Его мысли прервал Акунд, с досадой ударивший кулаком по чугуну ворот:
– Ну что они там, уснули, что ли?
– А что здесь для тех, кто не видит через Пелену? – не удержался Глеб, радуясь возможности отвлечься.
– Офисы мелких торгово-закупочных фирм. Общага для гастарбайтеров. Склады.
– А зачем нам к этим… Часовщикам?
– Сог-Рот имел дела с Аскетом, – ответил сатра и тут же удивленно посмотрел на своего спутника: – А ты откуда знаешь, что мы зовем их Часовщиками?
– Ну, часовой завод…
– А-а, поэтому, – улыбнулся сатра. – Завод тут не при делах. Просто так совпало, что здесь поселились уроженцы желтой сферы, Часовщики из племени Наррха. Они и в самом деле большие мастера делать всякие механомагические прибамбасы.
Окошко в воротах распахнулось, уже знакомый голос чирикнул:
– Сатра, кто с тобой?
– «Коричневый». Мой… друг.
– Хорошо. Почтенный Сог-Рот тебя знает. Почтенный Сог-Рот ждет. Можно зайти. Быстро. Но помните, что вы гости, и помните, что Железный воин следит!
– Я в курсе, – усмехнулся Акунд и подмигнул Глебу: – Братуха, ничему не удивляйся и молчи, понял?
Глеб кивнул. Затрещали шестерни какого-то скрытого механизма, и створка ворот приоткрылась ровно настолько, чтобы в щель смог протиснуться сатра. Следом за ним Погодин шагнул в полумрак и сразу почувствовал запах смазки, разогретого металла, едкую угольную гарь и тонкий аромат канифоли.
В небольшом холле царил полумрак. Привратник, очень маленький носатый и ушастый человечек с огромными белесыми глазами, стоял чуть поодаль, а рядом с ним высился металлический великан, пыхтящий дымом и паром из нескольких блестящих трубок, торчащих над круглой головой подобно рогам. По стенам за его спиной были во множестве развешаны жуткие маски… Нет, не маски! Приглядевшись, Глеб понял, что это отрубленные и высушенные головы людей и нелюдей!
– Железный воин! – тыча длинным тонким пальцем в колосса, предупреждающе просвистел привратник.
– Мы пришли с миром, – приложил ладонь к груди Акунд. – Почтенный Сог-Рот…
Он не успел договорить – из темноты появился еще один ушастый совиноглазый карлик в кожаном переднике, с круглой шапочкой на шишковатом черепе. Увидев сатра, он радостно ощерил широкий рот в улыбке, больше напоминающей крысиный оскал:
– Почтенный Акунд! Будь здоров тысячу лет! Давно ты не грелся у моего горна! Проходи, дорогой гость, проходи. Мой дом – твой дом, моя женщина – твоя женщина, мое вино – твое вино, мое мастерство – твои деньги. Проходи!
– Здравствуй и ты, почтенный Наррха Сог-Рот! – пробасил Акунд. – Да будут твои искусство и мастерство самыми непревзойденными по всей Москве! Да продлятся дни твои в вечность, а творения твои переживут даже память о тебе!
Последняя фраза в этом цветистом обмене приветствиями показалась Глебу несколько некорректной, но, как известно, в чужой монастырь… Тем временем сатра и карлик обнялись, для чего Часовщику пришлось подняться на цыпочки, а Акунду – немного согнуться. Это выглядело смешно, если бы рядом не плевался огнем и дымом грозный Железный воин, а со стен не скалились мертвые головы, напоминающие, что с ушастыми карликами шутки плохи.
Когда церемония обмена любезностями закончилась, Акунд сухо представил Глеба – мол, мой знакомец, можно даже сказать, компаньон, и ему можно доверять.
– Похоже, твои дела идут не блестяще, почтенный Акунд! – защебетал Сог-Рот, разглядывая круглыми, как блюдца, глазами Глеба. – Ты нанимаешься к «коричневым»… Впрочем, это не мое дело. Если почтенный Глеб Погодин жаждет познать наши обряды, ему будет интересно поучаствовать в обряде «новой крови». Он здоров и силен, как я вижу, и обликом как раз подходит под нынешнюю фазу Луны.
Услышав это, Глеб судорожно сглотнул. Что бы ни имел в виду карлик, его слова прозвучали слишком зловеще. Акунд, заметив реакцию Глеба, усмехнулся:
– Почтенный Сог-Рот, мы несколько спешим. Возможно, когда наши дела будут закончены, мы сможем вернуться к твоему предложению.
– Как скажешь, почтенный Акунд, – вежливо поклонился карлик и зыркнул на Погодина. – Прошу в мою мастерскую…
Глеб, следуя за сатра и Часовщиком, поднялся по заставленной коробами с углем и заваленной полосами железа лестнице на второй этаж и очутился в длинном задымленном коридоре. Здесь было многолюдно, если только это слово можно было применить по отношению к Часовщикам, снующим туда-сюда; стайки детей с визгом носились среди вывешенного на просушку белья, огибая станины каких-то механизмов, мешки и ящики. По обеим стенам коридора шли дверные проемы, задернутые холщовыми полотнищами. Впрочем, временами встречались и настоящие двери, сбитые из толстых деревянных брусьев.
В мастерской Сог-Рота, освещенной мятущимся пламенем горна и несколькими тусклыми электрическими лампочками, стоял несмолкаемый шум от множества тикающих, скрежещущих, звякающих и дребезжащих устройств и приборов, назначение которых осталось для Глеба тайной.
– Прошу! – Карлик указал гостям на широкую железную лавку, сам устроился в складном кресле.
В несколько движений он освободил верстак, украшенный могучими тисками, от металлического хлама, водрузил посредине настольную лампу, щелкнул выключателем. Стало светлее.
Глеб огляделся. Мастерская Часовщика походила одновременно на лабораторию, кузню и кабинет астролога: молоты, клещи, наковальня, ванная с маслом, реторты, бутыли, наполненные разноцветными жидкостями, книги, пучки трав, мешочки, банки, распечатки схем, чертежи, обычные слесарные инструменты, тут же новенький ноутбук, занавешенная тряпьем панель плазменного телевизора на грязной стене, GPS-навигатор, небрежно подвешенный за ремешок. И все закопченное, захватанное руками. Видно было, что Сог-Рот только что отложил работу, чтобы встретить гостей.
– Прежде чем мы начнем разговор, почтенный Сог-Рот, я бы хотел прояснить одно обстоятельство, – негромко обратился Акунд к карлику. – Этот «коричневый», как я уже говорил, не друг и не наниматель, а мой компаньон. Ты сам не раз заявлял, что ваши законы и правила чересчур строги и это мешает делам…
– Да, да, да, – закивал ушастой головой Часовщик. – Если бы ты сказал правду, он не вошел бы в Коричневый дом. Людям тут не место. Но я верю тебе, почтенный сатра. Стало быть, я верю и твоему компаньону Глебу Погодину. Ты ручаешься за него – этого достаточно. И не будем больше об этом.
Он трижды хлопнул в ладоши. Из дверей, ведущих в соседнее помещение, появилась согнутая в поклоне невысокая женщина в неопрятном балахоне до пола. Она просеменила к столу, поставила поднос с кувшином, кубками и тарелками, не поднимая глаз, попятилась и скрылась за занавесом.
