседневности, рушились ранее устойчивые представления об устройстве мира. В голове билась одна мысль: "Я маг, я волшебник".
Радость и воодушевление от предложенных в письме перспектив неуклонно сходили на нет по мере приближения роковой даты, ведь совы у него по-прежнему не было. Накануне заветного дня Гарри успокоился: от него ничего не зависело, нужно просто подождать, а там, может быть, из школы придет еще одно письмо или пришлют кого. Начиная с первого августа, он будет проверять почту и читать на крыше вполуха - не позвонит ли кто во входную дверь. Однако именно на завтра судьбой была запланирована встреча Гарри Поттера и представителя школы чародейства и волшебства "Хогвартс". И вот как это было.
31 июля 1991г Тисовая улица.
Рано утром Гарри как обычно возвращался с пробежки, и он не мог не заметить калитку, упавшую вместе с частью декоративного заборчика, открытую дверь и громкие голоса, раздающиеся из глубин дома номер четыре по Тисовой улице. Осторожно подойдя поближе, он осознал свою ошибку: кто-то ударил в дверь с такой силой, что она слетела с петель и неприкаянно валялась посреди коридора, а голоса были не просто громкие, там стоял такой ор, что, вполне вероятно, он был услышан всеми соседями в радиусе двух кварталов.
