-- То есть от тебя как от мага пользы не больше чем от этой колоды? -- Тэйд ткнул мыском сапога в старое рассохшееся корыто, лежавшее у обочины.
-- Хорошее сравнение. Выходит что так.
-- Всё равно поздравляю. Сейчас ты гораздо ближе к званию сиурта, чем год назад.
-- Спасибо, -- с патологической ревностью в голосе произнёс Саима, кивая на ластящегося к Тэйду пееро. -- А ты ему понравился.
-- Ещё бы! Ты-то поди обкурил его своим дешевым "горлодёром", вот он и не знает, как от тебя сбежать.
-- Сейчас и тебя обкурю, идём уже! Проголодался?
-- Есть немного.
Вир успокоился, и Тэйд, наконец, получил возможность осмотреться.
Они стояли под большой бронзовой вывеской, покачивавшейся на цепях. Выпуклая надпись гласила: "Лис и Ягнёнок". Одноимённые зверюшки возлегали в вальяжных позах по волнистому верху.
По прихоти мастера, изготовившего вывеску, хитрый и коварный Лис коротал время в обнимку с коляской колбасы и кусом ноздреватого сыра в лапах. Ягнёнок же, наоборот, был наивен и добр, что, впрочем, не мешало ему опрокинуть кружку-другую эля, о чём свидетельствовали две большие баклажки с пенными шапками поверху, кои он с трудом удерживал в неверных копытцах.
***
-- Ну, рассказывай, -- потребовал Тэйд, бросая берет на стол, -- что там у нас за дело?
-- Камни Тор-Ахо, -- плюхнулся на скамью Саима.
-- Что это такое, камни Тор-Ахо?
-- Вот ты неуч! А ещё в академии учишься.
-- Ну, я же не на мастера горных дел учусь.
-- Твой папаша Маан собирает стихийные камни Тор-Ахо...
-- Ах, вот ты о чём! И что с того? Сколько себя помню, он всегда был охвачен какой-нибудь бредовой идеей. Уверен, будь эти камни чем-то стоящим, мы с тобой узнали бы о них в самую последнюю очередь.
-- Согласен, твой старик порой патологически скрытен... но к счастью он настолько же и рассеян. Вот, посмотри. -- Саима протянул ему половину обычного писчего листа. -- Маана наброски.
Тэйд взял изрядно потрёпанный листок из рук друга. На нём была схема -- пять жирных, по несколько раз обведённых угольком кружков с названиями камней внутри, поясняющие надписи по бокам, пунктиры, стрелочки; в правом нижнем углу две комичных рожицы -- сам сиурт и его пееро -- Раву, что ни говорите, а талантом рисовальщика боги Маана не обделили.
-- Как это к тебе попало? Надеюсь, ты не стащил это у отца?
-- "Не стащил", "у отца"! Где ты набрался этого ханжества, Тэйд? Я всего лишь поднял с пола скомканную бумажку и положил к себе в карман. На полу в коридоре, заметь, когда сиурт Огня Маан са Раву был уже как три дня в отъезде. Так что сомневаться в том, что это клочок бумаги попросту выброшен и позабыт причин у меня не было.
-- Выброшен или потерян?
Саима не ответил.
Прошло несколько минут.
-- Так значит? -- задумчиво проговорил Тэйд, откидывая с лица непослушную прядку русых волос. -- Вопросов у меня много. Но есть два, ответы на которые я хочу знать прямо сейчас.
-- Угу, -- кивнул Саима. -- Какие вопросы?
-- Почему под кружком с названием -- "Олир" стоят наши имена -- раз, и кто такой Крэч Древорук -- два?
-- Очень правильные вопросы, -- довольно прищёлкнул пальцами Саима. -- И ответы на них не заставят тебя долго ждать, друг мой. Первое: мы с тобой должны забрать камень воды Олир и отнести его твоему папаше в обитель Шосуа. Второе: Крэч Древорук -- тот, кто должен этот камень нам сюда привезти...
Глава 2. Крэч
Феа -- древняя раса Ганиса, одна из сэрдо-рас. Феа означает "стойкий". Коренастые, невысокие. "Необычайно сильны и выносливы, часто имеют вздорный характер. Из достоинств стоит отметить верность, возведённую в степень совершенства. Из недостатков главным из множества является безрассудность.
Слаабрант са Тирно. Бытие и сущее
Къяльсо -- разбойник, шпион, лазутчик, наёмный убийца.
Рио Бо. Формы и причуды. Гэмотт-рам как искусство жизни
Ктырь -- двукрылое насекомое. Активный хищник, имеющий большие глаза и стройное, удлинённое в коротком густом опушении, тело. Ярые хищники, охотящиеся на различных насекомых; иногда добычей ктыря может стать другой ктырь. Агрессивность их настолько велика, что они вступают в схватку с такими хорошо вооруженными насекомыми, как пчёлы, осы и даже жуки-скакуны.
Агой Тарао. Беседы о естественной истории
Н.Д. Начало осени. 1164 год от рождения пророка Аравы
о. Ойхорот. д. Два Пня
Когда неожиданные крики птиц за окном вырвали Крэча из цепких объятий сна, он понял, что накануне, дав силу эмоциям, совершил непростительную глупость и напился.
Произошло всё, как это часто бывает, вполне неслучайно. Естественно, была у него причина, и причина весомая, но тем не менее...
Во рту у Крэча пересохло, руки дрожали, причём обе -- дииоровая тоже, голова налилась неописуемой тяжестью. Каждый вдох, равно как и выдох, отдавались неприятным гулом перекатывавшихся от уха к уху камней.
Перевернувшись со спины на бок, он заслонился рукой, укрывая воспалённые глаза от яркого света из окна...
Он -- Крэч из славного Рокодского рода Жауграттоков, торговец пряностями, живущий и ведущий дела в Досаре, изредка представлявшийся как Вассега Лосу, бывший къяльсо, ныне более известный под прозвищем Крэч Древорук, ещё толком не понимая, где находится, окинул комнату недоумённым взглядом...
Рядом с кроватью, на полу, стояли оплетённая тростником бутыль и две глиняные кружки: одна с отколотой ручкой, другая с торчавшей из неё деревянной вилкой. Они-то (кружки) и напомнили ему, что он, когда ложился спать, был не совсем один.
Крэч перевернулся на живот и запустил руку под овечью шкуру...
-- Ну что ещё? Зачем ты меня разбудил?
Древорук откинул краешек покрывала, из-под которого на него выглядывали прелестные девичьи глазки. "Сюрприз за сюрпризом", -- подумал он.
А вслух спросил:
-- Ты кто?
На данный момент это было всё, на что хватило его такта и смётки.
-- Виретта, -- назвалась прелестница. Она перевернулась на спину и изогнулась, вытягивая руки перед собой, а затем, отведя их вверх, якобы невзначай обвила шею Крэча. Притянула к себе и спросила с показным разочарованием: -- Ты не помнишь меня, милый?
