Пользуясь темнотой, я отправил в рот таблетку и запил глотком воды из маленькой фляжки. Надеюсь, это последняя, больше не понадобится. В целом, я и так спокоен, руки не тряслись, лишних мыслей в голове не было. Но это пока. Дальше будет хуже.
Позиция моя была позади большого дерева, кажется, лиственницы, толщиной в два обхвата. Не знаю, что с этим деревом происходило, но на высоте метра от земли был вырван кусок ствола. Возможно, молния ударила. А для меня вышла прекрасная позиция для стрельбы с колена.
Где-то на десять метров правее расположилась Маша с автоматом. То есть, это я так полагаю, мне её не видно, должна быть там. Мы даже не переговариваемся, хотя у каждого в ухе гарнитура. Павел Сергеевич приказал соблюдать радиомолчание.
Скорей бы уже, ждать невмоготу. Внутри ограды народа всё больше. Что характерно, прибывают без машин. То ли пешком приходят, то ли ставят где-то вдалеке. Будем надеяться, что не настолько далеко, чтобы обнаружить наш транспорт.
Прицел давал хорошее приближение, я мог даже рассмотреть отдельные лица в толпе. Обычные люди, в обычной одежде, с обычными лицами. Есть молодые, есть постарше. Самому старому лет пятьдесят. Но это не точно, учитывая способности артефактов, им может быть и восемьдесят и даже сто лет. Патриарху, вон, уже сто десять, а он до сих пор жив и полон сил.
На какое-то время впал в прострацию, просто уснул с открытыми глазами, оставив на страже своё зрение. Взгляд бесстрастно фиксировал прибытие новых людей, постепенно заполняющих центр комплекса, а свободная рука нежно поглаживала дерево винтовки. Интересно, те финские работяги, что её сделали, когда-нибудь предполагали, что, спустя восемьдесят лет, русский парень будет из неё отстреливать нечисть? Не о том думаю? Может быть, но мысли лучше чем-то занять. Или это наркотик так действует? Допускаю и такое. Препарат вообще влияет как-то странно, никакой особой эйфории и затуманивания мозгов, только спокойствие и странная работа сознания. Но так для меня даже лучше, я и не стремлюсь валяться в наркотическом угаре. Хотя, думаю, для этого нужна не одна таблетка, а две.
Из оцепенения я вышел, когда присутствующие, которых здесь было уже больше сотни, начали облачаться. Мантии красного и коричневого оттенка. Они несут какую-то смысловую нагрузку? Или это ещё один способ влиться в коллектив? А костёр? Они ведь всегда на обрядах разжигали огонь? Для чего? Сейчас поступили проще: принесли из разных мест большие стальные мангалы, в которые сложили дрова и подожгли. А осветительные фонари при этом заглушили через один.
— Готовность, — буркнула гарнитура в ухе.
Я давно готов, в стволе дожидается своего часа хитро сделанная пуля, палец легко подрагивает на спусковом крючке, а метка прицела блуждает с одной головы на другую. Но пока рано, нет ещё среди них той головы, что мне нужна.
Собравшиеся сектанты стали стягиваться к центру, выстраиваясь полукругом. А вокруг по периметру встали оборотни. Откуда они взялись, я не понял. Только что не было ни одного, а теперь уже стоят шестеро. Огромные, могучие. Взгляд направлен наружу, смотрят вокруг, слегка поворачивая головы на почти отсутствующих шеях, пытаясь рассмотреть врагов. Смотрите, сколько хотите, тут мы, когда рассмотрите, уже будет поздно.
Ухо уловило отголоски пения, слов не разобрать, но точно поют, а если присмотреться, видно, как ближние рот открывают. Что это за песни, непонятно, я их даже тогда не расслышал. Какой-то древний язык, умерший ещё тогда, когда в Египте пирамиды строили, а то и ещё раньше. Попутно зазвучала музыка, чтобы с такого расстояния было слышно, громкость нужно на полную выкрутить. Тогда понятно, зачем они местность зачищали, мимо такого аттракциона никто не пройдёт, обязательно найдутся желающие заглянуть.
Я отпустил приклад и размял правую руку. Начинайте уже. У нас пятнадцать минут, не больше. Потом приедет полиция. Наш человек в органах говорил, что затянуть с отправкой он сможет, но на пять-десять минут, не больше. И на том спасибо, даже это сделать нелегко, дежурные службы имеют другое подчинение.
