— Он что должен заключить новую сделку? — не поняла Шемс.
Лльюэллин отлепился от стены и, глядя на серые клубы тумана, за окном, сказал:
— Это ведь твой приятель с рогами и копытами назначил тебя Властвующей. Стало быть, пришла пора принять соответствующие полномочия.
Шемс растерялась. К счастью, ободряющая улыбка Евгении немного воодушевляла.
— Шемс не Властвующая, а Хранительница нашего дома.
Какой же всё-таки Евгения верный и хороший человек. На душе сразу потеплело. Быть Хранительницей, казалось Шемс, куда привлекательнее. С одной стороны. А с другой, всё равно возложенная на неё миссия — вопрос не шуточный, и липкое чувство тревоги продолжало неприятно скручиваться жгутом внутри.
— Я как-то не уверена. Может, сперва потренироваться на чём-нибудь безопасном?
Ллюэллин пожал плечами.
— Чтоб не облажаться? Можешь на холодильнике. Его магические свойства отказали, да и по своему прямому назначению он теперь тоже не работает. Я ходил в город и покупал продукты в обычном сетевом магазине.
Шемс смиренно закрыла глаза и попробовала проникнуть в структуру дома, как делала это раньше.
— Не получается, — пожаловалась она спустя минуту. — Я не чувствую магию. Вернее, чувствую только ту, что всегда была со мной. Но этого не достаточно для сильного колдовства. Вот если бы подпитаться от круга… Евгения, в той книге случайно нет описания ритуала, как его восстановить.
Подруга с Тибботом тревожно переглянулись, а Ллюэллин, сохраняя на лице мрачное спокойствие, объяснил:
— Для этого и нужны были жертвоприношения. Смерть освобождает колоссальное количество энергии, которую с помощью умений и определённых ритуальных действий можно направлять в нужное русло.
— Чтобы вернуть в дом магию, я должна питаться, как Сатис, — внутри всё похолодело при мысли о том, что её жуткий зеркальный двойник скоро может воплотиться в жизнь.
Евгения протестующе подняла руку.
— Всего раз! Чтобы спасти Дарреля. У нас есть горгулья, можно принести её в жертву.
— Всего раз, — передразнил Лльюэллин. — Потом ещё раз, чтобы защититься от сестёр Чилы, а там глядишь и войдёт в привычку.
— Сейчас у нас нет выбора, — Шемс пыталась изо всех сил сохранить самообладание. — Надо выиграть время, а потом найдётся другой способ…
— Нет, Шемс, — категорично мотнув головой, Тиббот поддержал брата. — Я знаю тебя, ты не сделаешь этого. А ты, — он возмущённо обернулся к Евгении, — не имеешь права взваливать на неё эту ношу.
—Эта ноша наша общая. Наша ответственность, — возразила та. — Мы вместе принимаем решение.
— Если собираетесь устроить тут голосование, то мой голос против, — сообщил Лльюэллин холодным тоном, и прежде чем уйти добавил: — Завтрак на кухне. Знаю наверняка, на сытый желудок думается лучше.
Густые брови Евгении сдвинулись.
— Странно как-то вам не кажется? Будто её защищает. Не похоже на него...
— Я тут вот о чём подумал, — перебил Тиббот. — Шемс ведь у нас не единственный маг. Что если объединить усилия? По-возможностям от каждого — это уже весомый вклад.
Евгения протестующе ткнула пальцем в страницу, лежащей на коленях книги.
— Торжествующее мортидо! Вместе мы можем усилить магию, но для разрушения проклятия всё равно нужна энергия смерти.
Последовали разочарованные вздохи, и собеседники вновь надолго уткнулись в магические книги.
Чем они занимаются, думала Шемс. Теряют драгоценное время, хотя решение лежит на поверхности. Горгулья — их смертельный враг, нет сомнений, она-то уж точно никого не пощадит, только шанс представится. Хоть голову сломай, а всё получатся замкнутый круг какой-то. Энергия смерти — это донор для энергии жизни…
Сердце внезапно замерло, а вместе с ним будто и весь мир остановился. Неожиданная мысль явилась словно ниоткуда, как яркий луч озарения.
— Кажется, у меня есть идея!
Она видела воодушевление в их глазах, когда излагала свой план. В теории всё выглядело правдоподобно. Что ж, остаётся проверить как оно будет на практике.
