— Да ладно, не трусь, — оспорил мои подозрения Ровер. — Если ни в чем не виновата, значит, разберутся и обвинения снимут. Но к Артону идти надо. Сама же понимаешь, что будет, если окажешь сопротивление. Вот тогда свободной из участка точно уже не выйдешь.
В этих словах был резон; меня лишь пугало, что из участка свободной я не выйду и в том случае, если к Артону пойду. Но спорить действительно смысла не имело.
— И что, так-таки обязательно в наручниках? — попробовала придраться хоть к чему-то я.
— Приказано в наручниках, — равнодушно пожал плечами Ровер.
Я, скрепя сердце, протянула ему руки. Браслеты защелкнулись на запястьях. Что-то подсказывало: быстро и безболезненно это не разрешится. Хотелось бы верить, что во мне говорила сейчас неоправданная паника, а не хваленая интуиция темных…
В кабинете уже собралось несколько человек. По-видимому, допрос в присутствии свидетелей намеревались начать без промедлений. Майор Артон сидел перед своим рабочим столом. Не за столом, а именно перед ним, выдвинув круглое кресло так, чтобы оказаться ко мне поближе. Вид майора, хоть и вполне довольный, оптимизма не внушал. Квадратный подбородок, крупные черты лица и, по контрасту, маленькие глазки, которые взирают на меня с интересом. Но это интерес ребенка, желающего посмотреть, как станет вести себя муха, когда у нее оборвут крылышки. Мне стало совсем не по себе.
С трудом оторвав собственный взгляд от маленьких глазок, осматриваю комнату. С чувством облегчения обнаруживаю Уилфорта, стоящего скрестив руки на груди чуть позади стола. Стало быть, его уже уведомили об обвинении. Отношения у нас, конечно, непростые, а в последнее время между нами и вовсе пробежал холодок, но, несмотря на это, я была почти уверена, что капитан примет мою сторону.
Кроме Артона и Уилфорта, здесь находилась еще пара человек, знакомых мне лишь смутно и главным образом визуально, но один из них, кажется, был довольно-таки большой шишкой. А вот Дедушки, увы, не было. Мне припомнилось, что вроде бы он в отъезде и вернется не раньше, чем через неделю. Ровер остался поджидать у двери, пристроив у себя на поясе мой арбалет, который конфисковал во время «ареста».
— Сержант Рейс? — чуть лениво произнес Артон, разглядывая меня все с тем же любопытством юного садиста. — Вы знаете, по какой причине оказались здесь?
— Нет, — уверенно ответила я, сочтя правильным проигнорировать данные Ровером объяснения.
Из них в любом случае ничего не понятно.
— Вот как? — Судя по все тому же обманчиво благодушному взгляду, он ни на грош мне не верит. — Скажите, сержант Рейс, как давно вы знакомы с Дунканом Веллореском?
С Дунканом Веллореском? А этот здесь при чем? Не знаю почему, но я бросила мимолетный взгляд на Уилфорта. Тот по-прежнему держал руки на груди и был сама холодность.
Дункан Веллореск… Я задумалась, пытаясь высчитать ответ на заданный вопрос. Считать получалось из рук вон плохо. Сознанием медленно, но верно овладевала паника, и мысли метались хаотично. При таком раскладе вспомнить, сколько именно прошло времени с момента нашего знакомства становилось практически нереально.
— Вы сами не знаете, как давно познакомились? — изогнул брови Артон, всем своим видом демонстрируя, что совершенно мне не доверяет.
— Несколько недель назад, — поспешила ответить я. — Кажется, около пяти недель. Мы познакомились, когда я расследовала дело о смерти его сестры.
— Очень хорошо! — воодушевился майор.
Я мрачно взирала на него, пытаясь понять, что именно так его обрадовало. То, что я вспомнила сроки? То, что я расследовала это дело? То, что мы познакомились именно тогда?
Как оказалось, последнее было ближе всего к истине.
— О чем вы разговаривали с Дунканом Веллореском во время первого посещения его дома? — продолжил расспросы Артон.
Вот тут, к счастью, раздумывать не пришлось.
— Ни о чем, — мгновенно откликнулась я. — Допрос вели стражи из отдела по расследованию убийств. Я с Веллоресками в тот день не общалась.
