— Король Арса объявил меня преступником в своих землях. — покачал головой я. — За то, что я хочу мира с детьми льда. Не думаю, что переговоры возможны.
Инвиктус ненадолго помрачнел. Аргументов у него больше не было, хотя я и видел, что идея войны между людьми претит всей его натуре. Но затем он воодушевился:
— Если вы, как и я, хотите найти виновников… Значит ли это, что вы согласны возродить церковь в Ганатре?
Я выдержал паузу, прежде чем ответить.
— Нет. Покрайней мере, не сейчас. Кто бы ни были эти убийцы, они определённо считают церковь Отца своим врагом. Присоединиться к вам сейчас — это значит повесить на себя мишень. Мы должны быть гибче.
— Тогда что вы хотите от меня? — прямо спросил верховный иерарх.
— Я слышал, на вас совершали покушение. И похоже, это были люди. Может, это просто совпадение, а может, те, кого мы ищем, имеют сторонников среди людей. Если гиганты смогли обучить меня искусству смерти, кто может поручиться, что наши враги не обучили какого-то безумца из нашего числа?
Волшебник помрачнел, представив такую возможность.
— Найдите тех, кто приходил за вашей жизнью. Выведите их на чистую воду. Я же займусь расследованием со своей стороны. Теперь, когда у меня в руках ресурсы Ганатры, возможности имеются. — продолжил я.
— Вы что, стали королём только для этого? — вскинул брови маг.
— Плох тот рыцарь, что не мечтает стать королём. — хмыкнул я. — Сначала я думал обратиться к королю Ганатры, но, узнав его получше… Я решил, что стоит взять дело в свои руки.
— Итак, вы хотите разделить дела. — задумчиво подытожил первосвященник. — Я должен найти собственных убийц, а вы займётесь наведением мостом с гигантами? На этом всё?
— Нет, я думаю, нам нужно большее. — покачал головой я. — Мы должны публично разругаться, так, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что мы противники. Быть может, именно такой подход заставит тех, кто стоит за этим, прийти ко мне, как к вашему врагу. А ещё вы должны постараться сделать так, чтобы в нашу войну с Арсом никто не вмешивался. Если кто-то поддержит их в нашей войне, будет куда больше жертв, а все надежды на мир с гигантами пойдут прахом. У меня есть план, как взять Септентрион, но он не рассчитан на помощь ему извне.
Некоторое время Инвиктус раздумывал, смотря на уходящее за горизонт солнце. И лишь когда оно окончательно скрылось за небосклоном, он ответил:
— Когда всё закончиться, вы поможете мне восстановить церковь?
— Да. — мгновенно, без колебаний, ответил я.
— Хорошо. — скрепя сердце согласился с идеей войны верховный иерарх. — Думаю, я смогу обеспечить невмешательство других королевств в вашу войну. Постарайтесь, чтобы она была как можно более бескровной, прошу вас. Но я всё ещё не понимаю, как, по-вашему, мы должны представить дело так, будто мы разругались.
Я ехидно усмехнулся.
— О, это очень просто.
С этими словами я взял закрытый кувшин, откупорил пробку и просто вылил его на чистую робу верховного иерарха. Пока тот ошарашенно смотрел на это, я принялся подбирать со стола почти нетронутые закуски и швырять их в него. Те попадали в липкий сок и прилипали к мокрой одежде.
— Вы самый грязный и неопрятный мастер, которого я видел за всю свою жизнь! — с доброй улыбкой сказал я. — Это совершенно оскорбительный вид для дипломатических переговоров с королём!
Несколько секунд Этериас смотрел на меня с круглыми от удивления глазами. А затем в них появилось осознание. Широко улыбнувшись, он открыл ещё один кувшин, и вылил какой-то пряный отвар прямо мне на голову.
— Никогда не видел настолько мокрого короля! — весело заявил маг. — Вы больше похоже на портового забияку, о чью голову разбили кувшин в трактире!
Некоторое время мы кидались в друг друга едой и обливались напитками, которые не каждый рыцарь себе может позволить. И оба делали это с видимым удовольствием, одновременно упражняясь в колкостях относительно своего внешнего вида.
