Ознакомительная версия.
— Не нравится мне все это, — сказал хмурый Леденец. На душе у него было муторно.
— Ты уже просмотрел газету?
— Мне не до газет.
— А зря. Я бы тебе рекомендовала.
— Что там?
— Взгляни.
Леденец недовольно развернул газету, которую они купили в вестибюле. С фотографии на второй странице Леденцу улыбался Китаец.
«Сегодня 08 02 04 состоялось чествование Величайшего человека Эпохи: Максима Максимовича… …Среди приглашенных был также известный своей благотворительностью меценат Отголосков А И, который торжественно преподнес дому-музею Максима Максимовича скандально известную картину…»
В глазах Леденца появился блеск.
— Хочешь сгонять?
— Еще бы.
— Тогда в чем дело?
— А ты?
— За меня не беспокойся.
— Давай вместе.
— Даже не проси.
Подглава 1
Стена исчезла на пятый день. Бесшумно. Мгновенно. Никто даже сразу не сообразил… За переставшей существовать перегородкой находился центр управления — идеальная полусфера, напичканная электроникой. А вот кресел и, соответственно, мест было три.
Астронавты (назовем их так), словно школьники из классов, ринулись навстречу свободе. Возле кресел они остановились. Несмотря на то, что панели управления являли собой «обычные» компьютерные клавиатуры, за которыми прямо в панели находились встроенные мониторы, охотников нажать на клавиши не нашлось. Все смотрели друг на друга.
С легким щелчком из центральной панели, словно тост из тостера выскочила тетрадь. «Судовой журнал».
— Нам везет!
Если не пересказывать массу технической ерунды, которая, не спорю, важна на страницах судовых журналов и жутко раздражает на страницах художественных произведений, из судового журнала они почерпнули:
1. Последняя дата в журнале: 134. 87. 57. Это ровным счетом не говорило ни о чем, кроме того, что ЗДЕСЬ использовался никому неизвестный календарь.
2. Название звездолета «Титанический». Это не предвещало ничего хорошего, несмотря даже на отсутствие Дикаприо на борту, — как пошутила Валя.
3. Экипаж — 6 человек: командир, штурман, инженер, радист, второй пилот, врач.
4. При заполнении журнала использовалась терминология, неизвестная никому из астронавтов.
— Осталось выяснить, кто есть кто.
— Каким образом?
— Учитываем состояние нашей памяти, каким угодно. Хоть методом бросания жребия.
— А вы не думаете, какие могут быть последствия в случае ошибки.
— Давайте повременим. Вы же видите, что мы автоматически получаем информацию, по мере нашей готовности.
— И что? Сидеть и ждать по чайной ложке?
— А вдруг что-то вышло из-под контроля?
— Вам не кажется, что мы слишком легко напяливаем на себя первую же предложенную роль? — спросил Севастополев.
Все посмотрели на него.
— Что ты имеешь в виду? — нервно спросила Валя.
— Посмотрите вокруг. С чего вы взяли, что мы на звездолете?
— А где?
— Да где угодно. Похожие декорации есть почти в любой киностудии, не говоря уже… Ладно, пусть мы не ощущаем движения, пусть у нас искусственная гравитация, но откуда здесь судовой журнал, и кто его должен был заполнять? Почему на бумаге, а не в компьютере? Откуда наши воспоминания?
— Ты, как и Валя, считаешь, что мы жертвы заговора?
— Скорее, жертвы одного больного сознания. Я уже говорил вам о Китайце.
— И о психбольнице тоже.
В конце концов, большинством голосов была принята концепция космического полета. Роли распределились следующим образом: Валерий — командир, Анна — штурман, Ира — инженер, Олег — радист, Валентина — второй пилот. Севастополев, как бывший пациент, удостоился звания врача.
— Только за лечением ко мне не обращайтесь, — буркнул он в ответ.
Подглава 2
Севастополеву не спалось. На душе было тревожно. Вот уже третью неделю «полет» проходил в автоматическом режиме. Открылся почти весь корабль. Появились одежда и постель. У каждого были собственные каюты. Компьютер, тем не менее, взять штурмом не удалось. Он постоянно запрашивал пароль и ругался «НЕТ ДОСТУПА» на любую попытку со стороны экипажа войти с ним в контакт. Севастополеву это не нравилось. С каждым днем в нем все сильнее была уверенность, что во всем виноват Китаец.
Не спалось Севастополеву и по другой причине. В психиатрической больнице № 15 он познакомился с методикой управления сном, которую пытался практиковать уже более пяти месяцев. Целью упражнения был полный контроль над сном, для чего сначала надо было научиться осознанно входить в точку сна — момент, когда бодрствование сменяется сном. Подобное наблюдение тоже мешало уснуть, зато повышало чувствительность тела до неимоверного уровня.
Севастополев уже начал, было, засыпать, когда что-то буквально выдернуло его из сна. Он рефлекторно затаил дыхание, сам не понимая, зачем это делает. Праноямой Севастополев занимался более 20 лет. Она хорошо снимала усталость и успокаивала нервы. Отсутствие предельно тупой привычки курить помогало надолго задерживать дыхание.
Подул легкий ветерок. В УСЛОВИЯХ КОРАБЛЯ ЭТО БЫЛО НЕВОЗМОЖНО. Севастополев осторожно поднялся с кровати и тихо подошел к двери. За дверью послышались шаги. Кто-то совсем не боялся, что его застукают. Когда они стихли, Севастополев вышел из каюты и медленно пошел по коридору «навстречу ветру и приключениям».
Его сердце учащенно забилось, когда он увидел в рубке открытую дверь там, где раньше была стена. От отсутствия воздуха перед глазами уже начали плавать мухи, но страх так и не позволял ему дышать. Собрав все свои силы, он сделал решительный рывок.
Только оказавшись на свободе, он сделал несколько глубоких вдохов. Голова приятно закружилась.
Как он и предполагал, «звездолет» находился в огромном ангаре. Рядом было свалено картонное море, а чуть поодаль на стене висела бумажная гора.
— Как у Пелевина, — радостно подумал Севастополев.
Подглава 1
— Приехали, — сказал таксист.
— Спасибо, — Катя протянула ему несколько купюр.
— У меня нет сдачи.
— Оставьте себе.
— Спасибо.
Дом, возле которого вышла Катя, был похож на старинную русскую усадьбу, переделанную на современный манер. В качестве забора использовалась живая изгородь из кленов и колючего кустарника, название которого Катя не знала. К красивой, резной калитке вела дорожка из тротуарной плитки. Калитка была открыта. Катя вошла во двор.
Ознакомительная версия.
