— Ну как себя чувствуешь, Ксатта? — подходя к ней, спросил я. — Все еще хочешь затащить меня в постель?
Она отчаянно замотала головой, отчего распущенные волосы заметались по воздуху, и осели на груди, соблазнительно подчеркивая грудь и плоский живот.
— Сейчас мы пойдем к твоему супругу и поговорим с ним, — заявил я, взяв рабыню за подбородок. — Или ты не хочешь, чтобы Кхалих знал о твоем предательстве? Ведь он так хотел союза со мной, так старался, а ты попыталась подобраться ко мне обманом… Конечно, ты любимая жена, но вряд ли стоишь дружбы с дьяволами, которые вскоре будут править всей Колыбелью.
— Нет, — едва слышно ответила она. — Прошу, не надо.
Я хмыкнул, садясь на кровать напротив орчанки.
— Что же я получу взамен за помощь в сокрытии твоего греха?
На самом деле ничего страшного в ее идее не было. Орчанка просто решила меня соблазнить и воспользоваться близостью для защиты себя любимой от любых перипетий судьбы.
Собственно, Ксатта совершила только одну ошибку: она поверила, что моя вежливость с орками, это проявление мягкотелости. Поэтому расчет замужней орчанки был прост: взять линзы, защищающие от дьявольского очарования, чтобы ее план не сорвался, затем трахнуть меня хорошенько, заодно попробовав, каково это с дьяволом, а потом дергать за веревочки, наслаждаясь моей протекцией.
Я уже думал, что постоянное бесконтрольное потребление снадобий от гноллов снизило интеллект орков. Думаю, либо передо мной как раз особь именно с такими последствиями, либо Ксатта просто красивая, но тупенькая.
В любом случае, теперь я могу ее использовать, осталось лишь решить, каким именно образом.
Я не просто так сказал о линзах. Будучи любимой женой, орчанка слышала очень много из того, что говорил супруг, и прекрасно запоминала. Поэтому, когда Кхалих однажды показал ей сие чудо, она запомнила и тайком попробовала их надеть, а потом спокойно сняла, удовлетворив любопытство. Сам вождь даже не вспомнил о них, когда я объявился, а вот Ксатта после того вечера, когда увидела меня в гостях у супруга, сразу придумала план по соблазнению дикого дьявола.
Честно говоря, если бы не ошейник, я бы просто кончил ее и все. Но, надев артефакт, заставил снять линзы и все мне рассказать. А после, когда защиты уже не было, заставил все повторить под очарованием.
Проблема нашей способности в том, что утратив зрительный контакт, контроль теряется. Поэтому на ней ошейник.
Можно, разумеется, было ее запрограммировать на необходимое мне поведение, но я его просто еще не придумал. Одно ясно: действовать нужно быстро. Рассказ об обычаях не может занимать несколько часов, а все наше взаимодействие уже заняло добрых полчаса, если не больше.
Ксатта открыла рот, чтобы озвучить возможную плату, но я остановил ее взмахом руки.
— Мы обсудим это в другом месте и в другое время. Но и отпустить тебя просто так я не могу, как ты сама понимаешь.
Она вздрогнула, когда я резко встал на ноги и подошел вплотную. А стоило мне коснуться ее плеча, нас обоих перенесло в домен.
И вот теперь она всерьез испугалась.
— Можешь чувствовать себя, как дома, но не забывай, что ты в гостях, — склонившись к ее уху, прошептал я с усмешкой.
И вышел из домена один.
Посмотреть, что происходит с телом перемещенного в домен, хотел еще с тех пор, как затащил туда Рьерта. Однако тогда у меня не было подопытной крысы, которую было бы не жалко потерять.
С учетом временных искажений между реальностью и моим личным пространством могло случиться что угодно. А сейчас я решал сразу несколько проблем одним экспериментом.
И первое же открытие — в реальности Ксатта исчезла. Постояв посреди комнаты, я выглянул в окно, не похоже, чтобы прошло много времени с нашего исчезновения.
— Черт, нужен еще один человек, — вздохнул я.
А затем снова вошел в домен.
На первый взгляд здесь ничего не изменилось, орчанка не сменила позы.
Сжав ключ в руке, я отдал ей приказ:
— Считай вслух от одного и дальше.