Когда еда и напитки наконец-то закончились, я поднял вверх кулак и заревел так, что это наверняка услышала бы половина замка:
— Я этого так не оставлю! Всем расскажу про ваше безобразное поведение! Как не стыдно, а ещё верховный иерарх и глава церкви!
Этериас скрестил руки на груди и закатил глаза, а затем также громко заявил: Я не аристократ и никогда им не был, чтобы придерживаться норм вашего приличия. А вот настолько смешного короля я в жизни не видел!
Мы улыбнулись друг другу зеркально-хитрыми улыбками, прежде чем я покинул башню.
— Напоследок позвольте посоветовать вам одну вещь, друг мой. — тихо добавил я перед уходом. — Если вам доведётся ещё раз увидеть тварь, схожую с той, что пыталась заставить вас убить меня, бейте сразу и наверняка, не вступая в разговоры. Уверен, то, что вы услышали, ещё не самая чудовищная ложь, которую подобные им могут придумать.
Взгляд первожреца церкви людей чётко дал мне понять, он легко последует этому совету.
Интерлюдия
Это был сырой, заплесневелый и заросший мхом подвал давно всеми позабытого и заброшенного замка.
Но сегодня в нём была жизнь — пока ещё была.
Старик в простом чёрном балахоне, который обычно носили те из слуг, что хотят казаться неприметными в тёмных, не слишком хорошо освещённых замках, стоял с костяным кинжалом в руках, нервно его сжимаю.
На широкой старой каменной плите, частично потрескавшейся от времени, лежал привязанный в ней мужчина средних лет с кляпом во рту.
Всего один факел, который держала высокая, закутанная в тряпье не первой свежести неподвижная фигура, освещал подвал, но подслеповатого старика совсем не волновало скудное освещение.
Куда более сложные вопросы терзали его разум. Словно призрак, он ходил кругами вокруг пленника, поднимая и опуская кинжал и долго, пристально разглядывая вырезанные на нём таинственные символы.
Наконец, старик ненадолго покинул подвал, выход из которого привёл его на окраину замшелого, полуразрушенного и заросшего растительностью замка, открывая его взору потемневшие, затянутые тучами небеса, из которых моросил слабенький дождь.
Некоторое время пожилой, частично лысый и сморщенный мужчина смотрел на небеса, словно ожидая какого-то знака.
Но небеса не отвечали, продолжая орошать землю мелким дождём.
Мужчину звали Улос: здесь и сейчас, он мысленно подводил итоги своей жизни. Грубый чёрный балахон промок и прилип к телу, но это его совсем не волновало. Всю свою жизнь он был простым слугой и настолько привык к этому, что даже в мыслях называл себя только так.
Быть может, и не самая плохая судьба. Всяко лучше, чем всю жизнь пахать на полях, пугаясь нападения очередного хищника из леса. По крайней мере, он дожил до преклонных лет.
Когда-то у него были мечты о большем. Выучиться, стать алхимиком. Открывать новые составы и придумывать удивительные зелья, подобно мастерам древности, что изобрели жидкий огонь. Но как это часто бывает с жизнью, мечты столкнулись с жестокой действительностью. И всё же, даже до самых преклонных лет, Улос сохранял веру в чудо, когда другие старики давно утратили надежду.
Наверное, в этом была жестокая ирония богов: взлететь за последние годы своей жизни из простого слуги до королевского советника.
Такой головокружительной карьере позавидовали бы многие. О таком старый слуга даже и не мечтал, ограничиваясь куда более скромными грёзами.
Неистребимое даже временем любопытство, совмещённое с какой-то детской мечтательностью и спокойствием, присущим лишь совсем древним старикам, привели его сюда, но даже сейчас он не был уверен, что заслуживает места, которое занимает.
Старик вновь посмотрел взгляд на костяной кинжал. Казалось, вот она, мечта, только руку протяни. Бессмертие или всего лишь продление жизни — неважно. Для его мечты хватило бы и пары десятилетий, которых не будет в этом усталом, потрёпанном и явно видавшем лучшие годы теле.
Вопрос лишь в том, чем ты готов пожертвовать для этого.
