– Одна тысячная уже что-то. Это не одна миллиардная. При такой вероятности выживания риск становится оправданным. Награда за него – могущество. И могущество, должно быть, необычайное, если ты спокойно смог вернуться вопреки всем опасностям обратного пути. – Верно, у меня было очень растерянное выражение лица, потому что Бренда лукаво улыбнулась. – Всё нормально, Артур. Тебе повезло со мной. Ты не пожалеешь, что доверился мне.
Сестра взяла пятый бутерброд, с сомнением посмотрела на него, тяжело вздохнула и с видимым сожалением вернула его обратно на тарелку.
– Знаешь, – сказала она. – Когда начинаю есть, то никак не могу остановиться.
Я пожал плечами:
– Ну и кушай себе на здоровье.
– Беда в том, что у меня склонность к полноте.
– С трудом в это верится, – заметил я. – С твоей-то фигурой.
– И тем не менее это так. Я чуть что, сразу полнею. Но предпочитаю сохранять свою фигуру при помощи диеты и здорового образа жизни. Лишний раз накладывать на себя чары – вредить нервам.
– Правильно делаешь, – одобрил я. – Ты выглядишь очень молодо и свежо. А компьютеры – твоё хобби или специальность?
– Специальность. Я кибернетик.
– То есть не просто инженер-программист, а учёный?
– У меня степень доктора наук. Но не чураюсь и прикладных задач. Мне принадлежит одна из ведущих на Земле Хиросимы фирм по разработке игровых программ.
– Брендон тоже этим занимается?
– Нет, он психолог. И очень неплохой, между прочим.
– Вы живёте вместе?
– Да, – ответила она и тут же поспешила добавить: – Как брат и сестра.
– Не сомневаюсь, – заверил я. – Пенелопа рассказывала о тех дурацких сплетнях касательно вас. Вы покинули Царство Света из-за них? Или потому что у Брендона не сложились отношения с Амадисом?
Бренда помрачнела и взяла сигарету. Я хотел было заметить, что это противоречит её словам о здоровом образе жизни, но передумал. Закурив, она спросила:
– А что рассказала Пенелопа?
– Почти ничего. Я знаю только то, что о вас начали распространять слухи, Амадис способствовал этому, и в конце концов вы ушли из Дома.
– Так оно и было, – подтвердила Бренда. – Но началось всё гораздо раньше, пожалуй, ещё до нашего рождения. Ты же знаешь, что отец был не в восторге от Амадиса?
– Знаю, – кивнул я. – Он считал, что Амадис слишком долго засиделся в наследниках престола, чтобы стать хорошим королём. Однажды в припадке откровенности отец пожаловался мне, что сам испортил Амадиса, внушив ему сильный комплекс неполноценности, подавив в нём свободную инициативу и самостоятельность. Дескать, Амадис настолько привык быть на побегушках и играть вторые роли, что вряд ли из него получится стоящий монарх. – Я пытливо посмотрел на Бренду. – Так что, отец оказался прав?
– На все сто, – безапелляционно заявила она. – Опасения отца полностью подтвердились, причём в самом худшем их варианте. Амадис очень дурной король.
Я развёл руки, одновременно пожимая плечами в жесте слепой покорности судьбе.
– Увы, ничего не попишешь. Следующим за Амадисом шёл Александр – а он был бы ещё более дурным королём.
– Александра давно сбросили со счетов, – возразила Бренда. – Да и он сам не желает иметь ничего общего с нашим Домом. Следующим был ты – но ты чересчур увлёкся Сумерками и стал настоящим Сумеречным, что совсем не нравилось детям Света. Ты открыто исповедовал Мировое Равновесие... а не тайком, как мы с Брендоном. В общем, ты не оправдал папиных надежд, и он вычеркнул тебя из списка претендентов на трон и решил сделать своим наследником Брендона. Он принял это решение ещё до того, как ты ушёл в бесконечность.
– В самом деле? Странно. А я ничего не знал.
– В то время об этом знала только мама. – Бренда несколько секунд помолчала, значительно глядя на меня. – Она упорно настаивала на твоей кандидатуре, и из-за её бескомпромиссной позиции отец долго не решался объявить Брендона наследником престола.
