— Ты другой, Макс. Что-то произошло с тобой после пожара, и я бы очень хотел знать что. Ты стал нормальным человеком в общепринятом значении этого слова, но у тебя осталась проблема с пониманием чужих эмоций и работой социальных механизмов, как и у всех аутистов. А из этого следуют и некоторые другие сложности. Но в твоем случае не все потеряно, ты…
— Я понимаю эмоции! — перебил его парень. — Страх, радость, злость… Я даже немного научился их видеть по вашим лицам.
— Ты научился видеть сильные чужие эмоции, но не чувствовать их. Объясни мне своими словами, что такое ирония, например?
Легко. Макс знал много определений разных непонятных терминов из википедии.
— Ирония? Это когда кто-то говорит одно, но, очевидно, подразумевает другое.
— Тебе это знание птичка в клювике принесла? — ухмыльнулся Кевин.
— Птицы не могут приносит знания. Они не материальны и их нельзя взять в клюв! Ты говоришь глупость! — запротестовал Макс. — Я просто посмотрел значения таких слов в сети.
— Вот видишь? — усмехнулся Кевин. — Это было ироничное выражение, про птичку. Но ты его не понял. Ты говоришь словами и цитатами из интернета, но принимаешь информацию только буквально, и плохо понимаешь ее, если она дана в переносном смысле.
— Ты не прав! Спроси еще что-нибудь! — завелся парень.
— Хорошо. — кивнул Кевин. — Ты, вроде бы, хорошо знаешь русский язык, если я ничего не путаю?
— Да! — ответил обрадованный Макс. — Меня мама научила!
— Отлично! — обрадовался мужчина. — У русских очень много подобных выражений, которые не всегда понимают даже самые умные иностранцы. Вот тебе пример их пословицы: «У семи нянек дитя без глаза». Объясни, как ты это понимаешь.
Макс сильно напрягся. Он чувствовал подвох, но пока не понимал где. Няньки — это те, кто присматривает за малышами. Получается, что если взять семь нянек, то у ребенка по какой-то причине пропадет один глаз. Где логика?
— А у шести? У шести тоже без глаза? — попытался он уточнить условия.
— Тоже. — улыбнулся Кевин.
— Это нерешаемая задача! Ты меня обманул!
— Нет, Макс. Эта пословица говорит о слабой организации какого-либо дела, под которым метафорически имеется ввиду ребенок. Под няньками, подразумеваются ответственные лица, которые не могут договориться и правильно организовать процесс. В результате они заняты чем угодно, но только не своей главной задачей.
— Ты хочешь сказать, что нормальный человек тебя бы понял?
— Да, Макс. Почти любой.
— Выходит, это я дурак, да? — на расстроенного парня было тяжко смотреть.
— Ты не дурак. — вздохнул Кевин. — Просто устроен иначе. Зато у тебя есть такие таланты, которые не доступны никому из обычных людей. И, поверь, в ситуации, которая охватила весь мир, они намного важнее, чем понимать пословицы.
— Ты имеешь ввиду, что я могу управлять вот этими? — парень кивнул в сторону зараженных.
— И не только. Представь, что в мире нет вообще никого: ни людей, ни зараженных. Только ты, и Рита. Но вы не знаете друг друга и живете в разных городах. Вы оба захотели поесть, однако все магазины вокруг пустые. Что ты сделаешь?
— Подстрелю голубя, ощипаю перья, зажарю и съем. — удивился Макс.
— У тебя нет рогатки и спичек. — усложнил условия Кевин.
— Сделаю рогатку, убью голубя, добуду огонь трением и поем.
— Тебе не из чего сделать рогатку, и не откуда добыть топливо для костра. Вокруг только камни.
— Убью камнем голубя и съем сырым. Правда невкусно будет.
— А ты уверен, что попадешь в голубя без своего оружия? — Кевин взял со стола сигарету и прикурил ее от массивной зажигалки, стоящей тут же.
Макс звонко рассмеялся и поднялся с дивана. Он отбежал в сторону и, пошарив в груде каких-то сваленных в кучу вещей, извлек обычный теннисный мячик.
— Пол, стена, окно, кубок, лысая голова неправильного человека, стакан сока! — отчеканил он.
— Не понял? — Кевин вопросительно посмотрел на парня. — Что за набор слов?
