Вот так.
Со стороны изменения почти незаметны, но восстановленная гармония рождает где-то в глубине души чувство глубокого удовлетворения.
Так правильно... так и было задумано, ведь совершенство - единственное, к чему имеет смысл стремиться.
Теперь все идеально... строго на своих местах... как и должно было быть.
Как хорошо... работа завершена... дело сделано... теперь можно и насладиться тишиной... Ведь тишина - это та же гармония... совершенство звука... как тьма есть совершенство света, а свет - совершенство тьмы...
Мгновения абсолютной гармонии умиротворяют.
Безупречная тишина убаюкивает.
Безмятежный покой кажется безграничным... но ничто, даже он, не бывает вечным.
Совершенство невероятно хрупко, его очень легко разрушить. А человеческий разум не в силах долго выносить безупречную идеальность линий и неподвижную красоту застывшего времени. Он все еще нуждается в движении. Ему не нужен полный покой. Он не желает мира. Поэтому, застыв лишь на мгновение перед открывшимся чудом, вскоре сбрасывает навеянное им наваждение и спешит дальше.
Вперед. В хаос.
К чему-то новому, непознанному и неосвоенному...
Миг абсолютного всеведения стал для меня воистину откровением. Вот только в обычном мире совершенство, увы, и впрямь встречается редко. Я поняла это в тот самый момент, когда не ведающая высоких устремлений старенькая табуретка неожиданно не выдержала нагрузки и накренилась. А затем, отчаянно громко скрипнув, внезапно развалилась на части, будто высохший от времени глиняный черепок.
Больно ударившись копчиком, я враз утратила волшебство понимания. Каменный пол встретил меня весьма неласково, а впившиеся в затекшее мягкое место деревяшки и вовсе одарили черной неблагодарностью. Священную тишину комнаты грубо нарушила грязная ругань, подслушанная как-то по случаю на торговой площади в Криме, а затем ее дополнило жалобное постанывание, сменившееся громким кряхтением и звуком раскатившихся по полу деревяшек.
- У-у-у-у... - чуть не заплакала я, с трудом поднявшись на одеревеневшие ноги. - Прокляла бы тебя, предательница, но ты свой век уже отжила... я тебя лучше в саду каком-нибудь посажу... из вредности... выращу в деревце, дождусь первоцвета, а потом ка-а-ак наговорю гадостей....
Утерев рукавом невольно выступившие слезы, я кое-как доковыляла до выхода, прихрамывая сразу на обе ноги. Оперевшись на косяк, какое-то время тихо шипела, пережидая, пока к ним вернется чувствительность. Подумала о том, что, несмотря на очередной провал, смогла сегодня сделать чуточку больше, чем вчера. Наконец, уже переступила порог, напоследок кинув назад обиженный взгляд...
И только тогда поняла, что свет в комнате больше не горит. А последний элемент проклятой пирамиды больше не покоится в углублении наверху, а лежит совсем рядом, прямо у меня перед носом, загадочно поблескивая серыми боками и нахально щурясь продолговатой трещиной, в которой почему-то чудилась подозрительно знакомая усмешка.
С тех пор дела мои пошли на лад - обучение сдвинулось с мертвой точки. Я, наконец, нащупала ту неуловимую грань, за которой мои возможности становились чуточку больше, чем обычно.
Наверное, и здесь подаренные Школой артефакты сыграли свою немаловажную роль, потому что ничем иным высокую скорость освоения новых умений объяснить было невозможно. Как выяснилось, мне достаточно было один раз суметь что-то сделать правильно, как навык закреплялся очень быстро. Его не требовалось усердно тренировать. Найдя нужное направление, я уже не сбивалась с пути. И могла не опасаться сделать что-то неправильно, потому что, как пообещал арре Оркон, это было невозможно.
Мне понадобилась всего седмица, чтобы начать уверенно входить в состояние внутреннего покоя и полностью там освоиться. Еще несколько дней - чтобы научиться приближать или отдалять предметы, с которыми лорд-директор предлагал работать. К концу второй седмицы он показал, что можно не просто поднимать наш рабочий камушек в воздух, но и крутить его вокруг своей оси, подбрасывать под потолок, и вообще, перемещать как и куда угодно, не затрачивая на это ни капли сил. Словно держать его на невидимой ладони, естественно и непринужденно.
Я поверила, что тоже так смогу. И действительно смогла... дней этак через пять. Когда научилась формировать из своего бесформенного "я" длинный щуп и подталкивать им камешек в нужном направлении.
После этого лорд Эреной потребовал, чтобы я начала перемещать гальку не наобум, а с точностью до мизинца. Не просто сдвинуть или поднять в воздух, а сделать это строго на указанное расстояние. Или вообще заставить ее очертить над головой наставника идеально ровный круг. А то и метаться зигзагами под потолком, играя в догонялки с издевательски подмигивающим светильником.
Соблюдать точность и дозировать воздействие оказалось неожиданно сложно - простой щуп для этого подходил мало. Пришлось создавать более привычный к работе инструмент - самую обычную руку, только призрачную, и отращивать на ней по совету лорда-директора такие же обычные пальцы, манипулировать которыми я привыкла с детства. Правда, к дополнительной "руке" оказалось непросто приспособиться, но в конце концов у меня получилось и это. Так что седмицы через две я уже наловчилась делать с камешком все, что угодно.
Когда я смогла по приказу наставника удерживать его в воздухе целый час и крутить в любом положении, не испытывая при этом дискомфорта, он с усмешкой сообщил, что я освоила азы, и теперь можно приступать к настоящему обучению. Я молча изумилась, не решаясь спросить, чем же мы тогда занимались раньше, но в ответ получила лишь хитрый смешок и команду разбить ни в чем не повинный камень, не прикасаясь к нему даже пальцем.
Задачка, надо признать, поставила меня в тупик и на протяжении долгого времени держала в напряжении. Подсказок лорд Эреной больше не давал, так что мне пришлось думать самой и часами крутить несчастную гальку, пытаясь сообразить, как ее уничтожить. Просто сжать в "кулаке" было полдела - охотно повинуясь поверхностному воздействию, камень легко влетал в стену и выбивал из нее мелкие осколки. Наверное, если швырнуть посильнее, он и сам разлетится на части, но лорд-директор не этого потребовал.
Он велел мне разрушить камень, не прикасаясь к нему. А вот как это сделать, было непонятно. И осознание того, что ответ лежит где-то на поверхности, иначе наставник не стал бы так нагло молчать, просто выводило из себя.
От учебы, разумеется, меня на эти дни тоже никто не освобождал, поэтому решению новой задачи я не могла уделять столько времени, сколько она заслуживала. После цикла арре Оркона в класс явился очередной преподаватель - маленький и нудный мастер Ирхон, который начал подробно знакомить нас с географией и наиболее значимыми мирами Веера.
