Женщины поднялись с кровати и стали собирать платья, разыскивая вешалки. Но одна из них подошла ко мне. Она была выше других, выше меня на несколько дюймов, не ниже шести футов восемь дюймов, но та же тонкость костей была в ней, которая здесь, кажется, обязательна.
Она была одета то ли в облегающее платье, то ли в комбинацию с тончайшими бретельками, которая липла к коже, подчеркивая каждую округлость и каждый мускул. Хотя для настоящих округлостей в ней было мало жира. Грудь маленькая и тугая, но двигалась девушка хорошо, и мышцы, выступавшие на руках и под платьем, были больше, чем те, что получаются от тренировки для поддержания себя в форме. Физический потенциал такой, какой мало у кого из женщин бывает.
Джейсон буквально спрыгнул с кровати, поймал девушку за руку прежде, чем она до меня дотронулась.
— Анита, это Джей-Джей. Мы с ней все время танцевали вместе в школьные годы.
Джей-Джей окинула меня оценивающим взглядом, мне не совсем понятным. Не так, как бывшая девушка глядит на теперешнюю, хотя что-то такое в этом взгляде было. Но до конца я его не поняла, и это меня слегка насторожило.
Я приняла ее руку, с тщательным маникюром, но ногтями достаточно короткими для работы. И пожатие хорошее.
— Я так понимаю, что вы и сейчас танцуете.
Она улыбнулась мне застенчиво, опустив глаза, поглядывая на меня из-под пушистых ресниц. Ресницы золотистые и очень длинные, и цвет, очевидно, натуральный, потому что тушь бы их разрушила.
— Так заметно?
— Тренированность заметна, — ответила я и сообразила, что она совершенно не собирается прерывать рукопожатие. Мне пришлось вытаскивать руку, а ее пальцы соскользнули у меня с запястья и дальше вниз, по ладони.
Она со мной заигрывала. А почему или что мне с этим делать — я понятия не имела. Мне всегда непонятно, что делать, когда ко мне пристают женщины. Я все забываю, что они это могут или бывает, что хотят. Если это останется на уровне таких вот тонкостей, то я вполне могу сделать вид, что не замечаю, но раз Джей-Джей сразу оказалась так предприимчива, вряд ли она не пойдет дальше.
Я посмотрела на Джейсона так, будто хотела спросить: «Что ты ей обо мне наговорил?»
Он ответил мне взглядом, говорящим: «Не моя вина». Но я этому взгляду не поверила.
Джейсон вдвинулся между нами, крепко меня обнял. И едва слышно прошептал мне в ухо:
— Я ей не говорил, что тебя это заинтересует.
Если бы он это сказал открыто, я бы поверила, а так… непонятно мне было, что с этим делать. И я поступила так, как делаю всегда с тем, кто меня смущает: постаралась ее игнорировать. В этом мне помогли другие женщины, которые все хотели быть представлены подруге Джейсона. Сперва подруга Жан-Клода, теперь Джейсона. Э-хе-хе. Можешь делать бешеную карьеру, кровь из носу зарабатывать репутацию, а представлять тебя будут как чью-то подругу.
Вот что бесит.
Дженна была ландшафтным архитектором, или таковым работала. Джен была домохозяйка-жена-и-мать, вышедшая замуж за своего кавалера школьных лет, у них двое детей. Крис собиралась защищать диплом по архитектуре. Она же делала почти все декорации для школьных спектаклей. Эшли заканчивала колледж и собиралась преподавать английский и драматическое искусство. Разговаривали они о временах, когда она ставила в школе «Пигмалион» — это то же самое, что «Моя прекрасная леди», только без музыки. Вспоминали, как она замечательно это сделала. И как хорошо, что она осталась в этой профессии.
Джей-Джей работала в профессиональной танцевальной компании в Нью-Йорке. Лайза вернулась домой работать в адвокатской конторе отца помощником юриста. Он местный адвокат, работающий на Саммерлендов. Именно там они с Кейтом увиделись после школы. Никто этого вслух не говорил, но сильно подразумевалось, что ее отец яростно жалел, что не отправил дочь путешествовать по Европе, как она хотела, а настоял, чтобы она сразу же выходила на работу.
Вспоминали пьесы, которые ставили, мечты былых времен, мечты, которые их сменили, мечты, которые не сбылись. Только Джейсон, Эшли и Джей-Джей продолжали заниматься танцами все время учебы в колледже — хотя Джен снова училась на курсах балета для взрослых, пытаясь вернуть себе форму после двоих детей за без малого три года. И нельзя сказать, чтобы она была не в форме, но вес ее старил по сравнению с другими. Или, быть может, старил ее недостаток сна и избыток детей в пеленках — это кого хочешь состарит.
Мы с Триш были единственные посторонние. У нас не было старых воспоминаний, и мы поэтому как-то отодвинулись в сторонку, найдя себе место подальше от оживленного разговора. Там стоял только белый диван спинкой к спальне, потому что место у окна занимал обеденный стол. Мы сели на софу — на приличной дистанции друг от друга, и обеим было слегка неловко. Я не сразу умею открываться новому человеку, а Триш, наверное, считала, что я злюсь на Джейсона или на тех женщин.
Они сидели на диване, ближайшем к двери, спинкой к окнам. Были там и кресла, но женщины их не выбрали. Они сбилась на диване, очень по-римски, как в древности, по-декадентски — как в любом столетии. И все они начали понемножку выпивать, кроме Джейсона: он не пьет по тем причинам, по которым не пьет большинство ликантропов. Падают сдержки, и труднее держать внутреннего зверя в узде. Нет, хорошие оборотни никогда не пьют и наркотиков не употребляют.
— Тебя не смущает, что Джейсон флиртует направо и налево? — спросила Триш, отпивая из своего бокала.
Я глянула на сидящую на диване группу. Лайза сидела у него на коленях, припадая к груди, он гладил ее по волосам. Крис стояла сзади, наклонившись так сильно, что страшно было, как бы не облила его с Лайзой из своего бокала. Все они висли на нем по очереди.
Я пожала плечами, отпила колы. Пить я никогда не пью — по тем же причинам не могу, что и Джейсон.
— Во-первых, Джейсон есть Джейсон — не флиртовать для него как не дышать. Во-вторых, он стриптизер, что способствует развитию этих способностей. В третьих, он хочет, чтобы они оценили его привлекательность, флиртует со старыми подругами.
— Bay, — с уважением сказала она. — Я бы не могла быть так спокойна.
Я улыбнулась и подумала, так ли было бы, если бы это был Натэниел, или Мика, или Жан-Клод. Постаралась себе представить. Мика почти никогда ни с кем не заигрывает. А Натэниел — достаточно часто, по тем же причинам, что и Джейсон. Жан-Клод — когда хочет, умеет это делать идеально. Ревновала бы я их сильнее, чем Джейсона сейчас? Не знаю. Может быть. Вероятно. Да не знаю я, отстаньте.
Но тут дело не только в том, что Джейсон у меня не главная любовь. Ardeur в том виде, в котором у меня есть, позволяет мне иногда видеть чужие желания — если ardeur особенно активен или желания эти очень сильны.
