— Даже если нет, я должен ответить Ханцринам, разумеется.
— Что ты хочешь сделать?
— Ты сказал Беньяго, что почувствовал, как кто-то или что-то пытается управлять тобой телепатически. Скорее всего, с гномом произошло то же самое. Для свирфнеблинов нетипично предавать сородичей ради золота или другой выгоды.
— Ты много знаешь о глубинных гномах, не так ли?
— Я обо всём много знаю, — ответил Джарлакс. — Благодаря этому я остаюсь в живых.
— И живёшь в роскоши.
— Я живу в пещере.
— Мы оба знаем, как обстоят дела.
Джарлакс пожал плечами и оставил эту тему.
— Значит, если этого гнома поработили, мы должны освободить его, — объяснил Джарлакс.
— И как ты планируешь это сделать?
Джарлакс улыбнулся Заку и указал ему взглядом на Киммуриэля Облодру.
— Киммуриэль любит вызовы, — сказал Джарлакс.
— Что заставляет тебя считать, что это будет вызов? — заметил Облодра.
Зак снова вздохнул и потёр лицо, не испытывая особого восторга при мысли о необходимости возвращаться в Подземье рядом с такими, как этот странный псионик. Он успокоил себя, вспомнив, что однажды его сын узнает об этом, и если сын к тому времени познакомится с Киммуриэлем, он наверняка оценит жертву отца.
ГЛАВА 17
Слишком глубоко в норе токкв
— Жрицы могут управлять жертвой, — сказал Закнафейну Киммуриэль, когда они оба вместе с Джарлаксом по туннелям Подземья возвращались к позиции глубинных гномов.
— Не так, — ответил Зак уже не в первый раз. — Манипуляции жриц я чувствовал всю свою жизнь.
Зак замолчал, потом добавил.
— Хотя может быть. Признаюсь, что ни разу не сражался со жрицей в честном бою, когда она застала меня врасплох или могла подготовиться…
Неожиданно он остановился и яростно затряс головой, потом заревел от гнева.
— Было похоже? — спросил Киммуриэль.
Закнафейн сделал шаг к псионику, и в его руках возникли мечи.
Джарлакс быстро преградил ему путь.
— Если он ещё раз такое сделает… — сказал Зак, указывая мечом через плечо Джарлакса на далёкого Киммуриэля.
— Это не… — начал Джарлакс, но Зак оборвал его, слишком взбешённый, чтобы слышать что-то кроме гудящей в ушах крови.
— Я убью тебя, — пообещал Зак. — Никогда больше не проникай в мой разум, потому что я убью тебя!
— Это был не он! — закричал Джарлакс в лицо Зака. — Он действовал по моему приказу.
Прежде чем он смог придумать ответ, Закнафейн ударил лбом в лицо Джарлакса, отбросив наёмника на два шага. Зак поднял мечи — и его ударило, жестоко и намного сильнее, чем он считал возможным. Волна энергии, которая превратила его мозги в омлет и заставила бешено трястись колени. Мечи выпали у него из рук.
— Хватит, хватит, — услышал он слова Джарлакса, но неожиданно они раздались очень, очень издалека. Он увидел приближение каменной поверхности коридора и подумал, что наверное будет больно.
Но как ни странно, он ничего не почувствовал — по крайней мере, пока не очнулся какое-то время спустя, сидя спиной к стене. Напротив сидел Джарлакс.
— Тебе нужно прекратить, — сказал ему Джарлакс. — Да, я сказал Киммуриэлю сделать это с тобой, и да, я понимаю, что это насилие. Конечно. Как ты думаешь, зачем я ношу эту глазную повязку? Но нам нужно было знать.
— Было похоже? — где-то сзади и сбоку спросил Киммуриэль.
Зак уставился на него.
— Вот, — сказал Джарлакс, сунув руку за спину, под плащ, и доставая искусный кнут, который Закнафейн сразу же узнал.
— Ты нашёл его, — сказал оружейник переменившимся голосом. Магия этого кнута была поистине чудесной, его щёлкающий кончик проделывал брешь в мироздании, ведущую на сам план огня.
— Его нашёл Киммуриэль — тебе в подарок, — объяснил Джарлакс.
Закнафейн даже не пытался скрыть своё недоверие.
