– Разумно, – согласился офицер. – Однако меня никто не извещал о готовящихся усовершенствованиях.
– Я известил – только что.
Офицер осмыслил это заявление, впал в полное смятение и наконец вымолвил:
– Извини, гражданин, за задержку. Я никого не хотел оскорбить своими вопросами, но приказ есть приказ. Опасения вашего Мастера известны.
Придвинувшись поближе, Клотагорб доверительно шепнул Джон-Тому:
– Страх – вот знак, выделяющий всех, якшающихся с темными силами.
Офицер коротко кивнул.
– Счастлив, что не мне иметь дело с волшебником. – Он знаком велел караульным расступиться. – Отойдите в сторону – пусть пройдут.
Каз и Талея прошли внутрь, когда офицер, вытянув руку, остановил Клотагорба.
– Конечно же, вы удовлетворите любопытство своего брата-гражданина. О каком усовершенствовании вы ведете речь? Все мы мало понимаем в том, что здесь происходит, и рады будем любому объяснению.
– Конечно, конечно. – Ум Клотагорба лихорадочно напрягся. Что может знать офицер? Он признался в своем невежестве, но, может быть, это ловушка? Лучше сказать что-то, чем промолчать. Впрочем, беспокоило его одно: не владеет ли офицер хотя бы азами чародейской науки?
– Не повторяйте более подобных попыток, – наконец с максимальной уверенностью заявил маг. – Нам необходимо гиперфранглировать оверсканер.
– Естественно, – помедлив, отозвался офицер.
– Можно, конечно, если потребуется, снизить уровень кратакамня.
– Подобную необходимость я понимаю.
Офицер гостеприимным жестом указал на Проход, наслаждаясь уважением, проступившим на физиономиях подчиненных; его смущало, как бы незваный гость не стал задавать новых вопросов.
По одному они проследовали дальше. Джон-Том оказался последним и помедлил в дверях.
– Он в прежнем помещении?
Офицер с охотой ответил:
– Да, в комнате номер двенадцать.
Клотагорб, задержавшись, постарался попасть в ногу с Джон-Томом.
– Отлично придумано, мой мальчик. Я был так занят попытками попасть сюда, что позабыл о запирательных заклинаниях Эйякрата. Но теперь они не помеха. Изобретательность – природное качество, – с гордостью заметил он. – Ей не научишь.
– Спасибо, сэр. Я подумал… А какой труп вы рассчитываете обнаружить?
– Даже не представляю. Просто не могу понять, как может функционировать мертвый разум. Но скоро узнаем.
Чародей разбирал выгравированные над дверьми знаки. Контрольно-пропускной пункт со всей охраной уже исчез за изгибом стены.
– Вот номер десять… вот одиннадцать, – прозвучал его взволнованный голос.
Чародей указал на вход справа.
– Значит, эта двенадцатая.
Талея остановилась перед запертой дверью.
Она была не выше прочих. В коридоре поблизости никого не было. Клотагорб шагнул вперед, чтобы разглядеть деревянную дверь. Посреди нее виднелись четыре крохотные округлые дырочки. Чародей вставил в них четыре членистые лапки своего жучиного тела и нажал.
Звякнула пружина запора. Дерево разошлось, открывшись, как разрезанное яблоко.
В палате было темно. Даже Каз ничего не видел. Но Погу глаза не требовались.
– Мастер, неподалеку чдо-до небольшое… – Метнувшись к стене, он щелкнул огнетворкой.
Внезапно вспыхнула лампа. Она осветила согбенного древнего жука, окруженного шевелящимися личинками. Потрясенный, он поглядел на вошедших и выругался.
– Что же это, а? Я же сказал Скрритч, чтобы меня не тревожили, пока… пока… – Дар речи оставил чародея, глядевшего, не отрываясь, на Клотагорба.
– Клянусь Первичной Дланью! Чародей из Теплоземелья! – И он рявкнул во вделанную в стену переговорную трубку: – Стража, сюда!
Червяки окружили чародея пакостным кругом.
– Ну, быстро, – завопил Каз. – Где это? Они рассыпались по палате, разыскивая нечто, отвечающее описанию, данному Клотагорбом. Два чародея – насекомое и пресмыкающееся – застыли, сводя счеты. Они не шевелились, но между ними шла яростная битва, словно между двумя воинами, вооруженными мечами и копьями.
– Нужно найти, найти скорее, – бормотала Флор, обыскивая углы. – Прежде чем…
Но снаружи уже топали твердые ноги. Из коридора в палату донеслись тревожные крики. Потом в проем ринулись солдаты, и времени уже не оставалось.
Джон-Том увидел у дальней стены нечто похожее на длинный труп. За спину чаропевца зашла фигура и замахнулась бутылью из литого чугуна. Прежде чем бутыль опустилась ему на голову, Джон-Том успел сообразить, что фигура-то ему знакома. Она явно была не из числа только что ввалившихся стражей. И прежде чем он вырубился, сомнений не осталось – под насекомоподобным обличьем скрывалась Талея. Факт этот ошеломил его не менее чем удар, от которого треснул фальшивый лоб, а на настоящем вздулась шишка. В комнату возвратилась тьма.
Придя в себя, он обнаружил, что лежит в едва освещенной сферической камере. В центре, на дне сферы, стоял стол. Свет давала одна-единственная лампа, подвешенная над столом. В камере не было окон, влажность мешала дышать. Каменные стены поросли мхом и плесенью, и на скользком полу сложно было стоять. По сравнению с этой камера, в которой они были недолго заточены в Паутинниках, напоминала дворец.
И друг-приятель Анантос не явится, чтобы исправить допущенную ошибку.
– Приветствую тебя вновь в мире живых, – проговорил Хапли.
Добрые времена, плохие ли – выражение физиономии лодочника не изменялось. Уж его-то, по крайней мере, влажность не беспокоила.
– Эх, почему я не остался на лодке? – вздохнул он.
– Почему мы все не остались на твоей лодке, чувак? – добавил безутешный Мадж.
Тут Джон-Том заметил, что Хапли вполне похож на самого себя. Как и Мадж, как и прочие обитатели камеры.
– А что случилось с нашей маскировкой?
– Ободрали, как луковиц, – сообщил ему Пог. Приунывший мыш валялся на влажных камнях, не желая цепляться за ненадежную лампу. Клотагорба в камере не было.
– А где твой Мастер?
– Не знаю я, не знаю, – простонал мыш, терявший силы. – Взяли его во время драки. Ну, и не видели мы больше старого хрена. – В его голосе даже не было признаков раздражения.
– Это все Эйякрат, – сообщил Каз из другого конца камеры. Одежда его была порвана, из щеки выдраны клочья меха, но ушастый аристократ тем не менее сберег свой монокль. – Он узнал нас. И думаю, постарался уделить Клотагорбу особое внимание. Один чародей не заточит другого в простую камеру, где можно растворить прутья и заколдовать тюремщиков.
– Но он не знает, что у нас есть еще один чародей. – Флор с надеждой поглядела на Джон-Тома.
– Я ничего не могу сделать, Флор, – проговорил он, упираясь каблуками в трещину между камнями, чтобы не соскользнуть к середине камеры. – Мне нужна дуара, а она была изнутри прикреплена к костюму насекомого.
