— Чё это? — спросил один из амбалов Святобора, останавливая его вытянутой вперёд рукой.
— Кальмаров, — лаконично ответил тот. — В патруле взяли недавно. Я его своим фирменным зельем в шею ужалил, — он оскалился и нагло хлопнул меня по шее ладонью.
А я запомнил, что оплеуху Святобору стоит вернуть.
— Чё, серьёзно? — скептично поднял бровь амбал. — Тот самый, который Учеников в городе перехреначил⁈
— Ага. Сквозь туман-то он не видит. Вот и поймал шип.
— Уважуха, — амбалы закивали. — А ты сам-то кто такой?
— Я Семён, из людей «Шишки».
— Чёт не припомню такого… — амбал задумчиво почесал затылок и посмотрел на второго охранника. — А ты?
— Нет, — без эмоций сказал второй. — «Шишку» не знаю.
— А погоняло какое, Семён?
— «Дудочник» он, — ляпнул Хельг и заливисто, искренне рассмеялся.
Амбалы, к слову, тоже загоготали.
А вот Святобор поджал губы.
— А чего «Дудочник»? — отсмеявшись, спросил амбал.
— Ну трубка для шипов у него, как дудка. Тем более, посмотри только на него, ему дудка в самый раз будет!
— Закройся! — рыкнул Святобор. — Иначе моя дудка окажется у тебя в…
— Да хорош, парни! Всё, расслабьтесь! — вытирая появившиеся от смеха слезинки, сказал амбал. — «Кованый» не любит драки у себя под дверью. Да и вы сами сказали, что скоро этот, — он кивнул на меня, — очухается. Давайте шагайте дальше, — и тут же оскалился. — Когда это чудо сдадите, с вас порошок, на десять грамм. Ясно?
— Десять⁈ Да ты с у ма сошёл! — поднял голос Хельг в приступе актёрской игры.
Амбал смутился.
Но Святобор ткнул его в плечо. — Тише. Так быстрее пройдём, — он повернулся к амбалу. — Идёт.
— Топайте тогда… — сказал амбал.
Однако тут же прозвучал твёрдый голос его напарника. — Пароль. Ваш командир должен был назвать пароль прохода к «Кованому».
— Ты что, шутишь⁈ — возмутился Хельг. — Мы вам самого Кальмарова притащили! Какой к чертям собачьим пароль? Мы его сразу к вам повели!
— Без пароля не пройдёте, — заявил бесстрастный амбал, просверливая меня глазами. — Таков порядок.
А вот его напарник цыкнул. — Да ты что, гонишь? Мы уже на порошок договорились, не порть малину своей правильностью. Тебе что, много дают?
В ответ молчание.
— Всё, парни, идите, — замахал разговорчивый амбал.
Но его напарник встал между нами и дверью вперёд. — Без пароля не пройдёте.
— Сука, ты всегда мешаешь, как ты мне надоел! — прошипел его товарищ.
— Обсуждать меня будешь с «Кованым», когда он узнает о том, что ты делаешь.
— Ты что, сучара, сдать меня вздумал⁈ — сжал челюсти амбал. — Падла ты, Яшка! Падла гнойная, — он повернулся к нам. — Не, парни. Метнитесь за паролем, а этого чудика можете оставить здесь, мы проследим за ним и если что — тюкнем по башке как следует.
Но тюкнули его.
Псионический Импульс вдарил прямо в его самодовольные глаза, которые посмели смотреть на меня сверху вниз.
Его более сообразительный и дисциплинированный соратник упал следом. Времени на гляделки не было, так что я бесшумно сдавил его горло телекинезом. А затем крепко приложил затылком об стену.
Прятать их было негде. Разве что в Пространственной Тюрьме, но место в ней было отведено для другого человека.
Хельг и Святобор за несколько секунд обшарили карманы охранников, найдя там по связке ключей.
Мы прошли дальше.
За новым проходом были уже не просто земляные тоннели.
Здесь всё было проклятым. Истинное Виденье было не обмануть.
Стены. Доски, которыми была выложна земля. И сам воздух, в котором как разбавленный сок, парила слабая, но вездесущая тёмно-багровая энергия.
Избежать её было невозможно.
Такая бы не заразила никого из нас. Слишком малая концентрация.
Вот только это всё равно забирало наши силы. Потому что энергосистеме приходилось фильтровать это проклятье.
