— Андрей не такой… — Возразила Женя.
— Ну да, я смотрю, ты лучше других его знаешь, ничего, что он тебя за глаза дурочкой убогой считает, конечно. Продолжай его защищать.
— Он хороший… — Совсем тихо сказала девушка, и выбежала из комнаты.
— Вот ведь… не задался вечер. Теперь у нас двое обиженных, и совсем не осталось выпивки. — Пожал плечами Барсук.
— Вот чё, Барсучара, Андрей у нас, может, и со странностями мужик, но всё-таки мужик, его не грех подколоть. Но ещё хоть раз Женьку обидишь — я тебе всю харю уделаю. — Не повышая тона, предупредил Николай.
— Я её не обижал, так, маленько иллюзии поразвеял.
— Я второй раз предупреждать не стану. — Николай тоже вышел, за ним и Наташа, не вмешивавшаяся в общий спор; Барсук остался один.
* * *
Всю неделю Андрею пришлось работать в архиве наравне с подчинёнными. Но он не жаловался — это занятие оказалось весьма полезным, благодаря этому он хорошо представлял обстановку в городе и за его пределами, просматривал свежие отчёты, делал кое-какие записи в своём толстом блокноте, и перечитал все сводки и записи, показавшиеся ему хоть сколько-нибудь занимательными. Здесь же, в архиве, ему попадались весьма любопытные сведения о некоторых людях, городах и событиях, и он делал заметки из всего, что можно было впоследствии как-то использовать.
Но больше всего молодого инквизитора интересовали отчёты, напрямую, или хотя бы косвенно связанные со взрывом в Светлограде. Он готов был долгими часами перебирать и перечитывать поступившие бумаги, вычленяя более-менее подходящие сведения, поскольку это дело не давало ему покоя, как и то, что он не задействован в нём.
Наконец, за Серовым приехали, и ему тоже пришлось покинуть город, чтобы присоединиться к другой группе, занятой где-то близ каменоломен, неподалёку от Светлограда. Светлитскую он с собой не взял, справедливо решив, что архив гораздо более безопасен, нежели местность, где трудятся каторжники.
* * *
После того, как Серов уехал, в его доме остался лишь Николай, которого он попросил приглядеть за собственностью, да Женя, за которой ему тоже надлежало приглядывать. Девушке почему-то нравился этот неуютный, неотремонтированный особняк. После работы она убиралась в комнатах и выносила мусор, оставшийся от предыдущих жильцов. Она позаботилась о том, чтобы рамах появились новые стёкла, а на окнах — новенькие шторы, как-то сразу придавшие этому мрачноватому обиталищу обжитой вид.
Матяшин только диву давался, откуда в молодой княжне такое рвение к труду, и желание обустроить чужое жилище, но все попытки разговорить девушку оказывались бесполезными — она отделывалась отговорками вроде: «мне просто хочется навести тут порядок, да и Андрею приятно будет».
Как-то раз Николай, возвратившись со службы несколько позже Жени, увидел, как она заполняет какие-то бумаги; может быть, он и не обратил бы на это внимания, если бы девушка, заметив его появление, не попыталась прикрыть их увесистой папкой. Этот-то манёвр как раз и заинтересовал Матяшина, и он, подойдя, отодвинул бювар.
Под ним оказались документы на особняк Серова. Но вовсе не те, которые были у Андрея. В этих значилось, что дом принадлежит государству, и может быть оформлен на частного владельца, носящего какое-либо инквизиторское звание, после выплаты полной его стоимости, означенной в шестьдесят тысяч.
— Жень, а чё это такое у тебя?.. — Недоумённо спросил Николай.
Девушка сильно смутилась и покраснела, и, опустив голову, ответила:
— Я вам скажу, но обещайте, что никогда-никогда и никому не расскажете об этом, особенно Андрею, он ни в коем случае не должен узнать… — Она подняла взгляд, пытливо ловя настрой Николая. Тот удивлённо приподнял брови.
— Во как, ты меня заинтриговала, и почему же это такая страшная тайна?
— Андрей… расстроится, если узнает. Такое, конечно, много с кем могло произойти, но вы же знаете, как он болезненно относится к собственным ошибкам, он потом целый месяц будет ходить злой и раздражённый, укоряя себя самого. Я не хочу, чтобы было так… он так радовался, купив этот дом…
— Что-то ты много сказала, но пока ничего толком не понятно.
— Обещайте, что никогда не расскажете никому, особенно Серову…
— Ну, хорошо, я обещаю. Объясни теперь, чего это за махинации.
Женя кивнула:
— Я узнала… случайно… что сделка незаконна, и официально этот особняк Андрею не принадлежит. Это собственность государства, то есть, Инквизиции, потому что дом прежде принадлежал инквизитору. У него не было наследников, и поэтому его забрала организация. Недавно по всем небольшим окраинным городкам Империи прокатилась волна незаконных сделок… это активисты «Единой Империи» каким-то образом похищают вполне настоящие документы на собственность Инквизиции, и проворачивают афёры по продаже. Продают дома в разы дешевле, но вопросов не возникает: ведь все бумаги подлинные… Через некоторое время это всплывает, и дома конфискуются, а деньги, конечно, никто не вернёт, конечно же, единоимперцы их себе забирают…
— Стой, погоди, ты хочешь сказать, что Андрей попался на удочку аферистов-единоимперцев? Той самой противозаконной политической организации, которая хочет открыть границы и пропускать в Империю всех подряд, заключить союзы с нелюдями?.. Ты про эту «Единую Империю», которая так яростно противопоставляет себя Инквизиции?
— Я про них. «Единая Империя» у нас всего одна…
— Да уж, действительно, Серову лучше никогда об этом не знать. Он же с разбегу об стену убьётся, если узнает, что его деньги пошли на укрепление организации врагов Империи.
— И ещё ему очень нравится этот особняк. Поэтому я решила выкупить эту собственность у Инквизиции, а бумаги оформить на его имя, так, чтобы вопросов не возникло. Потом я подменю бумаги, надеюсь, он этого не заметит.
— Андрей? Исключено, он такой дотошный, что наверняка твой почерк сразу узнает.
— Тогда я… оболью его документы чернилами. Я знаю, они лежат в ящике его письменного стола, он не взял их с собой. Скажу, что мне была нужна чернильница, а она тоже в ящике стоит… и, случайно, неловко зацепила крышку, так, что чернила пролились прямо на бумаги… И тогда я, испугавшись, что он рассердится, переоформила всё… я же, как бы, княжна, мне помогли с этим. Вот так… А про оплату он ничего не узнает — платить нужно через Банк Империи, а квитанция останется одна там, а другую я спрячу, буду хранить, на всякий случай, у себя.
— Офигеть… Да ты прям мастер конспирации… Нет, серьёзно, напрасно Андрей… — Николай замолчал, не договорив фразу.
— Что? Считает меня беспомощным, неуклюжим ребёнком?..
