— Подождите Ваше Высочество, я не могу догнать Вас. — Пятно света впереди заколебалось и остановилось.
— Быстрее Анелла, — кронпринцесса никогда не отличалась долготерпением. — Предлагаю тебе снять вообще туфли.
— И остаться в одних чулках, — на красивом личике Анеллы возникла брезгливая гримаска. — Я собью ноги. Вы шутите?
Огонь свечи осветил напряженное лицо кронпринцессы. Она не отвечала, а внимательно смотрела наверх. — Посмотри на стену. Туда. — Имма пальцем указывала в освещаемый тусклым светом угол. — Анелла с непонимающе крутила головой.
— Выше. Еще. Ты что ослепла? — Кронпринцесса оглянулась по сторонам и, увидев лежавшую невдалеке палку, с радостным воплем бросилась к ней. Палка оказалась тяжелой пикой с длинным, давно заржавевшим наконечником. Быстро сняв куртку, Имма обмотала ею острый конец, и с трудом подняв, начала махать из стороны в стороны, стирая пыль со стены.
— Зачем Вы это делаете? — В голову Анеллы промелькнула мысль о пагубности долгих хождений по заброшенным коридорам для душевного здоровья.
— Смотри внимательно, — от усилий кронпринцесса даже высунула язык. — Я, кажется, кое-что нашла.
Фрейлина задрала голову, приподняла горящую свечу и, наконец, увидела сильно запыленный портрет. Мужчина и женщина стояли позади мальчика. Живописец старался изобразить женщину моложе, однако чувствовалось, что она самая старшая на портрете. Длинные темные волосы, холодная улыбка и тонкие пальцы, которыми она сжимала высокую спинку кресла — все говорило о властной и бессердечной натуре. Рядом стоял высокий мужчина с такими же темными волосами. Он совсем не улыбался, а его глаза смотрели тяжело и надменно. От его фигуры веяло свирепой силой и жестокостью. Лишь сидевший в кресле мальчик беззаботно и весело глядел такими же темными, как у взрослых глазами.
Это картина мэтра Орданелла, — выдохнула Анелла. — Я видела портрет Вашего дедушки, который он написал почти пятьдесят лет назад. Его Величие там как живой. Интересно, а это кто?
— Мэтр Орданелл написал пять портретов, — кронпринцесса пристально рассматривала расчищенное от пыли полотно. — Жены, своей умершей дочери, императора, Матриарха и, — она посмотрела пристально на Анеллу, — подумай сама.
— Неужели это Младший Владыка? Тогда кто это рядом с ним?
Имма фыркнула, — Ну ты даешь? Свою бабушку Аделинду не узнаешь? — Она весело рассмеялась. — Ну, у тебя и семейка.
— Я ее видела всего раз и то в далеком детстве, — Анелла обижено всплеснула руками, закапав воском и без того замызганное платье.
— А я ее вообще ни разу не видела, — отрезала кронпринцесса. — Ты посмотри на их глаза, волосы, лоб и главное, — она хихикнула, — на длинные носы. Тут любому станет ясно, что они из одного теста слеплены. В тебе же течет кровь Матрэлов или ты думаешь, что стала моей первой фрейлиной из-за своего ангельского характера или канцлерства отца? — Имма презрительно хмыкнула. — Милая Анелла протри глаза. Все красные смотрят на тебя как на божество и готовы носить тебя на руках вовсе не из-за твоей милой мордашки. Даже Матиас…
Анелла возмущенно пискнула.
— Даже Матиас, — непреклонно продолжала кронпринцесса, — видит в тебе прежде всего правнучку Владыки Мэйнарда. Да по женской линии, да лишенную какого-либо Дара, но при этом продолжающую род Младшего. Неужели ни ты, ни твои сестры до сих пор так ничего и не поняли. Без этой струйки крови в ваших жилах вы ни кто.
— Мой отец…, - лицо Анеллы приобрело бордовый оттенок. От возмущения она задыхалась, силясь сказать в ответ что-то столь же унизительное и резкое.
— Твой отец, да прибудет с ним благословение Триединых, не имеет даже титула. Дочь Владыки Мэйнарда вышла замуж за младшего сына безродного тана не по любви, как быть может, тебе рассказывали, а потому что соблазнила его и забеременела. И сделала это будучи уже невестой хертинга Тонфара. Владыка тогда рвал и метал, особенно когда всё вышло наружу и, — кронпринцесса презрительно скривилась, — результат этой связи стал слишком заметен. Для твоего прадедушки это был удар. В роду Младшего это была лишь вторая девочка за эпоху, и вместо самого богатого и знатного хертинга ей пришлось довольствоваться твоим дедушкой.
— Дедушка Хейлгар был замечательным человеком, — Крупные слезы оставляли на округлых щеках грязные дорожки. — Его-то в отличие от бабушки я прекрасно помню. Он подолгу жил у нас и умер у папы на руках. Не смейте говорить о нём плохо. — Девушка не выдержала и, отвернувшись, судорожно всхлипнула. — Я жалею, что пошла с Вами. Я так об этом жалею!
— Прости, — кронпринцесса быстро подошла вплотную к Анелле и обняла ее за плечи. — Кажется, я перегнула палку. Если честно, не предполагала, что ты совсем не знаешь ни чего из истории своей семьи. Прости меня, пожалуйста, — Имма прижалась лбом к подрагивающей от рыданий спине. — Я не хотела. Ты моя подруга и я очень рада, что ты моя фрейлина.
— Вы говорите правду? — Анелла громко шмыгнула носом.
— Хочешь, поклянусь? — Кронпринцесса отодвинулась и, подняв руку, торжественно продекламировала. — Клянусь косточками недавно съеденного фазана, что Анелла моя лучшая подруга и самая замечательная фрейлина в истории Торнии. — Она полезла в висевшую через плечо сумку и вытащила промасленный сверток. — Мы сейчас доедим его ножку, и если вдруг со мной случится заворот кишок, это будет означать, что я подлая лгунья. — Имма хитро подмигнула. — Ну, хватит дуться. Твоя бабушка, которую ты видела лишь раз в жизни, а я так и вообще ни разу не повод для ссоры. Пусть себе живет и здравствует. Мир?
Анелла улыбнулась и протянула руку. — На Вас сложно сердиться. Наверное, это Дар. — Она застенчиво улыбнулась. — Я знаю эту историю. Мне нянечка рассказывала. Говорила, что первый жених бабушки не посмел разорвать помолвку. Боялся гнева Младшего Владыки. Дедушка сам к нему поехал, а его даже на порог не пустили. И тогда он подкараулил императора в главном храме Триединых, упал перед ним на колени и умолял помочь. Его Величие согласился походатайствовать и через месяц они сыграли свадьбу. Конечно, никого из родственников бабушки на свадьбе не было, а Владыка Мейнард так и не признал внука, но зато папе помогал Ваш дедушка.
— Я знаю, — Имма ободряюще улыбнулась. — Я всё знаю.
— Отец никогда не упоминает про Младших Владык, но нянечка рассказывала, — Анелла запнулась, — что нашу семью прокляли Триединые.
— У тебя весьма разговорчивая няня, — Имма хихикнула. — Моя всегда молчала как рыба, а если и разговаривала, то исключительно о том, как важно беречь девичью честь и сохранять монаршее достоинство.
