Самыми страшными были переживания. Не смягченные никакой сознательной мыслью, они представлялись голыми нервами, по которым электрическими разрядами постоянно били страх, ненависть, жадность и свирепость. Единственными отдушинами чувств были играющие детеныши, которые еще находились за стеной родительской заботы. В конце концов я почувствовал, что смотрю на природу как на непрекращающийся ад для большинства животных. Теперь я прекрасно понимал истоки наших звериных эмоций, и это, к сожалению, не вызывало у меня восторга…
Кроме моих природоведческих изысканий я, естественно, не оставлял поиски слабых мест в подпространстве. К сожалению, в этом я не преуспел, но зато случайно натолкнулся на интересный феномен. В разных, чисто интуитивно понравившихся мне местах пытался закрывать глаза и прислушиваться всеми другими возможными чувствами к окружающему миру. Я предполагал, что у нас здесь могут появиться какие-нибудь шестые или седьмые чувства, которые описывают буддисты или паранормалы. Но пока ничего не получалось то ли из-за нашей привычки, то ли потому, что никаких шестых чувств у нас отродясь не имелось. Обычно при таком прослушивании или вообще не было никаких звуков, или слышались крики птиц, лай собак, разговоры и отзвуки мыслей в виде неясного шепота.
Один раз я таким образом прислушивался где-то в Латинской Америке, сидя посреди высокогорной индейской деревушки. Не помню, что мне там показалось подозрительным, но так уж получилось, что я долгое время сидел с закрытыми глазами в центре небольшой пустой площади. Вдруг что-то ударило меня сзади, и одновременно в моей голове грохнул собачий лай. С перепуга мне захотелось оттуда убраться, и я, еще не открывая глаз, представил свой дом. Каково же было мое удивление, когда, открыв глаза, увидел перед собой материализовавшуюся картинку родной бетонной коробки!
Ошарашенно оглядевшись, я понял, что это не картинка, а реальное место с движущимися машинами, людьми и даже собаками. То есть я мгновенно переместился из Анд домой и оказался посреди своего двора. Вот спасибо индейской собаке, которая, бегая по своим собачьим делам, спихнула меня с дороги, да еще и гавкнула мне в ухо во все свое собачье горло!
По свежим впечатлениям я решил проверить, сработает ли это еще. Поплотнее зажмурил глаза и живо представил себе Славину дачу, берег около нее, что оказалось нетрудно, поскольку это было одно из самых любимых мест, и возжелал там побывать… Открыв глаза, я нашел себя сидящим на мостках и смотрящим на знакомую избу. Возле дома были Славкины родители. Значит, они приехали в отпуск и отдыхают на лоне природы.
Пришла идея: «Надо бы Славку к ним спихнуть! Может, родительское тепло растопит айсберг его замороженной души?» Я тут же опомнился: «Вот ведь человеческое сознание! Секунду назад было чудо, а сейчас уже обычный факт, и мысли пошли крутиться вокруг вечных бытовых тем. А ведь надо с ребятами опробовать и посмотреть, как перемещение будет выглядеть со стороны».
Я опять представил городской дом и мгновенно туда переместился. Выйдя из подпространства, а иначе сказать, войдя в свое отдыхающее тело, я сразу обменялся новостью с ребятами, и в следующий раз мы экспериментировали уже со Славой. Договорились, что он повторит мой маневр с перемещением на дачу и обратно.
— Ура! У нас есть новое средство передвижения! — радостно воскликнул я, прокомментировав его маневры. — Кстати, твое исчезновение и появление очень похоже на маневры гостей из астрала.
— Да, но все-таки мы ограничены в таких перемещениях нашей памятью. Если мы никогда не были в каком-нибудь месте или забыли, как оно выглядит, мы не сможем туда попасть.
— Это ты верно заметил. Значит, если представить себе место, не закрывая глаза, и захотеть туда переместиться, то нас тащит по подпространству, как мы раньше и делали, а если закрыть глаза, то мы делаем мгновенный прыжок.
Таким образом, мы обзавелись новой техникой передвижения, значительно ускорившей наши путешествия. Мы пробовали совместный прыжок, но он никак не удавался. Обычно или один участник прыжка исчезал, или перемещались оба, но независимо друг от друга.
* * *
Встречались нам и опасные места. Вполне очевидно, они соответствовали тому, что экстрасенсы и паранормалы называют плохими зонами или участками с тяжелой энергетикой. Обычно они были связаны с какими-то сильными или массовыми страданиями людей. Наученные опасным опытом в Англии, мы избегали общения с приросшими к месту духами и осколками душ. Они чаще всего характеризовались невразумительными мыслями и поведением, а также неадекватным внешним видом, отличаясь от астральных гостей странными одеждами, прозрачностью и искривленными пропорциями. Также нам встречались примитивные духи, похожие поведением на животных.
Только несколько раз нам попадались гости из астрала. Но они далеко не всегда хотели вступать с нами в контакт. А после некоторых попыток узнать, как проникнуть за порог, стало ясно, что эти расспросы не вызывают у них, кроме испуга, никакой реакции. Так что пришлось прекратить эти домогательства за неимением никакого толка.
Федька же с самого начала подбивал нас на космические вылазки, но я побаивался отправляться в такие дальние путешествия. Однако после моего разочарования в животном мире он получил хороший шанс затянуть меня в свои авантюры. В конце концов я махнул рукой на мелкие страхи и сдался. Затащив в субботу к себе домой, физик усадил меня на кухне за чашку чая перед отлетом и стал мечтать:
— Мы с тобой вокруг всех планет облетим, а для начала на Луну посмотрим!
— Давай для начала хотя бы вокруг Земли обернемся, — усомнился я в его ретивости.
— Да чего тут бояться? В космосе я уже летал. Все нормально.
На самом деле Федька гораздо реже выходил в подпространство, из-за того, что его все время загружали на работе, а мы со Славой были в отпуске. Соответственно его опыт полетов был поменьше. Но сегодня была суббота, и у него появилась возможность вырваться на просторы подпространства, чем мы и хотели воспользоваться.
— Все-таки сегодня настаиваю на полете вокруг Земли и максимум — на Луну. Надо посмотреть, как мы оттуда вернемся. — Я озвучивал свои условия и параллельно нагружал бутерброд копченой колбасой, которую не пожалел выставить на стол Федька.
— А как Славка? Почему он не пришел?
— Плохо опять, — пришлось мне хмурить брови. — Начал в хандру впадать. Вчера так напился, что сегодня я его к полетам не допущу. Да и с ним по космосу не поболтаешься, пока не объяснишь, как это поможет найти Ташу.
