Старик выбил из трубки выкуренный табак, почесал нос и вытащил из него огромную улитку. Он удивленно уставился на нее, повертел перед хищными птичьими глазами и беспечно отправил себе в рот. От такого неожиданного поворота Арвина всего передернуло, а от резких звуков хруста у него потекли слюнки. Больше остального его насторожило то, что он ну ничего не смог с этим поделать!
Старик представился Эрдрикрумом Эром Арбрабским и рассказал юноше о невеселой жизни в лесу. Вдруг он опомнился, заявив, что его ждали неотложные дела и требовательно постучал по пню. Тот лениво поднялся и, проворно передвигая длинными корнями, пополз в сторону зарослей черемухи. Прежде чем исчезнуть среди голых веток самого крупного куста, Эрд… — как бы его там не звали — предупредил нового знакомого о том, что рот человеческий был создан не для глупого трепа, а чтобы класть туда всякие вкусности!
— А посему, человеческое дитя, лучше бы тебе поскорей отыскать немного еды!
Вот, что он посоветовал на прощанье, этот мудрый старец! За время всего разговора Арвин ни проронил ни единого слова. Юноша все же был в здравом уме, чтобы не разговаривать со всякими незнакомыми стариками посреди глухой лесной чащи.
Вполне довольный своей осмотрительностью, бывший оруженосец закрыл удивленный рот и протер глаза — два раза. Он еще раз осмотрел поляну и протер их в третий раз. Там, где до этого стоял большой старый пень Эр-как бы его там ни звали, из земли торчали хвосты дождевых червей.
Зная повадки скользких гадов, Арвин как сокол спикировал на землю. В этот самый момент на задворках его сознания вспыхнула и мгновенно потухла одна незначительная и бесполезная мысль. Раньше ему часто приходилось удивляться, почему опытные рыбаки волновались, что черви могли убежать. Они так и норовили устроить побег из банки, где их держали, хотя ног у них отродясь не было. Теперь все встало на свои места!
Промедли он еще несколько секунд, хвостатые хитрецы точно разбежались бы по своим норкам. Обычно юноша собирал червей для рыбалки и прекрасно знал их мерзкие повадки. У любого здравомыслящего человека в этот миг возник бы вопрос, где Арвин собирался искать удило и водоем для ловли рыбы. Очень голодные люди, напротив, о таких глупостях никогда бы не задумались. Правду говорят: жизнь становится простой, когда становится голодной.
Пусть для счастливых людей, живущих в уюте, и всяких приверед навсегда остается загадкой, как Арвин выжил тогда, не найдя при том ни удочки, ни озера. Пробыв в лесу еще несколько дней, юноша все же выбрался на какую-то богом забытую тропу и добрался до человеческого жилья. Лесные жуки были ужасны на вкус, но лучше палых листьев.
После случилось много чего, всего и не припомнить, но жизнь ему точно сахаром не казалась! Пожалуй, самыми сложными стали первые месяцы.
Как он и подозревал, найти работу без мейстера оказалось невозможным. Люди не очень-то доверяют друг другу, даже когда хорошо знакомы. Что уж говорить про подозрительного голодранца, ошивающегося по округе.
Порой приходилось жить впроголодь неделями, довольствуясь водой из луж и кореньями, которые бедолага-мальчишка жадно выкорчевывал из мерзлой земли разбитыми пальцами. Кожа на руках висела, словно тряпки на веревке, а ребра торчали в разные стороны, похожие на две стиральные доски. Вот тебе и геройства! Голод людей не красит, и чем хуже выглядел Арвин, тем с большим презрением отворачивались люди на его просьбы о помощи.
Проведенная впроголодь зима не пошла бывшему сквайру на пользу. Как ему удалось выжить до весны, он не смог бы теперь рассказать. От голода голова пухла, отказывалась нормально работать, да еще постоянно учиняла протесты головными болями, бессонницей и всякими видениями — чаще печальными.
Он устал — уже очень давно и не мог понять, откуда брались силы подниматься на ноги по утрам и все продолжать идти вперед. Заинтересовало это не только Арвина. Удивленная судьба, разыгравшая все свои злые козыри и так и не сумевшая сломить несчастного человека, решила пойти в очередной кон обычной картой. Ей ну очень хотелось посмотреть, что будет дальше!
