— Зачем он нужен, Лёш? Какой в нём смысл? Мы просто не успеем вырыть достаточно глубокий и широкий канал, чтоб он создал серьёзную проблему для армии вторжения.
— Зависит от того, с какой скоростью она будет продвигаться на юг. Ты знаешь, что сейчас армия стабилизировалась в рамках той области, которую захватила, и не двигается дальше?
— Это свежие данные?
— Свежайшие. От Яро я получаю данные, как только разведчики возвращаются в Ледяной замок или на Хрупкий склон. И, разумеется, немедленно переправляю всё в Анакдер, в штаб-квартиру спецназа. Там уже работают вовсю, отменены отпуска…
— Не уводи разговор. В чём смысл наполовину готового канала?
— Почему же наполовину готового? Наполовину он готов уже сейчас. Ещё два месяца, и…
— А почему ты думаешь, что они дадут нам эти два месяца… Подожди — почему так мало? Как канал может быть готов за столь короткое время?
— Потому что Яро и Юрий сразу согласились со мной, и у них под рукой оказалось достаточно рабочих рук, ящеров и магов, могущих заняться серьёзным строительством. Не так уж много работы требуется, чтоб прорыть один канал отсюда сюда, потом отсюда туда и соединить это и это озёра.
— И вы обманули крестьян.
— Мы их не обманули. Мы не дали им исчерпывающую информацию, что типично для взаимоотношений знати и простолюдинов.
— Твой цинизм заразителен.
— Он иногда полезен. Но посуди сам: перешеек между морским заливом и Сладким морем можно перегородить укреплениями, просто восстановив старые, оставшиеся ещё со времён королевства. Часть из них в приличном состоянии, нужно только немножко попотеть. Но по другую сторону от Сладкого моря лежит земля, не защищённая почти ничем. Какой смысл укреплять Ледяной предел, если его можно будет просто обойти?
— Лёша, я стараюсь смотреть на ситуацию здраво. Не так-то просто обойти море, но и нам не так уж просто перегородить Серт неприступной обороной по всей ширине.
— Можно что-то для этого сделать. Я предложил Яро распорядиться соответствующим образом и перевести часть кораблей в Сладкое море волоком. Это уже неплохая опора для обороны озёрных берегов. Позднее корабли можно будет ввести в канал.
— Да, положим… Я почитал то, что мне прислали. Сделано хорошо. Только, мне кажется, вы как-то уж больно мощно развернулись с подготовкой. Тут есть опасность не успеть доделать всё, и в результате обороноспособность будет снижена по всему Ледяному пределу. Неужели ты всерьёз рассчитывал на то, что наш противник замедлит движение и дальше будет продвигаться с нынешней скоростью? А если нет? Может такое случиться?
— Такое крайне маловероятно, — ответил сын уже без прежнего напускного легкомыслия. Абсолютно серьёзно. — Смотри сам — они пришли из какого-то другого мира в наш и сразу встретили серьёзное сопротивление. Они его подавили, да, но уже очевидно, что никто тут не поднесёт им Серт на подносе, да ещё и с поклоном. Они в чужом мире, в чужой стране. Они должны быть осторожны и не растягиваться, тем самым подставляя фланги под наши удары.
— Да, логично. Но что, если вдруг господа пришельцы покажут себя неосторожными?
— Они как раз и получат удары по флангам. Партизанское движение в подобной ситуации — самое эффективное оружие, ты сам мне об этом рассказывал. Отряды уже сформированы и отправлены.
— У меня на этот счёт не было никакой информации!
— Я только что её получил. Принёс тебе и переправил в Анакдер. Вот. — И сын подал мне папку.
Не потребовалось слишком много времени, чтоб ознакомиться со всеми бумагами. Я сумел приучить своих людей излагать информацию кратко, чётко, строго по делу, структурировать её так, чтоб охватить самое важное одним взглядом. Сам же обучился этому у Аштии Солор.
По документам получалось, что пока отчаиваться рано.
— Как считаешь — выстоим? Отберём обратно Серт?
— Папа, нам надо просто продержаться до момента, когда Империя соберёт армию и приступит к делу по-настоящему.
— Нам?
— Сын я тебе или не сын?
Я смотрел ему в глаза и, казалось, видел самого себя, своё прошлое — такое, каким хотел бы его видеть. Раньше мне не хватало решимости так держаться, а Лёшке всего было достаточно. Приятно думать, что хоть кто-то из моих детей явно получился лучшим, чем я сам. Как-то крепче, что ли, причём не телом, а духом. Иногда и самоуверенность идёт на пользу.
Не случись этого брака с младшей дочерью Аштии и единственной наследницей Раджефа Акшанта, я без колебаний сделал бы своего первенца наследником Серта и больше не беспокоил бы себя раздумьями, кто из оставшихся одиннадцати сыновей более достоин. Но Алексей решил жениться на Кареое и тем самым поставил меня в безвыходное положение.
Кареоя унаследовала после отца одну из самых значимых имперских областей и один из самых значительных титулов. Даже сам по себе титул — аргумент очень важный, а уж владения, которыми он обеспечен… Прежде ими распоряжался младший брат предыдущего императора — одно это уже говорило о многом. Стратегически важное положение, богатство и близость Акшанта к столицам не давали возможность отнестись к судьбе этих владений легкомысленно.
Как супруг единственной владелицы Акшанта, Алексей должен был получить настоящую, полную власть над её землями. Это было неизбежно даже в паре, где женщина оказывалась в столь необычной для Империи роли главы семейства. Немыслимо было в такой ситуации признать его наследником ещё и моего Серта. Так он махом мог бы сосредоточить в своих руках слишком обширную власть. Подобную император отказался предоставить даже Аштии Солор, даже кому-либо из своих самых преданных сторонников из числа полукровок.
Достаточно было даже промолчать, чтоб уже вызвать подозрения. Его величество мог сделать выводы просто из того, что Алексей — мой первенец, то есть как бы наследник по умолчанию. Мы оба с ним вполне отдавали себе в этом отчёт. И потому моё публичное заявление, а также тот факт, что Лёша подписал перед бракосочетанием все предложенные ему документы, стало также и значимым политическим шагом. Тем самым и он, и я дали понять государю, что не желаем подгребать под себя слишком много влияния. Что мы помним, кто есть кто, и собираемся строго держаться в рамках приличия.
Проще говоря, тем самым моё семейство продемонстрировало императору свою лояльность.
Было и ещё одно соображение. Даже для самого талантливого человека немыслимо успешно управлять сразу двумя огромными провинциями. Каждой из них нужно равное внимание своего владельца. Естественно, будь у меня двое сыновей, и один из них — болван, я предпочёл бы отдать всё разумному. Но их у меня двенадцать. Уж какой-нибудь ещё, помимо Лёши, получится толковым.