Пение усилилось, заглушая музыку. Я отдельно порадовался, что нет каменных алтарей. Это значит, что здесь и сейчас жертвы приносить не будут. При наличии заложников не получится взорвать всех и сразу. Огонь в мангалах вспыхнул, поднимаясь на трёхметровую высоту. И ведь никто туда ничего не подливал, магия. А где же ваш главный маг, копперфильд, кио и амаяк акопян вместе взятый?
Всё же патриарх был не чужд театральным жестам. Вместо того, чтобы просто выйти к своим последователям, он предпочёл уже известный фокус с туманом. Клубы серого тумана стали клубиться в самом центре, я уже начал бояться, что он сам не материализуется, а придёт к ним в виде туманного сгустка, который невозможно убить. Туман приобрёл черты плотного облака высотой в метр, потом стал редеть с краёв и густеть в центре, постепенно поднимаясь выше.
Спустя пять минут, пока адепты продолжали петь древние гимны, туман окончательно уплотнился, образуя высокую человеческую фигуру. А через мгновение остатки тумана снесло ветром, открыв нашему взору виновника кровавого торжества. В отличие от своей паствы, патриарх был одет в странный плащ, светло-коричневый, напоминающий очень длинный пиджак или пальто. На рукавах была позолота в виде каких-то узоров. Под плащом виднелась тёмная сорочка.
Выглядел он, как стареющая звезда шоу-бизнеса, а вот с внешностью были какие-то странности. Рязанцев мне однажды показывал фотографию беглого профессора, напоминая, что теперь он выглядит значительно моложе, чем тогда. Он и выглядел моложе, более того, это был точно он, ошибиться было нельзя. И всё же некоторый контраст с фотографией имелся. Черты лица стали мелкими, словно само лицо спрессовали на меньшую площадь, а лысая голова наоборот расширилась в стороны. Смотрелось это, как неизвестная патология черепа. А в голове у меня стоял образ той самой бронзовой статуэтки, которая изображала отнюдь не человека. Он превращается. Превращается в одного из них. А следом превратятся и остальные.
Нетвёрдой походкой (складывалось впечатление, что он плохо владеет своими ногами) патриарх сделал два шага вперёд, оказываясь с трёх сторон окружённым своими поклонниками, после чего воздел руки. Толпа стала стихать. Люди стояли плотно, но он видел всех, а все видели его. Почему-то патриарх оказался ростом почти на голову выше толпы. И вряд ли это было его личной особенностью.
Он начал что-то говорить, толпа реагировала смешанным гулом. Внезапно от толпы отделился один, одетый в ярко-красную мантию, видимо, главарь одной из ячеек секты. Он сделал шаг к своему повелителю, низко поклонился и положил на столик перед ним какой-то небольшой предмет, видимо, один из артефактов, разглядеть отсюда не получалось, мешала толпа. Да и столика там минуту назад не было. Фокусы? Или кто-то из толпы подсуетился?
Выслушав от подданного короткий доклад, патриарх милостиво кивнул и отправил его обратно, а сам вызвал следующего.
— Начинаем, — сказал в гарнитуре голос предводителя, я прищурил глаза и открыл рот, звук от взрыва обещал быть громким.
А патриарх наконец-то продемонстрировал свои способности встроенного радиосканера. Одновременно со сказанной фразой, он вскинул голову и стал оглядывать окрестности, что-то быстро говоря подчинённым. Но отреагировать они не успели. Я покрепче вжался в ствол дерева, чтобы не получить шальной осколок.
Три четверти комплекса поглотили облака огня и дыма, по веткам деревьев ударили осколки, а только потом пришла звуковая волна. Люди, что стояли ближе других, были просто перемолоты в мясо, тем, кто стоял ближе к патриарху, повезло, их защита сработала.
Патриарх поднял руки, словно собрался сдаваться. Надо полагать, активировал защиту. В этот момент я выстрелил в первый раз, целясь ему в груди. Вот только увидеть результат попадания не получилось. Теперь уже сам патриарх исчез в море огня, в том месте, где он стоял, не должно было остаться никого и ничего. Взрыв такой силы просто распылит человека на атомы.
