— Рисунок на изумруде твоего меча тоже появился благодаря магии солнечных детей. Буква на гриве леопарда совпадает с начальной буквой имени владельца. Когда меняется владелец, меняется и буква. Поскольку этот меч идеально подходит для человеческой руки, его носил каждый наследник в твоей династии.
Твой меч, Аритон, единственный из изаэрийских мечей, перешедший к людям от паравианцев. Насколько я знаю, он последний меч подобного рода, сохранившийся на Этере.
Лизаэр с грустным восхищением глядел на оружие.
— Неудивительно, что оружейники Дасен Элюра так восхищались этим мечом. Он перечеркивал все их ремесло, им нечего было и мечтать о создании чего-либо подобного.
Асандир встал и по-кошачьи выгнул спину.
— Едва ли и сам Феретон сумел бы повторить свою искусную работу. Конечно, если он до сих пор жив.
Фелирин недоверчиво вскинул брови.
— Я не ослышался? Разве может кентавр прожить десять с половиной тысяч лет?
Ответ Асандира был полон грусти.
— Если судить по меркам людей, древние расы были бессмертными, но утрата солнца больно ударила по ним. Ни я, ни другие маги из Содружества Семи не знают, удастся ли когда-нибудь их вернуть. Трудно даже представить, насколько безгранична эта трагедия.
В пещере стало тихо. Через некоторое время Асандир предложил ложиться спать. Погода менялась, и он сказал, что завтра надо будет выехать как можно раньше. Только Аритон остался сидеть у догорающего очага, держа на коленях паравианский меч, ставший фамильным оружием династии Фаленитов. Пламя в последний раз вспыхнуло и исчезло среди мерцающих красно-оранжевых углей. Спустя несколько часов, когда остальные путники, скорее всего, уже спали, Аритон отложил меч и тихо выскользнул из пещеры.
Клочья влажного тумана цеплялись за верхушки приземистых сосен. Пещеру обступала кромешная тьма. Но Аритон был Повелителем Теней, и ночь не имела от него тайн. В темноте он видел не хуже кошки, а потому, уверенно ступая, огибал камни и корни, направляясь туда, где были привязаны лошади.
— Тишеальди, — позвал он.
На древнем языке это означало «крапчатая». Так он назвал свою кобылу.
Имя было произнесено едва слышно, но лошадь послушно пошла к нему. Россыпь белых пятен приблизилась, и кобыла ткнулась ему мордой в ладонь, выпрашивая овса. Аритон протянул руки и дотронулся до ее шеи. Влажная теплая шкура согрела его озябшие руки. Близость этого бесхитростного существа успокаивающе подействовала на взбудораженный разум Аритона.
— Пока нам с тобой не удрать. Еще рано. Но у меня такое чувство, что все равно придется это сделать.
Слушая рассказ Асандира, он подметил одну особенность: в присутствии менестреля маг избегал упоминать их с Лизаэром династические имена.
Лошадь тряхнула головой, коснувшись влажной гривой лица Аритона. Он слегка оттолкнул ее, произнеся несколько шутливых слов, и... замер. Где-то поблизости хрустнула ветка. Аритон повернулся, приготовившись быстро скрыться. Если это Дакар или Асандир, лучше бы ему избежать их расспросов.
Но голос, в стихотворной форме проклинавший корни и темноту, принадлежал менестрелю. Споткнувшись и снова хрустнув веткой, Фелирин перешел на более обыденный язык.
— Дейлион тебя побери! Ты заставил меня тащиться за тобой следом и даже не подумал взять хотя бы головешку из очага.
Аритону не без труда удалось преодолеть оцепенение, сковавшее его тело. Хорошо, что менестрель этого не видел.
— Не припомню, чтобы я приглашал тебя прогуляться, — ответил он Фелирину.
Делая последние шаги, менестрель едва не упал. Он со всего маху налетел на ограждение, отозвавшееся жалобным скрипом. Мышастая кобыла рванулась в сторону, нарушив мирное посапывание жеребцов. Серый конь, привязанный чуть поодаль, беспокойно заржал.
Менестрель недовольно поглядел на Аритона, показавшегося ему каменным изваянием.
— Ты почти такой же скрытный, как маг, — с упреком произнес он.
«Зато ты не понимаешь, что маги воспитывают свой дух, дабы управлять стихиями, а не потворствовать безрассудствам», — подумал Аритон, но не стал говорить этого вслух.
— Зачем ты сюда пришел? — спросил Повелитель Теней.
Фелирин натянуто рассмеялся.
— Не пытайся сбить меня с толку. Тебе тревожно и страшно, и этого ты за вопросами не скроешь.
Аритон намеренно сделал паузу. Затем язвительно спросил:
— Ты так думаешь? Тебе известно немало баллад. Назови мне героя любой из них, и я покажу тебе человека, обремененного излишней самоуверенностью.
Менестрель тихо засопел. Обычно его было трудно вывести из себя, однако сейчас Аритон, казалось, делал все, чтобы Фелирин поддался гневу и позабыл про свое главное открытие. Менестрель понимал: все грубости и колкости Аритона вызваны желанием защитить свой талант.
— Послушай меня, — быстро заговорил Фелирин. Отчаяние, прозвучавшее в его голосе, успокоило Аритона, и он не стал перебивать менестреля.
— Обещай, что выполнишь мою глупую просьбу. Есть один человек, непревзойденный менестрель. Его имя — Халирон. Часто его называют магистром Халироном. Если ты повстречаешься с ним, умоляю тебя — сыграй ему. А если он предложит тебе стать его учеником, поклянись мне, что примешь предложение.
Фелирин замолчал. В дальнем конце загона беспокойно топтались лошади. Тишину нарушил порыв холодного ветра, с грохотом пронесшегося сквозь деревья. Аритон оторвался от шершавых досок загона и процедил сквозь зубы на паравианском языке:
— Все вы, точно акулы, готовы растерзать меня на куски.
Голос его дрогнул, но не от гнева, а от затаенной тоски. Фелирин, не знавший древнего языка, улыбнулся. Он торжествовал, однако к его радости примешивалось легкое чувство вины.
— Твоя клятва, — осторожно напомнил он Аритону. — Я хочу ее услышать.
— Провались ты, — огрызнулся Повелитель Теней, но настроение его почему-то изменилось, и теперь он улыбнулся. — Считай, что ты ее услышал. Но много ли значит мое слово по сравнению с цветистыми предсказаниями пророка, только и мечтающего об очередной попойке?
— Возможно, твое слово значит все, — тихо ответил Фелирин. — Ты еще слишком молод, чтобы жить, не имея мечтаний.
— А я и не подозревал, что живу без мечтаний, — сказал Аритон и с легким сарказмом добавил: — Кое-какие мечтания у меня все же есть. Сейчас, например, я мечтаю завалиться спать.
Повелитель Теней направился к пещере, оставив менестреля наедине с его любопытством.
Оглядываясь назад
На холмистой равнине Пасвира, возле походного костра, ясновидец слушает рассказ старухи, возвратившейся с конской ярмарки, и сурово требует: «Повтори еще раз: ты видела мага? И был ли с ним светловолосый чужестранец, речь которого схожа с речью людей высокого происхождения? Говорю тебе: если ты его видела, значит, быть войне...»