В один крайне мерзкий весенний день Арвин, мало похожий на живого человека, случайно забрел в небольшое село Амбр. Дождь накрапывал по ветхому изношенному до дыр плащу, который уже давно не уберегал от влаги. Улицы пустовали, но непогода тут была ни при чем.
Незадолго до упомянутого дня, в деревне вспыхнула страшная лихорадка. Люди покрывались зелеными гнойниками, шея опухала. Все заканчивалось агонией и смертью. Болезнь всего за несколько недель убила больше половины жителей.
Во время путешествий с Рихартом Арвин несколько раз встречался с зеленым поветрием. Наивные крестьяне верили, что заразу приносили изумрудные нимфы. Переубеждать их не было ни смысла, ни времени. Пришлось побродить по окрестным лесам и полям в поисках нужных трав для настоя. Рецепт лекарства был не самым простым, но самоучке-лекарю уже приходилось варить подобное снадобье.
В прошлый раз зелье пришлось готовить для господина Рейнора, заболевшего после пирушки в обществе не самых опрятных собутыльников. Конечно, тогда у сквайра под рукой не было весов, делал он все на глаз и немного ошибся с рецептом. Светоносный исцелился, но еще битую неделю они проторчали на постоялом дворе. Благородный рыцарь жаловался на пищеварение и наотрез отказывался выходить из уборной, обвиняя оруженосца во всех своих неприятностях.
Арвин понимал, что ошибки в рецептах могли вызывать и более серьезные побочные эффекты. Он не помнил, откуда выучил это слово, но оно значило, что лекарство вело себя не очень воспитанно и было не прочь побаловаться. Такое шаловливое поведение микстур иногда заканчивалось жуткими травмами, и страдал от них совсем не больной, конечно, ведь по голове били лекарю.
Толча травы в самодельной ступке найденным на улице камнем, Арвин взвешивал риски, потому что взвесить порошок все равно было нечем. Приготовив отвар, ему удалось убедить несколько человек, что волшебный эликсир мог отпугнуть злых духов. Все вышло как нельзя лучше: никто не умер, местные начали выздоравливать и ни у кого даже не появилось проблем с пищеварением!
После этого к оборвышу, которого на время поселили в одном из свободных домов, коих по округе насчитывалось теперь предостаточно, потянулась длинная очередь. Времени на отдых почти не оставалось, но Арвин все равно выбирался на прогулку по округе. Он никогда не отличался праздностью и обходил деревню, пытаясь кое-что отыскать. Кажется, ему в руки пришла очередная хорошая карта.
Кузнец, который одним из первых согласился на лечение, и к третьему дню пошел на поправку, рассказал юному врачевателю, что в Амбре уже побывал доктор в носатой маске. Целитель не смог ничего добиться, сам заразился и одним утром просто пропал.
— Так вот почему люди так не доверяют эликсирам и докторам? — вслух стал рассуждать Арвин.
— Нет, просто ты похож на прислужника смерти, — оборвал его мужик, привыкший говорить напрямую.
— Это еще почему? — наивно удивился юноша. На что кузнец пожал плечами и через силу улыбнулся.
Арвин начал было размышлять, откуда у людей возникали такие нелепые мысли, но быстро вышвырнул эту глупость из головы. Сейчас стоило побеспокоиться совсем о другом.
— Какой же доктор не смог излечить такую простую болезнь? Думается мне, его имя — Шарлатан. Ну ничего, далеко ему убежать с таким багажом все равно не удастся! — потирая ладони, думал юноша, рыская по округе.
Скоро поиски увенчались успехом. Во время очередной прогулки он обнаружил бедолагу доктора, кособоко опершегося на забор.
— Верно, притомился от работы? — стал рассуждать новоявленный лекарь, не понимая, сколь злоязычным было замечание. — Просыпайся, дядя!
Последние слова прозвучали еще хуже, ведь он понимал: врачеватель устал так сильно, что уснул настоящим мертвым сном. Честно говоря, Арвин не испытывал злых чувств. Внутри у него была пустота, ему казалось, что после всего пережитого и виденного, там не осталось больше ничего. Болезнь, которая расправилась с доктором, его тоже мало беспокоило. Ему приходилось постоянно общаться с зараженными людьми, поэтому снадобья он вливал в себя столько, что теперь больше походил не на полумертвого человека, а на лавку аптекаря. Если зеленое поветрие, и правда, разносили нимфы, то они бы задохнулись от одного его вида.
