— Почти. Не понятно одно, — я попытался хитро ухмыльнуться, но вместо этого скорчил кривую гримасу. — Почему в столь опасное путешествие ты не нашел более верного слугу? Или, скажем, почему бы тебе самому не отправиться в Энлайн?
— Видишь ли, мальчик мой! Ты наверное догадался, что я владею магическим Искусством. Неделю назад я обратился к некоторым силам, и они поведали мне, что ты лучше всех подходишь для этой миссии. Ну а я… Я очень занят, и вряд ли смогу найти время для путешествия.
Вопреки спокойному голосу и столь убедительным фактам я не поверил ни одному его слову. И это не только разрешило мои сомнения, но и добавило новые.
— Я не даю тебе меча или другого оружия. Но все таки позволяю тебе носить этот кинжал, — Дарт Эвил протянул мне небольшой серебряный нож. На всякий случай… А вот и Фальк!
Я обернулся и увидел стоящую в дверях огромную фигуру фагрийца. Он подошел к нам. За его широкой спиной я заметил серую дорожную сумку. Фагриец был одет в пепельно-серые штаны и рубаху. На самые глаза надвинута широкополая шляпа. Этакий сельский кузнец, подумалось мне.
Первый Магистр повернулся ко мне и крепко взял меня за руку:
— Я хочу, чтобы все обошлось хорошо, мальчик мой. И надеюсь встретить тебя еще раз, но уже в качестве гостя. До свидания, Джалид!
— Прощай, лорд Реджирак! Мне кажется, что я буду плохим гостем — я старался выглядеть хладнокровным.
Эвил рассмеялся:
— А ты отличный малый! — и добавил серьезно: — А теперь идите, счастливого вам пути!..
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПУТЬ НА ВОСТОК
…Надеть Его может не каждый. Он сам выбирает себе Хранителя. Еще труднее стать его Советником. И почти невозможно быть его Хозяином…
Из "Хроники Железного Шлема" Ромуальда из Оссиринанда. Айльбег-Бельторн. 18-й год правления Демениаса II.
1
…Соленый ветер. Взбесившееся Солнце. Туманные миражи на горизонте. И ни капли воды. Снова соль и ветер. Ноги перестают слушаться. Мозг не в состоянии отличить реальности от вымысла. Глаза устремлены в одну точку.
Кончаются силы. Силы…
А затем — покой. Вечный Покой…
…Красный песок въедается в кожу. На губах искрится соль. Волосы от смеси пота, песка и соли превратились в спутанный клубок.
Невозможно дышать. Нет воздуха. Нет…
А потом — Вечный Покой…
…Нельзя думать о смерти. Нельзя думать о том, что ждет впереди. Только то, что есть в данную минуту есть Абсолют. Нельзя трогать чаши сбалансированных весов. Нельзя…
Вечный Покой…
…Хочется кричать. Сопротивляться ветру, песку, солнцу, соли. Сопротивляться своему разуму, разрывать ткань иллюзий. Хочется бороться со своим измученным телом, бороться с измученным разумом. А значит идти против Законов Вселенной. Хочется?
Покой…
…Уже второй день мы с Фальком бредем по Эвгирской пустыне. Второй знойный день и вторую холодную ночь. Мой спутник по своей природе предпочитает бодрствовать всю свою жизнь. В отличии от него я считаю необходимым спать хотя бы один раз в сутки. Однако спорить с молчаливым великаном я не решаюсь.
Прошло уже три дня с того момента, как мы покинули резиденцию Первого Магистра Ордена Азгенотов Дарта Эвила — замок Реджирак. Сутки мы шли по холмистой земле небольшого графства Фао — граничной областью между владениями Ордена и Эвгиром.
За все эти три дня мой спутник не произнес ни слова. Я вообще подозреваю, что он лишен способности разговаривать.
Фальк не нуждается в пище и воде. Однако я убедился, что на него раскаленный песок и палящее солнца действуют отнюдь не благоприятно.
Я оглянулся, показывая фагрийцу жестами, что хочу пить. Фальк, шедший сзади, расстегнул небольшую дорожную сумку, висевшую за его спиной и, достав из нее маленькую фляжку, протянул ее мне. Я отпил глоток. Этого было достаточно. Чудодейственный напиток Азгенотов быстро утоляет жажду и придает сил.
Я мысленно представил карту, которую мне показал лорд Реджирак. По его расчетам мы должны были пересечь пустыню за три-четыре дня. Если не встретим на пути никаких препятствий. Например, кассаров — свирепое племя варваров-кочевников, обитающих в этих казалось бы непригодных к жизни песках.
Если мы столкнемся с их ордой — плохи наши дела. Кассары не любят нежданных гостей.
Я опять обернулся. Фальк плелся шагах в десяти сзади меня. Его чудовищные багрово-красные зрачки пристально смотрели куда-то вдаль. Я посмотрел в направлении его взгляда. Чуть левее того места, к которому мы направлялись, я заметил три черных точки.
Через пару минут они увеличились в размерах, и в них можно было узнать всадников, несущихся в нашу сторону.
Мои опасения оказались ненапрасными. Бежать было бессмысленно. Может быть все обойдется, ведь их только трое…
Всадники приблизились. Я с удивлением заметил, что они скачут не на лошадях. Кассары управляли странными ярко-красными животными, напоминающими огромных ящериц, их ужасные головы были украшены парой острых рогов.
Я вытащил из-за пояса кинжал Эвила и стал, широко расставив ноги. Краем глаза я заметил, что Фальк тоже принял оборонительную стойку, крепко сжимая в мускулистой руке увесистую дубину. Мне показалось, будто фагриец ни капли не волнуется. На его свирепой морде оставалась все та же гримаса равнодушия. Однако на этот раз в его глазах горела холодная ярость, нечеловеческий азарт предвкушаемой битвы.
Всадники остановили своих скакунов в ста шагах от нас и спрыгнули на землю. Несмотря на зной и ветер они были необычайно резвы, и казалось, что солнце придает им еще больше сил. Черные кожаные халаты туго обтягивали бронзовые тела, подчеркивая огромные мускулы. На груди каждого варвара красовались костяные бусы грубой работы. На головах всадники носили шлемы, сделанные, по-видимому, из черепов чудовищных обитателей пустыни. Их оружием были широколезвийные короткие сабли и круглые щиты, обитые мехом.
Один из них, на халате которого был намалеван красный круг, вероятно, — знак старшего, хрипло сказал с ужасным акцентом:
— Пришельцы! Вы ступили на Священные земли Кассара. Вас ждет смерть!
— А нельзя ли этот вопрос обсудить более мирным путем? — осведомился я.
В место ответа обладатель красного круга ринулся на меня, издав нечеловеческий вопль.
Я увернулся от его удара, успев полоснуть кинжалом по его мясистой волосатой руке. От этого варвар еще больше обезумел и закричал от ярости. Сколько ненависти было в этом хриплом безумном крике.
