на зверя, который предъявляет права на своего мужчину.
Теа не говорила. Она плакала, рычала, шипела…
Толкнула Тана прямо на меховую шкуру и запрыгнула сверху, полностью садясь на твердый, как эльфийская сталь, орган.
Когти впились у грудь демона. Теадора протяжно застонала.
Она приподнялась и снова опустилась, продлевая ощущения. Они дарили ей умиротворение. Волчица перестала вырываться наружу, полностью поддерживая Теа. Демон же, казалось, замер и боялся пошевелиться. Кулаки сжаты, глаза закрыты… Лицо сосредоточенное, а мышцы натянутые.
Теадору ничего не волновало. Ей хотелось облегчить страдания.
И она не смогла сдерживаться, чтобы не использовать единственно верное оружие: секс.
Точнее даже не оружие, а лекарство. С каждым погружением, в голове немного прояснялось.
Возбуждение нарастало раз за разом, пока Теадора не сжалась вокруг члена и не затряслась.
— Будь ты проклят, демон! — кричала, она падая на его грудь.
Ее нос уперся в шею, пропитанную кровью и место Теа заняла волчица, которая вмиг погрузила клыки в шею, отмечая мужчину… Предъявляя права.
Девушка почувствовала, что снова достигает пика, и одновременно чувствует, как демон сжимает ее ягодицы и рычит в ухо.
— Темные боги, девочка, — стонет и гладит Теа по спине.
Девушка дрожит. Ей снова больно, снова пусто…
Волчица выла и Теадора впервые за долгие… какие же это были долгие года, обернулась.
Как в первый раз… Тело забыло, что значит, перестраивать организм и становиться другим существом.
Со временем к этому привыкаешь и не обращаешь внимание, но первое обращение не спутаешь ни с чем.
Спустя столько времени, девушка ревела белугой. Ее кости выворачивало, Теа стошнило прямо на шкуры. В ее глазах танцевали звезды…
Спины коснулась ладонь Тана и погладила.
— Расслабься, — прошептал он.
Волчица разозлилась, подтолкнула хозяйку и завершила оборот, повернувшись, цапнула демона за руку. Подбежала к двери и заскреблась.
— Одну я тебя не пущу.
Сарготанос раздался в плечах, в росте… На паховой области образовался защитный барьер черного цвета. Рога скрутились, хвост обвился вокруг ноги, а клыки, выпирали из-под верхней губы.
Выглядел демон устрашающе. Волчица отвернулась, и посмотрела на дверь.
Тан снял заклятие и открыл ее, выпуская оборотницу на волю, следуя за ней по пятам.
Он бежал за ней и думал, что первая ступень преодолена. Осталось самое сложное…
Вымолить прощение и добиться признания.
Нет ничего хуже демона, испытывающего вину…
Нет ничего лучше свободы для волчицы. Такой долгожданной. Вкуснопахнущей и желанной.
Теадора съела зайца.
В ее рту был вкус дичи, меха и крови.
Волчица утробно зарычала и прыгнула в кусты, завидев в них какую-то птицу. Звук спугнул крылатую и та улетела, сев на ближайшую ветку. Оборотница недовольно посмотрела на нее. Стукнула лапой по земле.
— Детка, может быть вернемся домой?
Мужской голос резанул по ушам сладко-ванильной композицией. Волчица хотела ластиться к своей паре, но не могла простить. Слишком было больно. Из-за него она не бегала столько лет, из-за него, не воспитывала щенков, из-за него, ее второе человеческое «Я» страдало сродни смерти. Нет, она не станет его слушать.
Волчица побежала вперед, перепрыгивая бревно. Лес был полон запахов, живности и троп.
Под лапами хрустели ветки, в глаза лезли листья, мошки, в пасть залетали кузнечики, от которых Теа отплевывалась. Это было смешно, раз демон каждый раз позволял себе раскатисто хохотать.
Выбежала на поляну. Солнце освещало ее. Пахло свежестью, свободой… Но не домом. Не стаей, не Эрихардом.
Волчица села и завыла. Протяжно, плаксиво…
Сарготанос уселся рядом и положил руку на холку. Погладил.
— Такая мягкая, — пробормотал он, наклоняясь, — Как вкусно ты пахнешь.
Носом зарылся в шерсть.
— Теа, пора возвращаться… Трое суток прошло. Твой подопечный может тебя не дождаться. И Рожка… Она ждет тебя. Близнецы волнуются.
Рыкнула, оскалилась и побежала в обратную сторону. Демон сжал зубы и отправился следом. Это были долгие три дня. Девушка бегала по всему близлежащему ко двору лесу, ловила зайцев, гонялась за бабочками, прыгала в высокой траве, плавала в речке, скулила… Радовалась возвращению себя. И почти не обращала внимания на него. Хотя нет… Обращала. Несколько раз, Тан видел, как волчица делает пару шагов в его сторону, а потом замирает. Словно животная часть готова его простить, лишь бы быть рядом. А человеческая…
Да и глупо было бы ожидать, что после срыва артефакта, девушка воспылает к нему любовью. Сарготанос не был романтиком и становиться не собирался. Это не в его натуре. Но как было приятно чувствовать себя в ней… Быть оазисом между ее бедер, на миг стать одним целым.
Пусть она его только использовала…
Мерзко думать о ее теле, когда душа девушки кровоточит?
Демон оскалился. Он хотел пометить Теа, сделать полноправно своей. Провести обряд по его обычаям. Чтобы каждый знал: девушка занята.
Тан подхватил Теа на руки возле дворца.
— Не брыкайся. Я тебя донесу до постели. А там ты, девочка, перекинешься. Тебе нужно отдохнуть.
Волчица цапнула за шею, что только раззадорило Сарготаноса.
— Не думал, что ты такая воинственная.
Теа затихла. Она вообще молчала до апартаментов. А там, когда обратилась в человека, проорала:
— Убирайся отсюда!
Деугорс сжал кулаки.
— Я буду рядом, — выдавил он, сдерживаясь, чтобы не подойти.
— Не утруждайся, — кинула девушка и уткнулась лицом в подушку.
Тан закрыл дверь и сел на пол, прислонившись затылком к холодной поверхности. По ту сторону плакала его пара. Причиной был он. Следствием был он. И решением тоже станет он. Но позже…
Пока мужчина докажет, что никуда не денется.
Что больше не оставит ее. Стукнул по полу кулаком и поднялся.
Пора начинать с этого момента. Пусть она будет брыкаться, орать, бить, кусаться…
Выдержит. Стерпит. Не отпустит.
******
Теа не могла успокоиться. Тело сводило от боли. Оборот был болезненный. Выход из него тоже неприятный. Словно сняли серьгу из уха, подождали и снова вдели в уже заросшую кожу. Тело сводило от нагрузки.
Девушке было плевать. Она зарылась носом в подушку и пыталась прекратить рыдать. Не получалось. Вообще. Никак. Как бы не уговаривала себя, продолжала сжиматься, вспоминать и реветь.
Теперь она чувствовала волчицу. Так как было раньше. Ее второе «Я». Ее сущность, ее истина, ее все…
— Прости меня, — шептала Теа, сжимая простынь, — Прости меня.
То, что казалось выходом тогда, сейчас меркло по сравнению с ее предательством по отношению к себе.
Волчица не обижалась, понимая Теадору.
Не от счастливой жизни, она ее заперла.
— Я так виновата, — перевернулась на спину, размазала слезы по лицу.
Девушка лежала нагая на белых простынях
