— Это концентрированная жизнь. — уведомил меня он.
— А почему она зелёная? — полюбопытствовал я.
На этих словах верховный иерарх, показалось, слегка смутился.
— Вообще-то, жизнь необязательно зелёная… Нейтраль, даже разных спектров, чаще всего не имеет цвета. Это своего рода стереотип среди мастеров. Мы привыкли подсознательно ассоциировать жизнь с природой, и потому, создавая столь концентрированную энергию одного спектра, я бессознательно придаю ей зелёный свет. Это можно исправить.
Примерно минуту волшебник гипнотизировал взглядом зелёный шарик на своей ладони. Тот сначала побледнел, становясь бледно-зелёным, а потом и вовсе превратился в обычный шарик из белого цвета.
— Это всё ещё жизнь?
— Да, всё ещё концентрированная жизнь. — кивнул маг. — В целом, любой тип нейтраля при достаточной концентрации так и норовит тем или иным способом проявить себя в реальности. И самый простой путь для него сделать это — свет. Но мы отклонились от темы. Вы не могли бы показать мне ваш приём ещё раз?
Я молча сосредоточился и создал очередной шар из антрацитово-чёрной дымки.
На этот раз первосвященник, словно ребёнок, попытался ткнуть в него пальцам.
Большая ошибка, между нами говоря. Так и пальца легко лишиться. Поэтому я перехватил его попытку свободной рукой.
— Не стоит. Лишитесь пальца. — предостерёг его я.
— Даже так? — изумлённо вскинул брови верховный иерарх.
— Даже так. — серьёзно подтвердил я.
Волшебник встал из-за стола и обошёл меня несколько раз. Сделал несколько странных пассов руками. Чуть ли не обнюхал шар на близком расстоянии. А затем бухнулся обратно на стул и наполнил себе кубок, распечатав новый кувшин.
— Стыдно это признавать, но я бессилен. Совершенно очевидно, по внешним проявлениям, это своего рода концентрированная энергия. Однако она совершенно не ощущается! Такое чувство, что здесь ничего нет, хотя я своими глазами вижу чёрный шар! Невероятно! Я был бы крайне рад услышать от вас о том, что это такое. Подобных открытий в искусстве нейтраля не совершали уже несколько столетий! Об этом немедленно надо всем рассказать!
Первосвященник активно жестикулировал, выражая своё восхищение. В его глазах зажёгся нешуточный огонь исследователя. Казалось, он даже забыл про то, с чего мы вообще начинали этот разговор.
Но я знал, как вернуть его на нужную тему.
— Смотрите внимательно. — предупредил я его.
А затем, достав маленький кусочек вяленого мяса среди закусок, лежащих на столе, я скинул его прямо на шар смерти над своей ладонью.
На неё упал уже прах. Я отряхнул руки и пристально посмотрел на верховного иерарха. Тот сориентировался быстро.
— Вы хотите сказать, именно так уничтожили тела на Конклаве. — посмотрел мне прямо в глаза Инвиктус.
— Совершенно верно. — кивнул я. — Более того, вероятно, те твари, с которыми вы столкнулись, тоже были созданы с помощью применения этой энергии.
Этериас на некоторое время замолчал, взял другой кусок мяса, и принялся его тщательно разжёвывать.
— Что это такое? Раз вы свободно можете мне продемонстрировать это, у вас есть какая-то теория?
Я кивнул.
— Как я и сказал ранее, это называется искусством смерти. Это, своего рода, некий аналог искусства нейтраля, базирующийся на манипуляции, ну, скажем так, энергией смерти.
— Энергии смерти не существует. — машинально поправил меня маг.
— Может, вы и правы. — легко согласился я. — Тогда, пожалуй, это можно назвать искажённой жизнью. Топливом для приёмов искусства смерти служит жизнь, и именно поэтому любое живое существо в теории способно им овладеть. Весьма травмоопасная вещь, между нами говоря: неумелое применение может легко убить неопытного адепта смерти. Я не владею искусством нейтраля: в Келлийском монастыре учили бою, охоте, чтению следов, немного — искусству жизни, но не более. А вот искусством смерти мне удалось овладеть неплохо.
— Кто научил вас этому?