— Правящий совет взял его под арест, — сказал Джарлакс. — Они решили, что это оружие слишком опасно для верховных матерей и подходит только для одной из них — хотя сами предпочитают змееголовые плети, подчёркивающие их положение. Они хотели убрать его с глаз долой — вероятно, не в последнюю очередь из-за того, кто именно им воспользовался.
Он говорил о Закнафейне, конечно. Оружейник принял протянутый кнут и взмахнул им, чтобы снова почувствовать. Закнафейн всегда любил такой тип оружия и умел им пользоваться в совершенстве — по крайней мере, раньше он знал эксперта по обращению с кнутом. Но это было больше ста лет назад.
— Вот, я искупил свою вину. А теперь, Закнафейн, ответь Киммуриэлю, — потребовал Джарлакс. — Напоминаю, я вытащил тебя из города по твоей собственной просьбе. Мы трое направляемся в потенциальную западню. Мы должны знать.
Напоминание о том, почему они здесь, или, если точнее, почему он сейчас здесь, заметно успокоило Зака.
— Телепатическое вторжение, было ли оно похоже? — снова спросил Киммуриэль.
Зак хорошенько задумался на какое-то время, потом покачал головой.
— Нет. Это было… иначе. Менее требовательно. Больше коварства, меньше чистой силы. Не знаю, как это объяснить, но твоё проникновение не казалось таким… злым?
— А иллитид показался бы злее? — спросил Киммуриэля Джарлакс. Тот покачал головой.
Закнафейн уставился на псионика, который глубоко задумался над полученными сведениями, и оружейнику показалось, что тот знает больше, чем говорит. Зак не доверял Киммуриэлю.
Но он был рад по крайней мере вернуть себе кнут.
Крадучись, гном покинул затихший лагерь. Большинство шахтёров спали, повар и его помощник были заняты своими обязанностями, а хранителя тоннелей Белвара и этого невыносимого Мальтзаблока было не видать — скорее всего, они находились глубоко в новом тоннеле, который трудолюбивые рудокопы прорыли, чтобы обследовать пока что разочаровывающее количество производимого им арандура.
Симвин остановился, когда вошёл в тоннель за охраняемыми воротами. Он задумался над своими планами — и не впервые.
— Что же ты делаешь, проклятый тупой гном? — в сотый раз спросил он себя.
В первый раз, может в первые десять раз, Симвин едва не вскинул руки и побежал признаваться хранителю тоннелей. Однако каждый раз возникало чувство, что он не получает то, чего заслуживает, что усердно и преданно трудится на короля Шниктика, а титул хранителя тоннелей пока что даже не обсуждается.
Однако уже какое-то время он больше не пытался убедить себя и оправдаться. Он просто зашёл слишком далеко. Слишком глубоко залез в нору токква, как говорили свирфнеблины о подобных эмоциональных ловушках.
У него не осталось выбора, а значит, и сомневаться было незачем. Каким-то образом его заманили за точку не возврата.
Когда гном миновал часовых и сторожевые печати, он ускорил шаг, насколько позволяли ему короткие ножки. Может быть, ему следовало быть осторожнее, следовало прислушиваться к амберхалкам или другим возможным чудовищам, но гному настолько не терпелось ставить этот неприятный эпизод в прошлом, что забыл о всякой предосторожности.
Да и потом, будь здесь какая-нибудь опасность, дроу бы уже о ней позаботились.
Гном увидел ожидающих его жриц дроу — на сей раз обеих, Ду'Келв и Иккару. Ду'Келв нервно расхаживала из стороны в сторону, Иккара спокойно сидела на камне, играясь со своим ногтем, как будто под ним что-то застряло. Он замедлил шаг и посмотрел в сторону, на груду камня в боковом тоннеле, где во время предыдущей встречи заметил какую-то разумную хищную слизь. Сейчас там казалось чисто, но вряд ли дела обстояли именно так — в Подземье мало кто умел скрываться так же хорошо, как хищные слизни.
— Рада видеть тебя, хитрый гном, — сказала Иккара, когда Симвин бросился к ним.
— Где он? — потребовала жрица Ду'Келв, не скрывая свой гнев.
Гном пошарил у себя на поясе, достал небольшой кошель, затем потянулся за спину, под плащ, и вытащил ещё два. Он протянул все три кошеля жрицам.