Стоило чуть успокоиться, сразу же разыгрался аппетит. К счастью, предложение Лльюэллина перекусить было по-прежнему актуально. Благодаря его заботе теперь в доме имелся недельный запас продуктов. Бутерброды с сыром и копчёной колбасой утолили голод, а блаженное чувство сытости добавило оптимизма и отваги. Что подбило Шемс, вопреки здравому смыслу, решиться взглянуть в лицо своим страхам и проверить себя на прочность.
Тень протянулась через весь подвал, когда она, держа старинный роскошный подсвечник, остановилась перед порогом пещеры, глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь подавить волнение.
Пещера, к её удивлению, не утопала во тьме, но и ловец солнца больше не изливал свет. И всё же глаза отчётливо видели страшный разгром, учинённый Сатис. В центре десяток толстых свечей, расставленных прямо на полу освещали довольно просторную клетку с толстыми железными прутьями.
От неожиданности Шемс сначала испугалась, а потом, когда заметила Лльюэллина, разбиравшего завал на пути к колодцу, разозлилась.
— Ты что тут делаешь? — рявкнула она, пряча за грубостью собственную неуверенность.
Лльюэллин посмотрел на неё совершенно спокойно.
— Чила тоже должна есть.
Хмуря брови, Шемс уставилась на стоявший в клетке поднос с парой тарелок, уже почти опустевших, затем подняла глаза на горгулью.
— И что, приняла угощение от человека? Не побрезговала?
— Взаперти Чила не опасна, нет нужды морить её голодом.
— А убивать ради Сатис нужда была?
— Это всего лишь результат нашего собственного выбора, — в его голосе появился холод, и холод в глазах, от которого Шемс стало зябко. — Всегда можно принять другое решение.
— Я хочу поговорить с… Чилой, — Шемс запнулась, но всё-таки заставила себя назвать горгулью по имени. — Можешь оставить нас наедине?
— Конечно, — Лльюэллин не возражал. — Тиббот всё ещё в покоях Евгении? Мне нужна его помощь в разборе завалов и поиске уцелевших артефактов.
— Эм… А Тиббот ушёл. По моей просьбе, — Шемс смутилась, при этом недоверчиво покосилась на горгулью, дожёвывающую лимонный пирог, и получила в ответ взгляд, искрящейся взаимной неприязнью. — Он к вечеру должен вернуться.
Настал черёд Лльюэллина хмурить брови. Но ещё более удивительно то, что он не стал требовать объяснений, только молча забрал с продолговатого камня принесённый им подсвечник и вышел в темный проём подвала.
Не спеша Шемс прошлась вдоль закопчённой стены, раздумывая с чего бы начать разговор. По правде говоря, сюда она шла с единственным намерением — убедиться, что горгулья обезврежена и надёжно заперта в зачарованную клетку, сдерживающую любой неожиданный натиск. Болтать с заключённой не было ни малейшей охоты, но теперь, наверно, придётся, просто потому что выглядеть глупо тоже не хочется, пусть даже перед этой полуптицей.
— Твои сёстры ведь придут за тобой? — наконец, задала она вопрос, разыгрывая роль эдакого сурового следователя.
— Тебе бы переживать о том, чтоб они за тобой не пришли, — огрызнулась Чила.
— У меня нет ни желания, ни времени пререкаться тут с тобой. Ни я явилась к тебе без приглашения, ни я преследовала тебя на острове, ни я напала и замучила до полусмерти твоего близкого друга. И за нас не волнуйся, — добавила Шемс с важностью, — я запечатала портал, через который вы сюда проникли…
— И избавили вас от большой проблемы под названием Сатис.
— Вот за это спасибо. Поверь, я не хочу тебя убивать, но если будет нужно, сделаю это. Мной не движет месть, я не такая.
— Тобой движет обыкновенный страх. Ты боишься меня и правильно. А Лльюэллин не боится. Как думаешь, почему?
— Мой страх вполне уместен — ты хотела отправить меня в Ад! Не вижу ничего плохого в элементарном инстинкте самосохранения…
— Он действительно мог бы убить меня, и также, не дрогнув, мог бы принять смерть от моей руки…
— Да с тобой вообще невозможно разговаривать! Совсем не умеешь слушать. С такими-то большими ушами…
