– Разреши, сотник?– Постучавшись, слегка приоткрыл дверь Дэн к комнату, которую занял командир.
– Входи.
Хм. А ничего так командир устроился. Впрочем, он всегда устраивался в лучших комнатах. Глупо ожидать другого, если сотня всегда занимала целиком весь постоялый двор, не оставлять же хозяину пустыми комнаты. Тут теперь никто и не подумает останавливаться, пока их отряд не съедет с квартир.
– Докладывай.
– Караулы расставлены. Хозяин сейчас своих на уши поставил, парней скоро накормят. Помещений как всегда на всех не хватит, но это не беда, привычно в общем-то.
– Я краем уха слышал, Виктор опять отличился.
– И когда только успеваешь все приметить? Служанка не устояла перед нашим красавцем, сразу воском растеклась. Но я его в караул определил, чтобы думал наперед, что есть еще и товарищи, которым нужно перевести дух.
– Правильно и сделал. Ты к парню-то присмотрись. Молод, ветер в голове, но из него может выйти толк.
– Уже присматриваюсь. Твоя правда, командир. Ветер правда в голове еще гуляет, но это всего лишь молодость.
– У иных этот ветер так и гуляет до самой старости.
– И тут ты прав.
– Присаживайся. Извини, но выпить пока нечего.
– Георг, вот сколько раз можно тебе говорить, что как командир, ты вполне можешь потребовать обслужить тебя первым,– вальяжно расположившись на лавке, поинтересовался Дэн.
До этого он тоже не тянулся в струнку, как тетива на арбалете, и говорил вполне свободно, но было заметно, что говорит командир и подчиненный. А вот теперь легко угадывалось, что беседу ведут уже два приятеля. Нормально в общем-то, раз уж командир пригласил за стол, то дал понять, что со службой пока покончено.
– Люди заслужили, чтобы о них позаботились в первую очередь.
– А нам с сухими глотками сидеть?
– Не рассыплешься. А потом, не этому ли нас учил старина Олаф, мир его праху.
– Да-а, жаль сотника. Вот только долго командовать ему своей сотней не пришлось.
– Ничего. Главное, что он увидел как его мечта воплотилась в жизнь. Он так и сказал, если помнишь.
– Помню конечно. Правда тогда от сотни остались только рожки да ножки, но он уходил довольным.
Поставив все на кон, старина Олаф сорвал таки куш. Триста пятьдесят золотых, плюс взятое с горцев, но главное не это. Весть о том, что отряд Олафа сумел провернуть совершенно безнадежное дело, о котором не знал только ленивый, глухой и слепой, разнеслась молниеносно. Слава о лихом наемнике и его отряде гремела не умолкая. Ведь мало того, что предстояло действовать в неизвестных горах, так еще и никто не сомневался в том, что их там будут ждать. А их и ждали, только с другой стороны.
Но все это меркло в сравнении с тем, что освободив купца, оставив горцев с носом, Олаф умудрился провернуть все таким образом, что не пролил ни капли крови. Не сказать, что род Чезана остался довольным, но вот заполучить смертельных врагов в их лице, наемникам удалось избежать. Невиданное дело.
После успешного похода, отряд ждали большие перемены. Перво-наперво, Олаф всех перевооружил. Его люди обрядились в однотипные доспехи, кольчуга, остроконечный шлем с полумаской и брамицей, кольчужные рукавицы, меч, щит, легкое копье, арбалет. Все весьма приличного качества. Это не обсуждалось, вооружение и снаряжение отряда должно было быть одинаковым.
Кто не хотел расставаться со своим мог хранить его где угодно, только не в обозе отряда. В связи с этим, сотник объявил, что каждый может разорвать договор, и уйдет с хорошей рекомендацией. Но желающих расстаться с тем, кому так ласково улыбалась удача не нашлось. Оговаривалось так же и то, что все оружие и снаряжение наемники могут выкупить, не хватит на все, можно выкупать по частям.
Однако, после похода деньжата имелись, так что все выкупили свое новое оружие и снаряжение, а строе продали. Но даже после этого в их кошелях все одно звенела изрядная сумма, так что они могли ни в чем себе не отказывать. По сути, ничего особенного не произошло, и они обзавелись приличным снаряжением, от чего никогда не откажется ни один наемник. О том, чтобы держаться за свою мошну никто даже не думал. Наемник или солдат начавший откладывать и думать о будущем долго не живет, есть сегодня, а что будет завтра, то только Богу ведомо – это непреложное правило всех, кто живет мечом.
Теперь Олаф не торопился и мог себе позволить дождаться приличного найма. И хотя места в стенах города им по прежнему сыскать не вышло, там все еще было забито под завязку, теперь к ним как к неудачникам не относились. Так что долго ожидать найма не пришлось.
Уже через год, его отряд насчитывал три десятка, хорошо подготовленных и оснащенных бойцов. Еще через два, отряд превратился в сотню. С заработком трудностей не возникало, их услуги сильно подорожали, слава росла день ото дня, как и степень опасности заданий. Наймы становились все более и более трудными. Тут ничего не поделаешь, платить хорошую цену готовы только за серьезные дела, хочешь чего попроще, сиди на попе ровно и не высовывайся, хочешь быть лучшим, будь готов, что тебя пригласят принять участие в опасном деле.
Вскоре дела с ними могли иметь только гильдии, с богатыми караванами, или владетели. Однажды им пришлось выслеживать волколака. Матерый хищник собрал большую стаю в сотню волков. Тогда они потеряли десяток бойцов, но стаю все же истребили, как достали и самого волколака. Их нанимали и для выяснения отношений между собой, на маленькие такие войны.
Год назад оказавшись на службе у Люцина они приняли участие в войне с Мгалином. Их наняли как легкую концу и они располагались на левом фланге войска. Ничего особенного, прикрывать фланг от удара конницы Мгалинцев, а при необходимости обойти и обрушиться противника. Конечно они имели приличные доспехи и вполне могли считаться латниками, но это вовсе не значит, что им под силу противостоять отборной рыцарской коннице, этим стальным крепостям, восседающим на высоких лошадях, так же закованных в броню.
В тот день король Мгалина в чистую переиграл властителя Люцина в самом начале боя, сумев скрытно перебросить на фланг свой живой таран, призванный пробивать брешь в порядках противника, в которую потом должно хлынуть остальное войско. Их удара ждали в центре и там сосредоточились Люцинские рыцари. Но вместо этого, противник выставил в центре основную массу копьеносцев, которые должны были принять на себя удар рыцарской конницы, а сами решили сделать ставку на фланге. Если обрушится фланг, то даже при условии, что Люцинцам удалось бы, перестроиться, они понесли бы значительные потери, и даже не будучи полностью разбитыми, сражение проиграли бы вчистую.