Макс не ответил, а сильно швырнул мяч на пол под углом. Тот подпрыгнул вверх, ударился о стену, от нее отскочил в панорамное окно. Дальше он по дуге пересек гостиную и приземлился на ребро навершия наградного кубка, стоящего на высокой полке. Тот покачнулся, но устоял, а мячик закрутился и упал прямо на лысую голову пожилого зараженного в галстуке, а от нее сделал последний прыжок и приземлился точно в бокал сока, стоящего на столе.
У Кевина выпала изо рта сигарета… То, чему он стал свидетелем, удивило его даже больше, чем все, что до этого продемонстрировал ему пацан.
— К-как…? — только и смог он произнести.
— Ты теперь веришь, что я попаду камнем в голубя? — захихикал Макс. — А что случилось с Ритой?
— Рита спит. — пробормотал растерянный Кевин. — Мы ее вместе уложили, ты разве забыл?
— Нет! В твоей задачке! — расхохотался парень. — Видишь, ты тоже не понимаешь сразу других людей.
Уильямс наконец-то сообразил, что он имел ввиду и нашел в себе силы улыбнуться.
— Она бы просто умерла от голода, поскольку не приспособлена к подобной обстановке и не умеет выживать. Теперь ты понял, в чем разница между тобой и остальными? Никто в мире не смог бы так кинуть мяч.
— Может быть. — вздохнул Макс. — Я такого даже в кино не видел, только от этого нет никакой пользы.
— Расскажи, как ты это сделал? Для этого нужны тренировки и сложные расчеты. Посчитать траекторию, знать упругость объектов, импульс, точный вес и множество других коэффициентов… Если бы кубок упал — мяч бы не свалился на голову старика, и не попал бы в стакан. — Кевин все еще не мог понять увиденное. — Да, в конце концов, один миллиметр рукой в сторону и затея бы провалилась!
— Я не знаю… — пожал плечами Макс. — Это у меня с детства. Мама с папой злились, когда я кидал игрушки по комнате. Раньше у меня были в голове цифры и разные таблицы: свойства, плотность, упругость материалов, хрупкость и много-много всего. А потом я привык и уже даже ничего не считал — ответы сами приходили из головы. После того пожара я начал лучше определять большие расстояния, могу на глаз определить массу простых предметов из однородного материала. А сложные мне нужно просто подержать в руках. И я тебя маленько обманул сейчас.
— Обманул? Когда? — удивился Кевин.
— Я уже держал этот кубок в руках, знаю его вес, площадь опоры, центр тяжести и то, что кинетической энергии мяча после трех отскоков не хватит, чтобы его опрокинуть. Вот так вот!
— Обманул? Ты называешь это словом обманул? — глаза Кевина полезли на лоб.
— Ну ты ведь думал, что я сделал это без подготовки. А я знал свойства кубка и трогал окно. Знал, как оно себя поведет при ударе мячика. А с полом и потолком легче легкого — они тверды и неподвижны, их упругостью вообще можно пренебречь.
— Но этот бросок ты ведь сделал впервые? Да ведь я сам только что поставил этот стакан сюда! — вдруг сообразил Кевин. — Это точно не может быть заранее подготовленным трюком!
— Конечно.
— Ты и наши дроны сбивал одним выстрелом…
— Так они же совсем медленные и летят с одной скоростью. — удивился парень. — Просто нужно сломать один-два винта, и он обязательно упадет.
Кевин замолчал. То, что этот парнишка считал порядком вещей, для него казалось невообразимой задачей. Однако, кажется, у него наладился доверительный диалог с парнем. И он уже не пытается угрожать ему расправой.
— Ну а мышцы? — произнес Кевин. — Человеческие руки не идеальны. Они могут вздрогнуть, могут не вовремя отпустить мяч.
— У меня раньше тряслись руки. Да. — Макс сразу вспомнил, что когда-то не мог даже завязать шнурки.
— Вытяни ладонь? — предложил Уильямс.
Юноша ненадолго задумался, однако решил что это безопасно и, усевшись на стул напротив Кевина, протянув ему правую кисть.
Бывший агент внимательно смотрел на растопыренную пятерню. Рука, как рука, даже мозолей нет. Он прикоснулся к подушечкам его пальцев и ощутил, что они невероятно упругие. И в них совсем не было тремора покоя, присущий любому человеку. Рука была абсолютно неподвижна.