– Даже после моего исчезновения?
– Даже после этого. Мама любила тебя больше, чем всех нас вместе взятых, она принимала в штыки любые разговоры о том, что ты, возможно, погиб... И сердце её не обмануло. – Сестра тихо вздохнула. – Хотя в конечном итоге тебя официально признали умершим. Шестнадцать лет назад в Пантеоне был установлен пустой саркофаг с твоим именем, состоялась траурная церемония, а отец произнёс надгробную речь, в которой прямо заявил, что видел тебя своим преемником.
– Ловкий ход! – вырвалось у меня. – Таким образом, он дал всем понять, что Амадис давно вне игры.
– Вот именно. После твоих символических похорон только об этом и говорили. И когда отец, выдержав двухнедельную паузу, издал указ о назначении Брендона наследником престола... гм, с формулировкой: «в связи с констатацией факта гибели сына нашего Артура» – это уже ни для кого не явилось неожиданностью.
– Раз так, то почему Брендон не стал королём?
Ясный взгляд Бренды потемнел.
– Потому что Амадис оказался ещё большим подлецом и негодяем, чем можно было подумать, – гневно ответила она. – Отец рассчитывал лет через двадцать пять – тридцать возвести Брендона на престол, передать все бразды правления в его руки, а самому уйти в тень и спокойно умереть. После завершения Рагнарёка он чувствовал усталость от жизни и понимал, что долго не протянет.
– Это все понимали, – заметил я.
– В том числе и Амадис, а также его мерзкие дружки и любовницы. При известии о назначении Брендона наследником они совсем озверели и сразу же начали бешеную кампанию по его дискредитации. Они активно распускали порочащие его слухи, ему приписывались все смертные грехи, в частности, что якобы он спит со мной. Это была их козырная карта. – Бренда негодующе фыркнула. – И представь себе, многие поверили! Или же сделали вид, что поверили.
– А отец?
– Он хорошо знал нас обоих и понимал, что мы на это не способны. Зато другие наши родственники... Ох, уж эти родственники!
– То есть, семейный совет отказался утвердить назначение?
– Категорически. Эти олухи строили из себя больших моралистов. Впоследствии они горько пожалели об этом – но было уже поздно.
– А отец не пробовал надавить на них?
– Пробовал, но всё безрезультатно. Он давил, сколько было сил... а сил у него оставалось совсем мало. Может быть, тебя удивит это, но ты очень много для него значил, по-своему он даже любил тебя, хотя говорят, что ему было чуждо такое чувство, как отцовская любовь. После твоего исчезновения отец впал в глубокую депрессию, всё чаще стал замыкаться в себе, поговаривали даже, что он тайком смотрел телевизор. Представляешь!
Я зябко поёжился. В моей памяти ещё были свежи детские сказки-страшилки о людях, которые, днями просиживая у «дьявольского ящика», постепенно деградировали и превращались в растения. Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы иногда посмотреть хороший фильм или узнать свежие новости из мира, который тебя интересует; в принципе, это так же невинно, как прочитать книгу или газету. Но если копнуть глубже, то подавляющее большинство телепередач призваны скрасить серые, однообразные будни простых людей, утомлённых повседневными хлопотами и борьбой за существование, дать выход их неутолённой жажде новизны, позволить им хоть на время сбросить с себя оковы обыденности. А мы, безсмертные колдуны и ведьмы, не нуждались в таком суррогате полнокровной жизни. К нашим услугам было неисчислимое множество самых разнообразных миров, мы могли воочию увидеть всё, что душе угодно – будь то финальный матч Кубка мира по футболу, вооружённое ограбление банка или взрыв сверхновой звезды, – и нам ни к чему предаваться грёзам о несбыточном перед голубыми экранами. Когда же колдун начинает смотреть телевизор – смотреть по-настоящему, увлечённо, самозабвенно, упоённо, – то это верный признак того, что им овладела апатия, безразличие ко всему на свете, что он потерял вкус к жизни и готовится умереть...
