не нашла себе сильного союзника из племени богини Дану, — король обошел кресло и сел на медвежью шкуру, прислонившись спиной к ногам Гинервы. Женщина хмыкнула и провела пальцами по жестким седым волосам.
— Ты так спокойно говоришь об этом.
— Я знаю свой вирд и готов принять смерть от руки твоей, точнее, от аромата, что ты источаешь.
Гинерва молчала. Крошечные остатки сердца разогнали по венам злость. Мерзкая сида обманула. Николас умрет в любом случае. Только вот смерть от яда - прямой путь во тьму к Двуликой. Высокий не откроет свои чертоги павшему не в бою.
«Ничего не делая, я поспособствую большему злу». — Мысль придала сил и решимости. Гинерва сжала плечо мужа.
— Клянусь, что ты умрешь, как воин! – процедила она сквозь зубы.
Николас поднял на нее удивленный взгляд.
— Тогда и похорони меня по древнему обряду.
Гинерва кивнула. Она знала, как исполнить свою клятву.
Ночью, когда супруг заснул, королева поднялась с кровати, приоткрыла дверь и окликнула служанку:
— Беги за повитухой!
Девка вскинулась и исчезла в темноте коридора. Вскоре пожилая опрятная женщина в белоснежном переднике предстала перед своей госпожой. Гинерва прижала к губам палец и молча проследовала в смежную со спальней комнату.
— Осмотри меня и скажи день, когда я буду рожать.
Повитуха покачала головой, взяла свечу и проверила королеву.
— Точно не сегодня, потерпите, ваша милость, еще пару дней.
— Нет. Нужно сегодня. Я знаю, у тебя есть специальные травы, да и умения не занимать.
— Это может быть опасно как для вас, так и для дитя.
— Может. Но дала обещание и намерена его исполнить.
— Если обещание убить себя и ребенка, то я не собираюсь в этом участвовать!
Повитуха поджала морщинистые губы, накинула на плечи шаль, желая, уйти.
— Стоять! – Гинерва злилась. Чувство, что возникло несколько часов назад, так и не выветрилось из крови. – Я приказываю тебе сделать так, иначе ты пойдешь на плаху, а мне придется искать другую повитуху. Совершенно не обязательно, что она будет обладать твоим умением и твоей щепетильностью. И тогда твои слова окажутся пророческими.
Повитуха вновь покачала головой. Не следовало ей идти в замок - слишком опасной оказалась работа. Хоть и платили золотом. Притом в двойном объеме. Король - за заботу о супруге во время родов, а советник - за информацию о состоянии здоровья и начале схваток.
Делать нечего. Женщина достала котелок, покидала в него спорынью, крапиву, душицу и еще какие-то едко пахнущие травы, залила все водой и повесила над огнем. Затем растворила настежь ставни. Развязала подвязки на чулках королевы, расстегнула застежки на ее туфлях.
— На рубахе шнурок сами распустите и дайте мне свой гребень.
Королева достала из сундука костяной гребешок и протянула его повитухе, ежась от холода.
– Плащ на плечи накиньте, только не стягивайте его ничем. А окна я шкурами завешу, но закрывать их нельзя. Теперь сядьте, я вам косы расплету.
Гинерва достала шелковый плащ с меховым подбоем и уселась в кресле. Повитуха подала ей исходящий паром кубок, распустила тяжелые рыжие косы и принялась чесать.
— Развяжись, раскройся, распустись,
От бремени тяжкого освободись!
Горькая водица,
Помоги дитю родиться.
Женщина чесала Гинерве волосы, пока те из волнистых не сделались прямыми и тяжелыми. Королева от тепла камина, взвара и тихого бормотания разомлела, погрузилась в сон. Но тут поясницу словно обожгло железом. Начались схватки.
----
[1] Уйсге – дословно с гельского вода
Николас проснулся рывком. Кругом стояла вязкая тишина. Ощущение надвигающейся беды полоснуло по нервам. Огляделся, Гинервы рядом не было, но в соседних покоях горел свет.
«Началось», — промелькнуло в сознании, и вместе с этим накатило спокойствие, словно доспех надели на душу.
Король поднялся, оделся, не рискуя искать новую одежду или звать постельничего, достал меч и покривился. Не самое лучшее оружие для боя в помещении. Хорошо, что под подушкой всегда лежит его уменьшенная копия. С этими мыслями Николас опоясался и, стараясь не шуметь, приотворил дверь в соседние покои. Там, опершись на резную спинку кресла и положив голову на руки, стояла Гинерва. Глаза ее были прикрыты, а по лбу стекала струйка пота. Стон, вырвавшийся из уст, скрутил нутро Николаса в тугой жгут.
— Ходи, девочка, не стой, — раздался из глубины комнаты голос, и король узнал повитуху.
— Ты что… — но договорить ему не дали. Гинерва открыла мутные от боли глаза и отрицательно покачала головой.
— Я разрешаюсь от бремени, а ты не подходи близко. Лэрд Конна уже знает. Я известила его. Твоя задача, Николас, защитить нашего ребенка, слышишь? — Не успела королева прохрипеть это, как из воздуха соткался обеспокоенный гроган.
— Повелитель, измена! На замок напали. На нижних этажах бой, сражение. Нужно скорее уходить.
— Куда я побегу с рожающей супругой?! – рявкнул король.
Гроган возмущенно ударил хвостом по полу, от чего во все стороны полетели щепки.
— От вашей супруги и плода тянет волшбой нечестивого двора! Ничего с ней не станется! – впервые за всю свою долгую жизнь разозлился дух. — Я слышу топот десятков ног и лязг стали. Советник предал вас. Нужно уходить, спасаться, чтобы потом ударить в полную силу.
— Нет! – Николас опустился на одно колено, но все равно возвышался над гроганом, — Послушай, друг, я набегался, и путь мой подходит к концу. Я не оставлю королеву и наследника одних, а ты вспомни, что обещал мне. Найди и выведи Румпеля, он сейчас в не меньшей опасности. И отведи его к лох-Каледвулх. Пусть заберет то, что ему принадлежит по праву. Скажи, что я хотел сделать подарок на день первой охоты, да вот так вышло. Не медли, прошу! Прощай, друг, и прости за все! — Николас обнял хранителя и поднялся. Брен Кухул молча поклонился и исчез.
— Пришло время заслужить свое место на пиру у Отца людей, — хмыкнул король. – Дамы, запритесь.
Но выполнить этот приказ уже не вышло. Дверь в королевскую опочивальню сорвалась с петель и с грохотом рухнула на пол.
«Слишком легко она поддалась, а ведь я тридцать золотых монет