Ксатта испуганно всхлипнула, услышав мой голос, но приступила к выполнению.
На счет «три» я вернулся в комнату. Кое-как вытерпев десять секунд, шагнул в домен.
— …тыре, пять, шесть.
— Хватит, — велел я, и она замолчала.
С ее точки зрения, наверное, выглядит все это очень странно, и от того страшно. Во всяком случае, если бы со мной такое произошло, даже и не знаю, как бы поступил.
Мое путешествие началось после смерти, и тогда сам факт собственного трупа нарушал всю картину мира. А если я, например, из дома вышел, и сразу перенесся в Колыбель, очень охренел бы.
Пока что ясно, что время в домене останавливается, стоит мне его покинуть. Это открывает определенные перспективы, но и проблемы также создает, ведь если в реальности я возвращаюсь ровно в тот же момент, когда и вышел, получается, что пересидеть осаду в безопасном месте, допустим, не выйдет.
Считать время заново я не приказывал, просто шагнул в комнату и осмотрелся. Искомый предмет нашелся довольно быстро. Скомкав шкуру, я подбросил ее к потолку и тут же покинул реальность. Новый отсчет до десяти, возврат…
Похоже, есть небольшая задержка, пока срабатывает сам перенос — стоило мне вернуться, шкура тут же достигла пола, но она изначально оказалась ниже, чем в момент моей телепортации. Конечно, это краткий миг, пока я нахожусь уже не в домене, но и не в Колыбели. Но эта задержка имеется, и ее обязательно нужно учитывать.
Осталось испытать перенос живого существа из одного места в другое, но я пока не придумал, как это провернуть. Дьяволы домена со мной связаны, и я могу чувствовать их, потому призыв срабатывает. При этом уходят они по тем же координатам, откуда я их забрал. Но как, не имея этой привязки, опробовать телепортацию?
Задумавшись, я почесал отросшую бороду. Подумаю об этом чуть позже, а пока что нужно завершить начатое.
Наверняка кто-то видел, как Ксатта входит ко мне в комнату. Поэтому я обязан узнать о их традициях, тогда смогу сказать, что она выполнила мою просьбу, а после ушла. Для нее в домене время будет стоять на месте, так что безопасности любимой женщины вождя ничего не грозит, а ему я и могу сказать, что понятия не имею, где она.
Если подумать, это даже не назовешь ложью, ведь я не знаю, где находится мой домен.
* * *
Крепость Ольх. Жрица Асмодея Ада и Кориалис из древнего рода Стеллер.
— Ну почему все так сложно?! — застонала Кори, запуская пальцы в волосы.
— Тебе на этом языке разговаривать, как на родном, учи! — Ада ткнула пальцем в страницу. — Как ты будешь сама все обряды проводить, если языка не знаешь? Хочешь, чтобы над тобой насмехались какие-нибудь беры?
— Но ведь ты обряды на нем не проводишь! — возразила бывшая искательница, никогда не питавшая любви к чтению и письму.
Дьяволица фыркнула, откидывая толстую косу за спину.
— Потому что это не обязательно здесь, в сердце наших земель. А если ты начнешь к Асмодею обращаться на том же языке, на каком с простыми смертными говоришь, кто уважать станет такую религию?! Да никто! — воскликнула она. — Чем больше неизвестности и тумана ты будешь напускать, тем тебе же выгоднее. Запомни, Кори, если к Богу можно обращаться где угодно, и как угодно, то зачем нужны жрецы?!
Девушка в ответ тяжело вздохнула, накрывая живот ладонью. После того, как ребенок впервые толкнулся, она делала это практически постоянно. И хотя как для человека было рановато, однако в крепости никто не поднимал панику. А уж потрогать живот и почувствовать эти толчки желали, кажется, все.
— А для чего мы нужны? — уточнила Кори, когда Ада немного успокоилась и села за стол напротив.
— Во-первых, чем больше последователей, тем сильнее влияние Бога, — начала пояснять жрица. — То есть все твои чудеса, на которые ты сейчас способна, станут сильнее. Во-вторых, божественное присутствие поможет нашему домену расти и развиваться быстрее. В-третьих, это контроль. Любой жрец следит за порядком на своей территории. Ты же не хочешь, чтобы твой ребенок рос в мире, где его могут презирать за происхождение?