— Значит, не с ним самим, а с кем-то из его приближенных или слуг, — безразлично отозвался Артон.
Хотелось сказать, что не было и такого, но я вспомнила Беллу.
— Исключительно о деталях расследуемого дела, — твердо заявила я.
Не помогло.
— В этом я даже не сомневаюсь, — важно кивнул майор и взял в руки какой-то исписанный мелким почерком лист. Донос, что ли? — Вот здесь сказано, — голос из благодушного и чуть насмешливого превратился в суровый, — что вы получили от Дункана Веллореска взятку, взамен согласившись вывести его из расследуемого дела, вместо этого сконцентрировав внимание на его брате.
— Что? — я даже не столько возмутилась, сколько изумилась. — Но я вовсе не концентрировалась на Свере Веллореске. Первоначально ни Дункан, ни Свер не являлись главными подозреваемыми. Мы вели расследование в разных направлениях, и…
— И Дункан Веллореск так и не получил должного внимания как главный наследник убитой девушки, — жестко завершил Артон.
— Расследование проводилось совершенно непредвзято, — заявила я, пытаясь хоть немного утихомирить ту эмоциональную бурю, что овладела сейчас моей душой.
Снова покосилась на Уилфорта, но он по-прежнему молчал и вообще стоял неподвижно, словно памятник самому себе.
— Неужели? — снова насмешка. Артон явно вознамерился поразвлечься за мой счет. — А вот мне поступила совершенно иная информация.
— Постойте… — Я мотнула головой, встряхивая застывшие от шока мозги. — Что же, дело Веллоресков будет пересматриваться? Вы подозреваете Дункана в причастности к убийству?
— Пересматриваться? — без особого интереса переспросил майор. — Вряд ли. Даже если Дункан Веллореск и был замешан, за истекший срок — кстати сказать, это не пять недель, а шесть, — он наверняка сумел уничтожить все следы. К тому же он уже вступил в права наследования, так что теперь это уважаемый дворянин, к которому совсем нелегко подступиться. Вашими стараниями, — добавил он, послав мне совсем не чарующую улыбку. — Полученную взятку вы отработали хорошо. И, наконец, Свер Веллореск все же признался в совершенном преступлении. Возможно, они с братом были заодно, но не исключено также, что Дункан чист.
— Не понимаю, — честно сказала я, — если дело не будет пересматриваться и вы не считаете Дункана убийцей, в чем заключается моя вина?
— Вы приняли взятку, — отчеканил Артон, — и недобросовестно вели дело. Не имеет никакого значения, с какой именно целью состоялась дача этой взятки. Возможно, Дункан Веллореск стремился скрыть свою вину. Но не исключено, что он невиновен и либо опасался несправедливых обвинений, либо просто желал избавить себя от хлопот и пересудов. Быть подозреваемым в деле об убийстве — вещь крайне неприятная, даже если в действительности ты чист перед законом. Особенно для человека из высшего света. Но ваше поведение недопустимо и противозаконно совершенно независимо от причин, побудивших Дункана Веллореска к даче взятки.
— Не было никакой взятки! — почти закричала я.
И лишь потом сжала в кулаки скованные наручниками руки. Я слишком разнервничалась. Так нельзя. Как правильно отметил майор, быть подозреваемым в преступлении — крайне неприятная штука, даже если этого самого преступления не совершал. И тут необходимо сохранять спокойствие, иначе будет трудно отстоять свою невиновность. Вот только все это хорошо в теории. На практике же попробуй его, это самое спокойствие, сохрани!
— Скажите, сержант Рейс, посещали ли вы особняк Дункана Веллореска вскоре после того, как дело было раскрыто? — поинтересовался Артон таким тоном, словно резко поменял тему.
Я почувствовала, как опускаются плечи.
— Посещала.
Отпираться не имело смысла.
— Вот как? — Артон изобразил высшую степень изумления. — Позволю себе спросить: и с какой же целью?
Я сжала губы и опустила взгляд, отлично понимая, насколько неубедительно и даже более того — подозрительно прозвучит мой ответ.
— Он позвал меня, чтобы поблагодарить, — глядя в пол, сказала я. Но, подняв взгляд, поспешила добавить: — Исключительно словесно. За то, что раскрыла дело и спасла ему жизнь, так как Свер Веллореск планировал в перспективе расправиться и с братом.
