— Тогда зачем ты пришла? — с горечью спросил Тамани.
Она немного помолчала, пытаясь совладать с чувствами.
— Разве ты не понимаешь, как я хочу остаться? Я люблю этот лес. Люблю… быть с тобой. Слушать истории про Авалон, чувствовать его магию. Когда я ухожу отсюда, то всякий раз спрашиваю себя — зачем?
— И зачем же? — громко и настойчиво вопросил Тамани. — Останься! — Он схватил ее за руки. — Останься со мной. Я отведу тебя в Авалон. В Авалон, слышишь? Мы пойдем туда вместе.
— Хватит! Тамани, я не могу. Не могу стать частью твоего мира.
— Твоего мира.
Лорел беспомощно кивнула.
— Да, моего. И все же я нужна родителям. Я должна жить человеческой жизнью.
— С Дэвидом, — добавил Тамани.
Лорел сокрушенно покачала головой.
— Да, если хочешь знать, Дэвид мне очень дорог. Однако повторяю, дело не в выборе между ним и тобой. Я не пытаюсь определить, кто моя настоящая любовь. Все не так.
— Только для тебя. — Тамани произнес это едва слышно, но с таким чувством, что Лорел словно ударили по лицу. — Чего ты хочешь, Лорел? Я сделал все, что мог. Угодил под пулю ради тебя. Скажи, что нужно сделать, и я сделаю. Что захочешь, лишь бы ты осталась.
Лорел заставила себя посмотреть ему в глаза — глубокие озера неведомых ей чувств. Во рту у нее пересохло, и она едва сумела проронить:
— Почему ты так меня любишь, Тамани? — Этот вопрос мучил ее уже несколько недель. — Мы ведь едва знакомы.
В небе над ними зарокотал гром.
— А вдруг… вдруг это не так?
Лорел чувствовала, что они стоят на краю обрыва.
— Как это может быть? — наконец прошептала она.
Тамани по-прежнему сверлил ее жгучим взглядом.
— Допустим, наши судьбы переплелись много лет назад. — Он взял ее руки и поднял к лицу.
— Ничего не понимаю, — выдавила Лорел.
— Я говорил, что ты начала жить с людьми в семь лет. В мире фей ты была старше, помнишь? У тебя была здесь своя жизнь, Лорел. И друзья. — Он умолк, борясь с одолевающими его чувствами. — У тебя был я, — Тамани едва различимо зашептал: — Я знал тебя, Лорел, и ты меня знала. Мы дружили, дружили очень крепко. Я… я просил тебя не уходить; ты сказала, что это твой долг. Ты привила мне чувство долга. — Он опустил глаза и прижал ее руки к груди. — Ты обещала, что постараешься меня запомнить, но тебе стерли память. Я думал — умру, когда ты посмотрела на меня как на чужого.
На глазах Лорел выступили слезы.
— Я солгал… ну, насчет кольца, — тихо и серьезно добавил Тамани. — Это было не просто кольцо. Оно принадлежало тебе. Ты попросила хранить его до нашей новой встречи. Думала — точней, надеялась, — оно поможет тебе все вспомнить. — Он пожал плечами. — Видимо, не сработало.
Пошел холодный дождь, и капли стекали по рукам Лорел.
— Я всегда о тебе помнил, Лорел. Я поклялся, что найду способ тебя вернуть. Как только мне позволили стать стражем, я приложил все усилия, чтобы меня направили охранять эти врата. Джеймисон помог. Я перед ним в неоплатном долгу. — Тамани поднес ее руки к губам и нежно поцеловал. — Долгие годы я наблюдал за тобой и видел, как из маленькой девочки ты превращаешься во взрослую фею. Последние пять лет в мире фей мы были неразлучны. Разве не ясно, почему я в тебя влюбился?
Он тихо рассмеялся.
— Ты часто приходила сюда, садилась у ручья и пела под гитару. Я прятался в ветвях и слушал — обожал это делать. Ты так красиво поешь!
Его челка намокла и легла на лоб влажными мягкими завитками. Лорел позволила себе осмотреть Тамани с головы до ног: черные бриджи, завязанные под коленями, облегающую зеленую рубаху и симметричное лицо — ни один человек не мог бы похвастаться такими безупречными чертами.
— Ты так долго меня ждал? — прошептала она.
Тамани кивнул.
— И буду ждать еще дольше. Однажды ты вернешься в Авалон, и когда этот час наступит, я покажу тебе все красоты моего мира, нашего мира. Ты выберешь меня. И вернешься домой со мной. — Он взял ее лицо в ладони.
Лорел защипало глаза.
— Кто знает, Тамани…
Он облизнул губы и заставил себя улыбнуться.
— Да, кто знает… — хрипло повторил он. Ее руки, ледяные секунду назад, будто бы согрелись от тепла его взгляда. Тамани стал гладить ее по щекам. — Но я должен верить, должен надеяться.
Лорел хотела сказать, что надо быть реалистом и не тешить себя пустыми надеждами, однако не смогла это выговорить. Собственные мысли показались ей лживыми.
— Я буду ждать, Лорел. Сколько понадобится. Я никогда от тебя не отказывался. — Он приник губами к ее лбу, — И никогда не откажусь.
Тамани прижал ее к себе, и они молча обнялись. В ту чудесную секунду мир вокруг исчез, и они остались вдвоем на лесной тропинке.
— Пошли, — наконец произнес Тамани, стиснув ее плечо. — А то мама разволнуется.
Взявшись за руки, они зашагали по извилистой тропе. Вскоре Лорел поняла, где находится.
— Тут я тебя покину, — сказал Тамани в сотне футов от опушки леса.
Лорел кивнула и пообещала:
— Это не навсегда.
— Знаю.
Она подняла серебряную цепочку и рассмотрела кольцо — оно теперь значило для нее куда больше, чем прежде.
— Я буду помнить о тебе, как и обещала.
— Я тоже, как и всегда, — ответил Тамани. — До свидания, Лорел.
Он отвернулся и пошел назад по тропе. Лорел долго смотрела ему вслед. С каждым его шагом у нее словно отрезали кусочек сердца. Зеленая рубаха вот-вот скроется за деревом… Лорел зажмурилась.
Когда она открыла глаза, Тамани уже не было.
Вместе с ним исчезла и лесная магия. Жизнь, которую Лорел всегда чувствовала вокруг себя, волшебство, исходившее от врат, — все пропало. Деревья стояли пустые и безжизненные.
— Подожди, — прошептала Лорел, шагнула на тропу и побежала вперед. — Нет! — С ее губ сорвался пронзительный крик, и она стала продираться сквозь ветки. — Подожди! — Она свернула на другую тропинку, судорожно выискивая взглядом Тамани. — Прошу тебя! — Ноги сами несли ее.
И тут впереди мелькнула зеленая рубаха. Тамани настороженно обернулся. Лорел даже не сбавила шаг: подлетела к нему, схватила обеими руками за рубашку и впилась в него губами. Крепко прижимая Тамани к себе, Лорел чувствовала, как ее охватывает жар. Их тела слились так правильно, так естественно, что все вопросы отпали сами собой. Лорел ощутила сладость его губ, и Тамани стиснул ее в жарких объятиях, словно хотел вобрать ее, стать с ней одним целым.
И они действительно стали одним целым. Поцелуй оказался мостом между двумя мирами — пусть на один короткий, сверкающий миг.
