— Хватит говорить загадками! Что вы, что Легрон, продолжаете накидывать одну бессмыслицу за другой! Как я пойму вас, если вы не хотите ничего нормально объяснить?!
— А кто сказал, что мы хотим тебе что-то объяснять? — Сорм снова защёлкал челюстями. — Ты — просто наш инструмент, который мы создали, чтобы выбраться отсюда. Да, ты успел проявить характер, убил нашего шпиона, сражался с нашими войсками, из последних сил откладывал разрушение барьера, но в конце концов ты здесь, исполняешь своё предназначение. Почему мы должны что-то тебе объяснять? Мы и разговариваем-то с тобой только потому, что это невероятно забавно — смотреть, как твоя мелкая псинка лает и пытается укусить тебя за щиколотки. А ещё, даже если бы мы попытались тебе сказать что-то более конкретное, ты пока что слишком слаб, чтобы это понять.
— Ну да, ну да, я слабый, конечно. Воплощения когда-то говорили то же самое. И что теперь? Из пятнадцати осталось четверо: сволочь Рей, которого вы до сих пор от меня прячете и ещё трое, поклявшихся мне в верности. Остальные умерли либо за меня, либо от моих рук.
— Эта шваль проиграла тебе, потому что после смерти Артро мир для них закрылся. И, думаешь, благодаря кому ты можешь расти с такой лёгкостью? Без нас ты бы давно проиграл.
— Без нас ты бы даже не появился!
— А, так вот почему я проиграю? — я почувствовал, как возвращается спокойствие. Более того, уголки губ сами собой потянулись вверх. — Потому что был создан вами? И вы, как вам кажется, знаете всё, на что я способен?
— Именно так!
— Ну и отлично, считайте так и дальше, и я буду смеяться последним на ваших могилах.
— Оставил за собой последнее слово? Молодец, тешься этой крошечной победой, пока это тебе позволено. Мы даже будем достаточно великодушны, чтобы всё-таки выслушать твою просьбу.
— Да, точно! В конце концов, приговорённому полагается последнее желание!
— Говори, что ты хотел? Чтобы мы пощадили твою девку? Твоих друзей? Твой город?
— Хотел… — я усмехнулся и, размахнувшись, запустил деревяшку прочь, в небо, прикрепив к ней нить аспекта, чтобы она долетела куда надо.
А потом, пришпорив Карадора, въехал в барьер, ощутив, как обволакивает меня великая магия прошлого. Войти внутрь мог любой, но вот наружу защита не выпускала просто так, ограничения остатков системы продолжали работать. Никто с силой Демиургов не мог покинуть внутренности барьера. А я, хоть и оставался Воплощением, по силе давно превзошёл любые пределы этого ранга. Так что я оказался заперт тут вместе с Королями монстров и, даже если бы проиграл им, даже если бы в итоге проиграл Легрону, обратного пути из барьера не было. Только если кто-то снаружи не разрушит трон, а этого, если я проиграю, никогда не случится.
— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?! — взревел Луасбардио, в мгновение выйдя из себя и вспыхнув пламенем, опалившим небеса. — Решил пожертвовать собой?!
— Нет, конечно, — я направил на Короля демонов Гуйар. — Просто сделал так, чтобы ничто нам не помешало.
— В конце концов мы освободимся и этому миру настанет конец! Ничего не изменится от того, что ты запер себя с нами! — не менее раздражённо прошипела Муасмунди, начав постепенно превращаться в свою истинную форму.
— Ошибаешься, — улыбнулся я, перекидываясь в боевую форму и беря Ниарсан на изготовку, — это не я заперт с вами. Это вы заперты со мной!
Глава 245
Сорвавшись с места, я за долю мгновения появился перед Луасбардио и атаковал голову Короля демонов окружённым белым пламенем Гуйаром. Его энергия была самой слабой из четвёрки и начать устранять Демиургов по очереди было логичным решением. Однако белое пламя, служившее мне верой и правдой все эти полгода и сразившее множество пиковых Воплощений, не смогло даже приблизиться к телу Луасбардио. И не потому, что он как-то захватил над ним контроль, «пламенем» я святую силу называл просто по старой памяти, всё было куда проще. Моя сила буквально сгорала, не успевая причинить ему ни малейшего вреда. А когда цели достиг непосредственно Гуйар, я ощутил, как кричит в агонии Кровожадный Король, начав плавиться прямо у меня на глазах.
