Бракосочетать детей по любви и по их инициативе — настоящая проблема. Не будь я столь высокопоставленным перцем, в связи с выходкой Амхин огрёб бы кучу проблем во взаимоотношениях с равными себе. Но это ничего. Даже если кто-то из высшей аристократии действительно сочтёт этот брак слишком эксцентричным, война всё спишет.
Я окликнул Худжилифа.
— Где миледи? Чем занята?
— Её светлость у себя в спальне. Она вызвала горничных и подбирает госпоже Амхин наряд для бракосочетания.
— В самом деле? — Я даже приподнялся. Как-то не ожидал такого продолжения нашего с супругой грандиозного скандала.
— Да.
— Милорд отдаст распоряжения по части свадебного ужина и приглашений?
«Офигеть, все в доме уже в курсе. Зашибись, как бойко прислуга успевает проведать последние новости!»
— Приглашения разослать в свободной форме. Предстоит простое семейное торжество. Брак засвидетельствую сам. Пусть мажордом составит меню вместе с главным поваром и миледи, если она пожелает участвовать. Не приглашать танцовщиц, не планировать шествие. Однако слугам раздать по золотому жерновку.
— Слушаюсь, милорд. Госпожа Амхин возьмёт с собой кого-нибудь из прислуги?
— А вот этот вопрос пусть решает сама с будущим мужем. Не знаю. Помоги мне переодеться.
— Конечно, милорд. Позвать врача?
— Нет. Всё нормально. А где же мой будущий зять, кстати?
— Он спустился побеседовать со своим отцом.
— Ну конечно. Само собой. Дорого бы я дал, чтоб узнать, что тот скажет своему сыну.
— Милорд желает знать?
— Хм… Если услышишь на эту тему что-нибудь интересное или значимое, сообщи, конечно. Да, оговорю, что положение будущего свёкра моей дочери не изменится и деверя — тоже. Кстати — отправь ко мне моего секретаря. Пусть принесёт всю почту и подготовит бланк нового назначения.
— Будет сделано. Милорд спустится к ужину?
— Пожалуй, нет. Отлежусь. Детей пусть приведут ко мне попрощаться перед сном. Да, поставь фрукты сюда, под левую руку.
Я откинулся на подушки и расслабился. Как-то несуразно пошли мои дела в столице. Я себе это совершенно иначе представлял. Думал, поприветствую жену, перецелую детей, предъявлю ей живого и невредимого Сергея, понаслаждаюсь её восторгами — и займусь делами. Дел должно быть выше крыши. Рапорты из Анакдера уже должны поступить, если там сообразили, что к чему, а они должны были. Разве что Алексей что-нибудь напутал, но это вряд ли. Не в его это характере.
Секретарь появился довольно скоро, нагруженный свёртками бумаг и конвертами. Он был из спецназовцев, бывший гладиатор, многое прошёл вместе со мной, заслужил полное доверие и был очень опытен. На одной из боевых операций был серьёзно ранен, руку сохранил, но об участии в военных действиях не могло быть и речи. Парень имел право спокойно уйти на покой, обеспеченный пенсией и наградами. Но не захотел. Попросил оставить хоть кем-нибудь, хоть помощником в отделе снабжения, хоть курьером.
Вот так я и обзавёлся секретарём по штабным делам, который понимал меня с полуслова, с полунамёка, и у него всегда всё пребывало в идеальном состоянии. Половину поручений я мог давать ему без конкретизации, потому что у него имелся опыт и спецназовскую кухню он понимал от и до. Вот и сейчас сгрузил передо мной почту тремя разновеликими кучками. Причём сверху в стопке, конечно, лежит самое важное. Он очень редко ошибается.
— Как рука, Фикрийд?
— Прекрасно, милорд. Готов лететь хоть на край света и снова в гущу событий.
— Придётся. Что там в Анакдере?
— Господин Акшанта обрисовал ситуацию вполне достойно. Настолько полно, насколько было возможно. Была составлена карта. Вот копия.
— Это на какую же дату обстановка? Ой, ё… — Я, нахмурившись, разглядывал тонкую плотную замшу, покрытую значками, символами и линиями. — И что в штабе?
— Там готовят планы нескольких диверсионных операций — на случай, если последует разрешение от государя. Возможно, готовится и что-то ещё. Мне не сообщили.
— Разрешение будет. Какая жо… В смысле — это ж надо, как всё сложно!
— Не так сложно, как могло быть. Враг продвинулся очень далеко, но лишь потому, что почти не было сопротивления. То есть армии вассалов милорда в полном порядке и ждут своего времени на Ледяном пределе.
— Что делается сейчас на этом рубеже?
— Ведётся подготовка. Вот схемы и отчёты. Присланы только сегодня по распоряжению сыновей милорда. Узнав, что господин спасён и в безопасности, они нуждаются в подтверждении своих временных полномочий.
— Да, неплохо. — Первая же схема меня порадовала, хотя я и заподозрил, что тут не обошлось без приписок и приукрашивания. — Кто этим занимается? Яромир или Юрий?
— Господин Юри отвечает за укрепления от залива до берега Сладкого моря.
— Угу… Так… А что-то собираются делать и по другую сторону Сладкого моря?
Фикрийд пошуршал бумагами, и снова на свет явился кусок замши.
— Запланировано вырыть канал по ту сторону Сладкого моря и до Лестницы богов. Канал уже начат.
— Э… Канал? Чья была идея?
— Господина Алекеша Акшанты.
— И когда он отдал приказ?
— Сразу после того, как поступила информация о вторжении. Всё сделано по согласованию с господином Яромером. Работы уже идут, как я сказал. Господин Яромер объявил крестьянам прилегающих областей, что если канал будет прорыт ко времени, сёла будут освобождены от основной подати на два года.
— Они и так будут от неё освобождены! Тотальная война подразумевает подобные послабления!
— Возможно, крестьяне об этом не знают. По сводкам получается, что они усердствуют вовсю.
Меня немного царапнуло это самовольство старших сыновей. По идее, надо было хотя бы посоветоваться со мной. С другой стороны — не безвластия ли после моего исчезновения я боялся? Ребята могли предполагать всё, что угодно, в том числе и мою гибель. А ситуация ведь не та, чтоб позволить себе роскошь ожидать результата поисков, на войне надо действовать максимально быстро.
— Где сейчас Алексей? Я могу с ним пообщаться?
— Господин Акшанта в столице. Только что вернулся из Анакдера. Возможно, он в своём особняке, и тогда, конечно, появится на ужине. Если же вызван во дворец, то, может быть, не успеет.
— Если он прибудет к ужину, то сообщи, я тоже спущусь. Нам обязательно нужно поговорить.
Алексей успел на семейный ужин только-только, буквально в последний момент. Я всё-таки решил вести себя, как положено, поэтому завернулся во вполне приличное одеяние и позволил себя перепоясать, но к столу в результате спустился с большим запозданием. За ужином, к своему изумлению, обнаружил не только жену, от которой мог бы ожидать демонстративной обиды, и дочь с наигранно невинным выражением личика, но и жениха дочери. Последний явно чувствовал себя неуютно, но изо всех сил держался. Странно, что Моресна не кидала в его сторону негодующих взоров и не пыталась испепелить меня своим гневом. Она вообще вела себя как ни в чём не бывало. И даже взялась доброжелательно расспрашивать Рашмела о его семье.
