Фейри Зимнего двора орали и выли. Летние фейри хранили мертвое молчание.
Ройбен отступил на шаг и убрал меч от горла сестры. Этайн попыталась встать и опрокинулась навзничь.
— Никто не имеет права вмешиваться в поединок, — холодно сказал Ройбен. — Никто не может отказываться от сделки, потому что ему перестали нравиться условия.
Его слова заставили умолкнуть представителей Зимнего двора. Но общий гул приглушенных голосов на кладбище только усилился.
Этайн с трудом поднялась на ноги. Ройбен протянул ей руку, но она проигнорировала ее. В глазах Этайн пылала ненависть, но не к брату, а к королеве. Она подняла меч и сжала рукоять так сильно, что ее пальцы побелели.
— Я поклялась, что корона перейдет к Этайн после того, как ты убьешь моего рыцаря, — резко сказала Силариаль. — Я не клялась, что позволю ей выбрать преемника!
— Не тебе определять последнюю волю Этайн, — возразил Ройбен. — Только она на смертном одре имеет право назначить своего преемника. Вдруг сестра вернет корону тебе? Корона Зимнего двора добывается кровью, корона Летнего — передается по доброй воле.
— С какой стати я позволю одной из служанок выбирать наследника моего трона? Почему я должна выслушивать поучения от того, кто валялся у меня в ногах? Не пытайся уподобиться Никневин!
— Зато ты на нее чересчур похожа, — ответил Ройбен.
Тем временем рыцари из свиты Силариаль спустились на поле и окружили ее, отгородив собой от Ройбена.
— Позволь напомнить, что мои войска гораздо сильнее твоих, — сказала королева. — Я в любой миг могу выиграть войну. Одно это позволяет мне диктовать условия.
— Так ты разрываешь нашу сделку? — спросил Ройбен. — Ты останавливаешь поединок?
— Лучше так, чем отдать тебе корону, — выплюнула Силариаль.
— Эллебер! — закричал Ройбен.
Рыцарь Зимнего двора вытащил из-за обшлага маленькую деревянную флейту и поднес ее ко рту. Три чистые ноты прозвучали над притихшей толпой.
Со всех сторон острова возникло какое-то движение. На берег полезли водяные создания. Из заброшенных зданий, из-за деревьев, из могил выбирались на свет фейри. Великан с зеленой бородой, держащий в руках два медных топора. Худощавый тролль с косматыми черными волосами. Обитатели парков, улиц, огромных зданий — все они явились сегодня на Харт-Айленд.
Изгнанники.
Бормотание толпы превратилось в крик. Некоторые из собравшихся потянулись к оружию. Изгнанники, свободные фейри и жители Зимнего двора окружили летних рыцарей.
— Так ты планировал захват власти? — воскликнула Силариаль.
— Просто обзавелся союзниками.
У Ройбена был такой вид, будто он старался скрыть улыбку.
— Некоторые изгнанники… на самом деле даже очень многие, интересовались, приму ли я их в Зимний двор. Я предложил им свое покровительство за день и ночь службы. За нынешний день и нынешнюю ночь. Не только ты умеешь плести интриги, моя госпожа.
— Значит, ты все это разыгрывал. — Силариаль смотрела на Ройбена так, будто видела его в первый раз. — Но зачем? С какой целью? Смерть Этайн тяжким бременем легла бы на твое сердце, от ее крови ты не отмылся бы никогда!
— Ты знаешь, что говорится во время коронации при Зимнем дворе? — спросил Ройбен с загадочным видом, словно собираясь поведать ей великую тайну. — «Да будет твое сердце изо льда!» С чего ты взяла, что меня беспокоят собственные чувства? С чего ты взяла, что я вообще что-нибудь чувствую? Откажись от короны и передай ее моей сестре.
— Нет, — сказала Силариаль. — Никогда!
— Тогда будет битва. Если Зимний двор победит, то я сорву корону с твоей головы и распоряжусь ею по своему усмотрению.
— Всякое случается во время войны, — и Силариаль кивнула в сторону, указывая на кого-то в толпе.
К месту поединка приближался Талатайн, толкая перед собой Кайю. Одной рукой он грубо зажимал ей рот.
— Одно движение, один приказ — и она станет первой жертвой, — предупредила Силариаль.
— Ах, Талатайн, как низко ты пал, — вздохнул Ройбен. — Я-то считал тебя рыцарем, а ты просто лесничий из тех, кто уводит девочек в лес, чтобы там вырезать у них сердце.
Талатайн крепче сжал Кайю, заставив ее вскрикнуть от боли. Она приказала себе успокоиться, внушала, что если не забьется в истерике, то непременно найдет выход. Но пока никаких идей на ум ей не приходило.
— Ну а теперь отдай мне корону, Ройбен, — велела Силариаль. — Отдай мне власть над Зимним двором, как следовало бы поступить уже давно. Такова будет дань преданности своей королеве.
— Ты не его королева, — воскликнула Этайн. — И не моя!
Силариаль повернулась к ней, и в тот же миг Этайн пронзила мечом ее грудь. Горячая кровь хлынула на снег, словно россыпь пылающих рубинов.
Силариаль покачнулась. На ее лице отразилось удивление, и она упала.
Талатайн закричал, но было уже слишком поздно. Тогда он оттолкнул Кайю, и она упала на четвереньки рядом с телом королевы.
Талатайн, не обращая на нее внимания, выхватил позолоченный меч и бросился на Этайн. Она ожидала смерти, даже не пытаясь защититься. В последний миг Ройбен бросился перед ней и принял удар на себя.
Лезвие скользнуло по его спине, разрубило броню и оставило длинную красную полосу от плеча до бедра.
Ройбен рухнул на снег, подмяв под себя Этайн. Она пронзительно закричала.
Ройбен перекатился на бок и приподнялся. Но Талатайн уже забыл о нем. Он стоял на коленях рядом с Силариаль, держа в ладонях ее прекрасное лицо. Глаза королевы неподвижно смотрели в небо, губы уже остывали.
Ройбен медленно встал. Этайн лежала на снегу, содрогаясь от рыданий.
— Что ты наделала? — горестно воскликнул Талатайн.
Этайн принялась рвать на себе волосы и платье, пока Кайя не остановила ее.
— Он не заслужил, чтобы с ним так обращались, — прорыдала она и разразилась безумным хохотом.
Ее ногти глубоко впивались в кожу Кайи, но та не отнимала рук.
— Все кончено.
Кайя пыталась успокоить сестру короля, но ей и самой было страшно. Девушке казалось, что она разыгрывала пьесу на сцене, а орды Зимнего двора только и ждали знака, чтобы растерзать летних фейри.
— Давай, Этайн, вставай.
Ройбен срезал золотой обруч с волос Силариаль. С него посыпались синие ягоды.
— Это корона не твоя, — заявил Талатайн без особой убежденности.
Он оглянулся. Со всех сторон его окружали фейри Зимнего двора и изгнанники. Летние рыцари маячили за пределами круга, их лица были мрачны.
— Я просто передам корону сестре, — сказал Ройбен.
Этайн содрогнулась при виде обруча, за который все еще цеплялись обрезки медных волос.
