— Действительно. — Инкуб многозначительно фыркнул, щедро плеснув в набирающуюся ванну пены с запахом лесных ягод, и по помещению моментально поплыли сочные ароматы малины, ежевики и земляники. — Была бы хоть женщиной, я бы тебя еще понял. Но ты, между прочим, сейчас парень. Забыла? А в душ при общежитии ты как ходишь?
— Ночью, — буркнула и плюхнулась обратно на табуреточку. — Я не хожу, когда в душе кто-то еще. Я не извращенка пялиться на голых парней!
— И я очень этому рад. — Азарин повернулся ко мне и…
Стоя всего в полуметре, начал раздеваться. Неторопливо, с легкой улыбкой, скользящей по губам и предвкушающим блеском в глазах.
— Не смущайся так откровенно, Снежинка.
Пиджак полетел в дальний угол на маленький диванчик.
— Я твой будущий муж.
Пальцы инкуба легко пробежались по пуговицам рубашки, и они послушно расстегнулись буквально сами собой.
— Или я тебе не нравлюсь?
Рубашка отправилась следом за пиджаком, и Азарин заложил большие пальцы рук за ремень, слегка его оттопыривая и явно красуясь.
— Нравишься…
Я не узнала в этом охрипшем ответе свой голос. Сглотнула, кашлянула и обиженно подняла глаза выше, с превеликим трудом оторвав взгляд от совершенного живота Азарина с тонкой черной дорожкой волос, уходящей от пупка вниз и скрывающейся под брюками.
— Гад ты.
— Соболезную. — Азарин скорбно сдвинул брови и ловко дернул меня за руку на себя. Прижал и, проникновенно заглянув в глаза, невероятно серьезно добавил: — Однако товар уже вскрыт, опробован и посему обмену и возврату не подлежит. Предлагаю смириться и найти в этом положительные стороны.
— Какие? — Мне было уже откровенно смешно, но я усердно хмурилась.
— Я тебя люблю, — мягко прошептал мне в губы самый пошлый ректор в мире и поцеловал.
Крепко-крепко…
У меня аж голова закружилась, и колени подогнулись. На ногах я осталась лишь потому, что Азарин держал меня очень крепко. Зацеловал, затем чуть отстранился, окинул таким плотоядным взглядом, что покраснели даже пятки, и еще серьезнее проговорил:
— И уничтожу любого, кто рискнет тебя обидеть или помешать нашему счастью. А теперь раздевайся, душа моя, и забирайся в ванну, она уже набралась.
— Уже? — Я скосила затуманенный взгляд на ванну и увидела, что Рин прав. — Она у тебя на магическом контроле?
— Конечно. — Демон кивнул, словно это было само собой разумеющимся, и коварно прищурился. — Или мне помочь тебе с раздеванием?
— Нет!
И рада бы, но не в этот раз. Да я уже едва себя контролирую, и если инкуб продолжит в том же духе, то сама на него наброшусь!
Точнее, сам…
Нет. Не сегодня.
Вздохнув с напускным сожалением, Азарин развел руки, одновременно с этим отпуская и меня.
— Но я обязательно воспользуюсь твоим предложением через пару месяцев. — Я подсластила свой отказ и сразу увидела, как просиял демон, безуспешно пытаясь выглядеть серьезным. — А теперь отвернись, я стесняюсь!
Милорд ректор со стоном закатил глаза, преувеличенно небрежно сложил руки на груди и повернулся на пятках, а я, торопясь и немного нервничая (с чего бы?!), разделась и побежала к чаше, чтобы скрыться под гигантскими розовыми шапками пены.
— Все!
— Шустро. — Демон с одобрением покивал и обернулся. — В армию тебя бы взяли без конкурса.
Старательно отводя взгляд от неторопливо раздевающегося инкуба, я прекрасно понимала, что сейчас с меня можно писать картину «пускающий слюни», но ничего не могла с этим поделать. Азарин был само совершенство, и он это знал.
Ремень, носки, брюки… трусы.
Все это было снято настолько изящно и непринужденно, что можно было только млеть и восхищаться, чем я, собственно, и занималась. Ни грамма лишнего жира или мяса. Все изумительно пропорционально. И это…
Это все наше!
Мое!
Азарин плавно опустился в чашу, подвинулся ко мне, непринужденно обнял, а затем и вовсе усадил к себе спиной. Надавил на плечи, чтобы я легла и прижалась, обнял одной рукой за талию, положил подбородок мне на плечо и с нескрываемым удовольствием выдохнул.
— Идеальный вечер.
Согласна. Почти идеальный вечер.
Лежать было очень удобно и уютно, и в какой-то момент я даже задремала, но Азарин не дал мне уснуть окончательно, начав легонько поглаживать живот, отчего мой очень даже здоровый и временно мужской организм моментально возбудился.
Бездна!
— Ри-и-ин. — Стон получился немного жалобным. — Перестань! Я…
— Да? — Тон сидящего позади меня Азарина был искушающим, и я поняла, что он все знает и делает это специально.
— Ты… ты обещал! — Возмущение было настолько сильным, что я даже заикаться начала. — Ты об-бещал, что б… будет только ванна и массаж!
— А это разве не массаж? — Он надавил чуть сильнее на бедро, куда всего пару секунд назад переместил свои бессовестные пальцы.
— Это… Это ласки! — выпалила и недовольно дернула плечом. — Это не массаж!
— Ну-ну, тихо. Тихо, малыш. — Рука вернулась на мой живот и замерла, а меня легонько прикусили за шею, и я вся сжалась. — Ну что ты… Не зажимайся, не надо. Мне просто нравится тебя трогать, я не хотел тебя этим обижать. Хочешь, я снова доведу тебя до оргазма одной энергией?
— Нет. — Я снова дернула плечом и чуть обернулась, чтобы высказаться в лицо Азарину. — Мне не нравится эта ненормальная любовь двух мужчин. Я хочу, чтобы ты любил меня, Микаэлу, а не парня, в чьем теле я жду своего совершеннолетия. Рин… — Слова терялись, и я не могла внятно объяснить то, что чувствую. — Понимаешь… Я… Мне все очень нравится, правда! Ты, ужин, ванна… Особенно твои ласки. Но…
— Ну все, все. — Азарин вздохнул и, перехватив меня поудобнее, теперь уже боком, крепко прижал к себе и уложил мою голову к себе на грудь. — Я понял. Ты девушка и хочешь традиционных отношений. Все понял, можешь не мучиться, подбирая слова, которые меня не обидят. Давай еще немного посидим, а затем я все-таки сделаю тебе профессиональный массаж и отведу в общежитие. Расслабься. Обещаю, впредь я буду контролировать свои руки, и подобного больше не повторится. Только если сама захочешь. Договорились?
— Спасибо. — Я тихо шепнула ему в район подбородка и легонько погладила по груди. — Ты самый удивительный инкуб в мире. Правда!
Азарин коротко хохотнул и возмущенно поинтересовался:
— И скольких инкубов ты знаешь, чтобы сравнивать меня с ними?
— Лично — ни одного. — Я задрала голову и широко улыбнулась. — Но прочитала о вашей расе столько, что могу написать диссертацию. Так вот! Ты — уникум! Очень умный, сдержанный, понимающий и уступающий. И я очень-очень рада, что это так.
