— Что ж не пристрелили? — удивилась я. — Разве сезон охоты закончен? В следующий раз разрешаю всяческих трепетных ланей отстреливать без предупреждения!
— А-а-а?.. — неуверенно вступили в разговор мужчины, видимо, все еще удерживая перед глазами трепетный образ полуобнаженной красавицы.
— Господа, проводите меня в мои покои, — приказала, переглянувшись с маркизой и рассудив, что затмить красотку не удастся, даже если мы с Омаль сложим свои прелести вместе.
Управляющий наконец-то вспомнил свои нехитрые обязанности и с видом идущего на эшафот повел нас дальше по коридору. Нас — это меня и маркизу. Рауля мы отлучили от своей августейшей особы и отправили в группу поддержки принца — отвлекать огонь на себя. Маленькая, но приятная месть за обильное слюноотделение.
В отведенной мне спальне, как две капли воды похожей на предыдущие (только мебель из другой породы дерева! Это жадные аристократы на дизайнере сэкономили. Ага. Взяли одного в складчину. Он им и наделал однотипных проектов!), меня наконец-то разоблачили, помыли и дали пошататься по комнате в сорочке и халате.
— Омаль, — обратилась я к статс-даме шепотом, делая умоляющие глаза, — давай скажем, что я плохо себя чувствую, и поужинаем здесь, а то мне так лень снова на себя это напяливать, куда-то тащиться, улыбаться. Ну, давай!..
— Ваше высочество, — громко сказала маркиза, — как вы себя чувствуете? — И показала мне глазами начинать изображать умирающего леб… воробья.
— О-ой, мне дурно, — простонала я, падая в кресло и прижимая ко лбу тыльную часть ладони. Играла я хорошо, со знанием дела. Со стороны я выглядела похудевшим Карлсоном, умирающим от любви к сладкому.
— Ах, ваше высочество! Ваше высочество… — закудахтали фрейлины, носясь вокруг бестолковой стаей куриц и суетливо мешая друг другу. Так, эти дурищи два раза не донесли до меня воду, столкнувшись. Третий раз донесли — и вылили мне на халат по той же причине! Четвертый… я встала и налила себе воды сама, обведя всех взглядом больной собаки и заявив:
— Я тут немного полежу, пока вы меня заботой не угробили, а вы сообщите его высочеству, что нынче мне нездоровится и мы встретимся только утром за завтраком.
Фрейлины поприседали и вымелись во главе с маркизой — сообщать принцу радостную весть: сегодня царственный супруг меня не увидит! Представляю, как он обрадуется!
С этой мыслью я заползла под одеяла, вытянулась на чистых простынях и тихонько уснула. И уже не слышала, как принесли ужин. Как Лара заботливо поправила мне сбившееся одеяло, а Омаль сделала надо мной отвращающий беду знак. Я спала как младенец…
Шр-р-р! Шр-р-р-р!
— Еть вашу!
Шр-р-р! Шур-р-р! Шр-р-р!
— Епишкин маг!..
Я открыла глаза и сначала не поняла, откуда доносятся разбудившие меня звуки. Села на кровати, потрясла головой, просыпаясь, и прислушалась.
Шр-р-р! Шр-р-р! Шр-р-р! Бу-бу-бу!
Звуки доносились от входной двери. Странно…
Я сползла с кровати, захватила свечу, горевшую на ночном столике, и осторожно, на цыпочках подкралась к двери.
— Какой муда… муж… мученик сделал дверь без ручки? — пробормотал хорошо знакомый бархатистый голос, но… почему-то он слышался в районе пола. Ничего не понимаю!
Пожала плечами, послушала возню за дубовой створкой и… распахнула дверь.
На пороге сидел принц и страстно лапал дверной косяк.
— Ваше высочество, — присела я на корточки, — вы что-то ищете?
— Вы не скажете?.. — задумался Матиас, что он забыл спросить. — Вы не скажете, как…
— Как пройти в библиотеку? — подсказала я и начала прозревать, учуяв ядреный выхлоп алкоголя.
— Да! — обрадовался муж, поднимая на меня абсолютно незамутненные интеллектом глаза, в которых плескалось не меньше пары бутылок крепкого вина. На каждый глаз.
— Поня-ятно, — констатировала я третью степень опьянения. Это когда жене говорят: «Ну, еще по одной пропустим — и пошли по бабам!»
— А зачем мне в биоб… бимл… Черт! Слово какое дли-и-иное! Туда мне зачем? — глубоко задумался муж.
— Не знаю, — уселась я рядом, пристально разглядывая нежданно-негаданно подползшее сокровище и раздумывая, что мне с ним делать. В дело не употребишь… где его спальня — я не знаю… Придется применить валовой метод и докатить мужа до кровати, а то перед всем дворцом опозорит, ручку искавши не в том месте. Потом вдруг ему ножку приспичит поискать… Пусть уж лучше под моим присмотром научные открытия делает, Мичурин!
— «Дай, Джим, на счастье лапу мне», — протянула я руку любезному супругу.
— А? У? — никак не мог взять в толк изрядно «подогретый» Матиас, чего от него хотят. — О! Чего дать?..
— Уже ничего ты дать не можешь. Гм, как и взять… — Открытие предсказуемо, но неприятно.
— Почему это? — бурно оскорбился принц и попытался встать и немедля доказать обратное. Но, видимо, я по неопытности ошиблась с определением стадии опьянения, потому что мне сейчас наглядно демонстрировали шестую: асфальт вдруг подпрыгивает и больно-больно бьет по лицу. Вместо асфальта здесь был паркет, и Матиасу повезло с заботливой женой. Я метнулась стрелой и принесла подушку, каждый раз шустро подкладывая ее на то место, куда благоверный норовил улечься.
Мы где-то с полчасика поиграли в народную игру «ванька-встанька», пока ненаглядному не надоело. Дальше ему пришло в голову слегка вздремнуть на моем пороге на моей подушке. Мало того, одной подушки ему показалось мало, и он проявил настойчивость. То бишь, не слушая моих протестов, облапил и подтащил к себе, после чего комфортно расположился прямо на моих коленях, посетовав:
— Жестко!
— Сейчас будет жестоко! — не на шутку обиделась я и скинула чью-то разудалую головушку на пол.
— Больно! — потерла затылок жертва неумеренности и довольно резво поймала меня за ногу.
— Зачем ты меня тащишь? — удивилась я, отпихиваясь второй ногой. Но вторую конечность тоже поймали и все же подтянули к себе и зажали в железном захвате.
— Дать! — ответил принц, сосредоточенно крутя меня в руках. — Или взять?..
Е-мое! Не муж, а прям Гамлет какой-то: «Быть или не быть? Пить или не пить?» За что мне такая судьбинушка, а?
— Определись сначала, жертва виноделия, а потом руки распускай! — Я отчаянно сопротивлялась игре «Кубик Рубика».
— Имею все права! — О, как!
— А где ты был в первую брачную ночь? — вызверилась я, пытаясь разогнуться и отталкивая руки мужа, который, судя по всему, искал мягкие места, но взамен постоянно кололся о выступающие кости.
— В кровати! — уверил меня благоверный.
— Чудно! — порадовалась я за него. — А что ты там делал? Носки вязал?