— Я многому научился у шаманов детей льда. Северных варваров, как говорят в Ренегоне.
Очень немногие люди знали о том, что я владел искусством смерти до того, как я отправился в северную экспедицию. И в их молчании я был уверен. В крайнем случае всегда можно было сослаться, что основам меня научил Вальгард, с которым я познакомился задолго до похода в дикие земли.
А затем я лишь отточил мастерство.
— Я всё ещё не понимаю, как особенности этого… искусства смерти натолкнули вас на мысль отправиться в самоубийственную экспедицию на север. — покачал головой Инвиктус.
— Мне повезло. Повезло дважды: в том, что я оказался, пусть и самым краем, замешан в этом деле, и в том, что во время моего визита в Арс я познакомился с вождём северных варваров и многое узнал об их быте и силах их шаманов. Внимательно изучив все улики и разузнав всё о произошедшем в храме, я немедленно отбыл на север.
— Ни один человек до вас не смог пройти дикие земли. — с каким-то новым взглядом посмотрел на меня верховный иерарх.
— В мире нет такой силы, что может остановить стремление истинного рыцаря людей к правосудию. — отчеканил я, смотря прямо в глаза своего врага.
И он поверил. Найдя что-то для себя в моих глазах, Этериас Инвиктус, глава объединённой церкви Аурелиона и Ренегона поднялся из-за стола и отошёл к краю башни, облокотившись на один из зубцов.
Закатное солнце уже почти скрылось за горизонтом, погружая башню в полумрак.
— Это искусство смерти… Его можно применить в бою, верно? Насколько оно эффективно? — не оборачиваясь, спросил он.
— Да. Это возможно. — подтвердил я. — Следуя своему названию, это весьма смертоносно. Шаманы говорят, что настоящему мастеру смерти нет равных на поле боя.
— Вы бы справились со мной, случись нам сразиться? Я неплохо владею боевыми приемам различных стихий.
— Не знаю. — честно ответил я. — Мне никогда не доводилось сражаться с мастером нейтраля, и, надеюсь, не доведётся. Люди должны помогать друг другу, а не тратить время в бессмысленных конфликтах. Но, думаю, случись такое, я бы смог как минимум дать отпор.
Маг сильно сжал кулаки и заговорил с неожиданной злостью:
— Как это было бы удобно для этих тварей… Если бы я напал на вас здесь сейчас, если бы поверил в то, что человек — виновник всех произошедших бед. Вы бы сочли меня безумцем, попробовали бы дать отпор… Я бы увидел искусство смерти и соотнёс это с произошедшим на Конклаве. Убедился бы, что проклятая тварь говорит правду… А на деле бы лишился единственной нити, ведущей к истинным виновникам!
Я подошёл к чародею и дружески положил руку ему на плечо успокаивая.
— Враги рода людского могут искусно плести нити обманы, причудливо мешая ложь и правду. Кое в чём эта тварь не обманула — например, я действительно планирую войну. Возможно, именно на это она и рассчитывала… Что проверив один факт, вы поверите и остальным.
Этериас посмотрел на меня с крайним удивлением, повернувшись ко мне.
— Войну? Какую войну? Упаси Отец, зачем? Сейчас точно не время для пустяковых конфликтов между королевствами!
— Мне тоже это не слишком не нравится, но это лучший способ, что придумал. — повинно склонил голову я. — Чтобы найти виновников произошедшего, нам нужны дети льда. Но они сотнями лет грызутся с Арсом, и этому нет конца и края. Мне с трудом удалось их уговорить обучить себя, не говоря уже о чём-то большем. Я должен победить с Арсом в войне и заставить их заключить мир с северным народом. Сами они этого точно не сделают, как их не уговаривай: слишком сильна там ненависть, слишком много крови пролилось.
— Война ради мира… — неодобрительно покачал головой верховный иерарх. — Это звучит как какая-то насмешка.
— Заключив мир с северянами, я смогу прекратить войну, что длиться столетиями. А открыв им путь на юг, мы сможем убедить шаманов помочь нам найти тех, кто устроил эту бойню на конклаве.
— Я всё ещё не думаю, что это лучшее решение. Быть может, попробуете договориться с королём Арса? Я могу поспособствовать в переговорах, король Ренегона может предоставить нейтральную территорию…
