лица были исполнены надежды, страха, печали и любви. Они тянулись ко мне, как к свету в темноте, прося внимания, благословения, чуда.
Некоторые плакали, рассказывая о своих бедах, о своих болезнях, о своих потерях. Другие молились, склоняя головы и скрещивая руки на груди. Третьи просто смотрели на меня с удивлением и почтением, не зная, что сказать или спросить.
Я шел вперед, не останавливаясь. Ибо не мог ответить на все их мольбы, не мог излечить все их болезни, не мог удовлетворить все их надежды. Ведь был просто «человеком». И я не являлся чудотворцем, не был богом. Но я не мог отвернуться от их боли, от их страданий. Молча двигался вперед, словно айсберг в океане, пробиваясь сквозь толщи льда. И чувствовал на себе их взгляды, их мольбы, их надежды.
И в конечном итоге мне всё надоело. Эта бесконечная толпа, эти мольбы, эти надежды… Они давили на меня, как непрерывный поток воды. Я чувствовал себя запертым в этом океане страданий, не мог ответить на все их мольбы, не мог излечить все их болезни.
Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. В моей душе зародилась мысль, которая была опасной, но в то же время и освобождающей. Я выпустил вокруг себя волну живительной маны, не ограничивая ее ничем. Это была не магия, а чистая сила моего духа, которая могла излечить, но могла и при этом разрушить.
В следующую секунду вокруг меня появилась сфера сияющего света. Люди, окружавшие меня, замерли, словно статуи. Их лица преисполненны удивления, их глаза устремлены внутрь себя, поглощенные собственными проблемами.
Я слышал блаженные стоны, перемешанные с болью ломающихся конечностей, что вставали в правильном положении. Те, кто страдал от болезней, чувствовали, как их тела наполняются силой, как уходит боль, как возвращается здоровье. Но я не винил их за это. Я понимал, что они не могут видеть ничего, кроме своих страданий. Такова их эгоистичная натура.
Моя, возможно, тоже. Но всё это не имело значения. Я добился свободной зоны вокруг себя. И спокойно зашел во дворец, не встретив никакого сопротивления. В компании Умки я направился в тронный зал, готов встретиться с Зарой и понять, что же таит в себе его новый город и провозглашенная империя.
Тронный зал дворца Констанса был огромным и величественным. Стены были украшены мозаикой из драгоценных камней, а потолок был покрыт золотом. В центре зала стоял трон из слоновой кости, украшенный резными фигурами львов и орлов. На нем восседал Зара, великий император Абиссинии, одетый в пурпурные одежды, украшенные золотой вышивкой.
Его лицо было спокойным, почти ленивым, но в его глазах таилась острая проницательность. Он слушал доклад от одного из придворных, его губы были слегка приоткрыты, а брови были нахмурены. Я не сразу узнал придворного, но по скривившейся гримасе, которая промелькнула на лице Зары, я понял, что царь царей отнюдь не рад услышанному.
Спустя пару секунд изучения я-таки узнал в придворном казначея. И картина стала еще более любопытной. Казначей был известен своей честностью и преданностью. Он никогда не осмелился бы лгать императору. А значит, то, что он рассказывал, было правдой, и Зара был действительно недоволен.
Впрочем, крах одного — возможность подняться другому, так что из этой обрывочной сцены я также поимею свой интерес. Ибо проблемы с бюджетом я умею решать. Особенно когда на границе есть слабая Каффа и её золотоносные копи. Нужно лишь предложить монарху «помощь». Однако за всё приходится платить, и список долгов царя царей всё пополняется, и вскоре придётся взять свою «плату», однако монарху может совсем не понравиться, но это уже, как я и сказал пять лет назад, не мои проблемы, ибо сделка есть сделка.
Солнечный свет лился в зал совета, освещая позолоченные лепнины и пышные ковры. Зара, опираясь на трость, стоял перед нами, его глаза не отрывались от моего лица. Царь царей был бледен, морщины на его лице казались глубокими и резкими, но в глазах еще теплилась оживленная надежда.
— Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть, Крид. — Зара неожиданно тепло улыбнулся. — И я крайне наслышан о твоих успехах. Ты с достоинством оправдал моё доверие, «советник». И большое спасибо за все эти спасённые жизни. — Он с неожиданным уважением опустил голову в поклоне, признавая свои ошибки.
Сухо кивнул в ответ. Ибо видел в этой улыбке не искренность, а отчаяние. Зара был в ловушке, и он знал, что я — единственный, кто может его освободить. Но по своей гордыне царь царей не хотел этого признавать, и придётся его слегка подтолкнуть.
— На всё ваша воля, мой царь. — сухо киваю в ответ. — Как я понял по вашему разговору с казначеем, то имеется нехватка бюджета? Возможно, новая столица съела слишком много золота… — Зара заиграл желваками, но всё же стерпел провокацию. — Только скажи, мой царь, и я тут же брошу к твоим ногам золотоносные копи Каффы и следом отправлюсь в нубийские царства. — поскольку я сделал шаг вперёд, то теперь знатно возвышался над ним, и было такое чувство, что я не спрашиваю, а ставлю его перед фактом, но так оно и было, ибо он сам загнал себя в это положение.
— Да, Крид, ты прав, — прошептал Зара, и в его глазах появилась боль. — Строительство новой столицы было ошибкой. Я не должен был так торопиться.
Но я не утратил своей холодной улыбки. Ибо видел, как Зара дрожит внутри. Видел его слабость. И я не собираюсь упустить эту возможность. И сделать царя ещё большим своим должником, именно так и работает влияние. Ты сделал для людей так много всего, что они не в силах тебе отказать. Нет, есть, конечно, уникумы, но с такими «животными» лоббирование своих интересов просто не работает.
Зара закрыл глаза, его руки сжались в кулаки. Он пытался собраться с мыслями, но я видел, что он уже сломлен. Он был моим должником, и я знал, что он будет делать все, что я скажу.
Но спустя миг он резко скрипнул зубами, и его глаза тут же наполнились силой и такой знакомой по нашей первой встрече уверенностью. Зара словно стряхнул со своих плеч пепел былого и гордо расправил плечи, и теперь это был не жалкий тиран и деспот, что потакает своим слабостям, а истинный правитель Абиссинии.
— На рассвете отправляешься в Каффу и подчиняешь её, слишком долго они были свободны. Затем идёшь в Нубию! Время пришло. После этой компании я признаю твою