Поспешно пришпорив Карадора, я разорвал дистанцию, уворачиваясь от ленивого, словно он отгонял муху, взмаха лавовой руки Короля демонов и устремился в другую сторону, навстречу Королю костей. Сорм, даже по сравнению со мной, а тем более с остальными Демиургами, выглядел совершенно невзрачно — самый обычный скелет, таких даже не сделавшие и шага по пути магии люди в полигонах ежедневно крошили десятками, если не сотнями тысяч. И даже огромный костяной трон, на котором он восседал, не исправлял ситуацию, скорее Сорм напоминал маленького мальчика, взгромоздившегося на взрослый стул. Однако, как и с Луасбардио, попытавшись нанести ему удар, я понял, насколько недооценил Королей монстров. Выросшая передо мной стена из костей, хоть и была невероятно прочной, оставалась вполне разрушимой. Вот только за то мгновение, что я заносил руку для нового удара, разрушенный кусок зарастал новым слоем чуть желтоватой кости и все приёмы, что я использовал, оказывались бесполезны. А от вырастающих из стены с невероятной скоростью костяных пик едва успевал уворачиваться и защищаться барьерами Надгробия Короля.
Другие Демиурги при этом не атаковали, оставались на своих местах, наблюдая за моими потугами. Они явно не воспринимали меня всерьёз и, очевидно, имели на это полное право. Это было неприятно признавать, но несмотря на то, что они были ослаблены тысячелетиями вытягивания сил, несмотря на то, что энергии у меня было больше, чем у каждого Демиурга, а возможно даже больше, чем у двух из них вместе взятых, несмотря на то, что у меня был Карадор, Гуйар и Ниарсан, я, как и сказал Сорм, оставался в положении тявкающей псины, пытавшейся укусить хозяина за ногу.
Я оставил попытки пробить костяную стену и рванул к Бураму, рассчитывая, что хотя бы его аспект на меня не повлияет. Куда там… за несколько сотен метров от чёрной фигуры, закутанной в плащ из агонизирующих душ, я ощутил, как сжимается от неконтролируемого страха сердце, а метров за тридцать понял, что, если прикажу Карадору сделать хотя бы ещё один шаг вперёд — просто сойду с ума. Я оценивал мощь Демиургов по рассказам Воплощений, но они сами с Демиургами никогда не сражались и могли судить только по виденным когда-то схваткам. И, похоже, масштабы преуменьшения ими проблемы вышли за все разумные рамки.
Я даже не успел заметить, в какой момент моя правая рука оказалась зажата в зубах одной из голов перекинувшейся в свою истинную форму Мусмунди. Любые попытки сопротивления оказались бесполезны, энергия, которой я пытался напитать мышцы, бесследно утекала прочь, пожираемая Королевой поглощения. Спустя ещё несколько секунд я уже оказался стащен с Карадора и распят в воздухе.
— Что ты там говорил? — защёлкал Сорм, — мы с тобой заперты? Наивное существо. Думал, раз тебе удавалось перескакивать границы рангов в прошлом, то получится и сейчас? Демиург — это не просто ранг, это совершенно иная сфера бытия. Сколько бы энергии у тебя ни было, пёс так и останется псом!
— Пёс тоже может убить, если вгрызётся в горло, — огрызнулся я, ощущая, как быстро истощаются запасы энергии. В какой-то момент мне уже перестало хватать на поддержание боевой формы и моё тело само собой вернулось к человеческому облику.
— Всё ещё не смирился? Хорошо. Псы, и правда, бывает, впадают в бешенство. Хочешь покажу, что будет, если пёс снова и снова продолжает кусать руку хозяина? — он повернулся к Мусмунди, — прикончи клячу.
— НЕ СМЕЙ! — взревел я, однако меня никто не собирался слушать.
Четыре из оставшихся восьми голов имуги крепко вцепились в тело Карадора и в следующую секунду я стал свидетелем того, как драголича, прошедшего со мной через столько поворотов судьбы, разрывает на части. И связь душ, что нас соединяла, оборвалась, что означало, что Карадор умер окончательно. Ощущая гнев, какого, кажется, не полыхало в моей груди ещё никогда, я уставился на Сорма. Тот в ответ только снова засмеялся.