Ещё и кислорода на такой глубине было заметно меньше. Из-за чего нельзя было вдохнуть полной грудью.
И что-то подсказывало мне, что проклятым здесь как раз будет вполне комфортно. Может, проклятье им и кислород заменить может?
Тем не менее, мы двигались вперёд, как и раньше: я старательно изображал из себя пленника, а Хельг и Святобор моих конвоиров.
Каждый из нас помнил схему этого логова, так что мы точно знали, куда идти.
В отличие от предыдущих уровней, людей здесь было ещё меньше. Только редкие патрульные у поворотов, которые старательно не обращали на нас внимание.
Они знали, что просто так сюда никто не попадает.
Через несколько минут мы остановились перед высокой дубовой дверью. Возле которой не было вообще никого.
Мои спутники переглянулись.
Но потом с другой стороны прозвучал механический голос:
— Войдите.
Хельг посмотрел на меня. И, после моего дозволительного кивка, открыл дверь.
Полутьма. Тусклые белые фонари, расставленные по углам просторной пещеры. Через её центр протекал небольшой активный ручеёк, в котором по пояс голый сидел… человек?
Нет. Не совсем.
Часть его тела была покрыта металлическими пластинами, в которые инкрустированы проклятые макры. Ещё часть была покрыта сильными ожогами.
Волос на его голове не было. А половину лица закрывала покрытая заклёпками металлическая маска, плотно сидящая на голове. Вместо обоих глаз у него были два проклятых макра, пульсирующих от переполняющей их силы.
Рядом крутилась светловолосая женщина в белом халате. Она тщательно намывала его мылом, а затем ополаскивала, черпая воду из ручья.
Также неподалёку была расстелена ткань, на которой какой-то старик раскладывал сушёные травы.
В небольших мисках, стоящих по всему залу, горели благовония. Из-за чего в воздухе витал специфический запах.
— Вот и ты. Пришёл. Ко мне, — механический голос звучал, хотя губами этот «киборг» не шевелил. — Оставьте нас, — скомандовал он.
Женщина и старик резко, не смотря ни на меня, ни на «киборга», подорвались и пошли прочь. Словно хорошо выдрессированные животные.
— Я ждал тебя. Но позже, — ответил он. — Ярослав Кальмаров. Не так ли?
— Мы привели его к вам, — звучно ответил Святобор, старательно играя бандита.
— Нет. Это он пришёл. За мной. Видимо, — его слова звучали спокойно, но прерывисто. — Я вижу вас. В вас нет дара Каина. Лучше говорить правду.
Он видел проклятье, собака! Хорошо! Всё равно битва с ним была неизбежна.
Тревогу он поднимать не торопился, а значит было два варианта: либо он хочет сразиться со мной один, ради каких-то своих целей; либо сначала желает поговорить.
— Согласен, — сказал я, сбрасывая фальшивые путы с рук, и сделал шаг вперёд. — «Кованый». Честно признаться, я не ожидал тебя встретить в столь… спокойной обстановке.
Я подошёл к миске с благовонием и телекинезом затушил его, приговаривая. — Обычно мясники не жгут благовоний. Так как к запаху мяса и трупов привыкают с самого начала.
— Ты не прав. Я — не мясник, — он поднялся из ручья, выпрямляясь во весь рост. — Я — лишь реакция. Мир должен переродиться. А для этого — освободиться.
— Правда? — усмехнулся я. — Дай угадаю, от власти безумных звериных богов, так?
— Нет, Ярослав Кальмаров. Всё сложнее, — он выставил вперёд руку и раскрыл. Из центра его ладони показались энергетические нити, которые сложились в алый лотос. — Мир в застое. Он подобен лотосу. Он вырос из почвы. В которой умерли тысячи лотосов до него. И ему тоже придётся. Но ему не дают.
Он нацелил на меня свои проклятые глаза-макры, продолжая.
— Мир должен погибнуть. Чтобы родился другой. Цивилизация должна пасть. Чтобы на её руинах возникла новая. Но боги боятся этого. Они хотят, чтобы мир жил и кормил их. Мы для них — корм.
— Поэтому те решил сменить потребителя своей энергии? — я скептично поднял бровь. — Звериных богов, которым нужно лишь поклонение, ты поменял на нечто, требующее тысяч кровавых жертв. Гениально! — я саркастично зааплодировал. — Кормить кровью вместо почитания. Очень разумно.
