Александр Сухов - Техномаг

Ознакомительная версия.

– К чему вся эта арифметика? – Я недоуменно пожал плечами.

– А к тому, мой отважный дуэлянт, что очень даже скоро они придут к тебе по очереди или в полном составе, точно не могу сказать, и потребуют сатисфакции за поруганную честь своего командира.

– Неужели все настолько любят и уважают Париса, что готовы отдать жизнь за его попранные честь и достоинство?

Уж очень двусмысленно прозвучало в моих устах слово «достоинство», мы с бесом, не сговариваясь, улыбнулись.

– В том-то и заключается весь парадокс – его никто кроме Императора не любит. Засранец успел уже всех достать своими придирками. Десять офицеров полегли от его руки на дуэлях, многих он покалечил. Однако эти вояки, будто волки в стае, дерутся между собой, пока из леса не появится медведь и не заявит претензии на их добычу, тогда, держись косолапый, – загрызут и косточек не оставят. Жди, Серега, часика через три– четыре начнут съезжаться по твою душу. Гвардейцы, сам понимаешь, парни лихие и шустрые – откладывать разборки в долгий ящик не приучены.

Нельзя сказать, что я уж очень испугался перспективы дуэли с местной военной элитой. На худой конец, выстрою их всех на плацу в шеренгу и шарахну чем-нибудь из арсенала Витька по тому месту, которое вчера отбил их капитану. Стальные трусы не помогут. Меня во всей этой кутерьме сильнее всего беспокоил тот ненужный ажиотаж, который возник вокруг моей скромной персоны. Похоже, беса этот вопрос волновал не меньше моего.

– Давай, Сергей, собирайся как можно быстрее! Через два часа встречаемся у Центрального телепорта! – С этими словами его рогатая физиономия пропала с экрана…

Когда я вышел из ванной комнаты, Кира, свежая и бодрая, отдавала команды Дронту на предмет сервировки стола для завтрака.

Я подошел к девушке, нежно обнял и поцеловал в губы. Волна желания обрушилась вновь, закружила и понесла. Я бережно взял ее на руки, и мы опять уединились в спальне. Завтрак пришлось немного отложить.

Через некоторое время, когда обессиленные любовью, но очень счастливые, мы лежали на постели и молча смотрели друг другу в глаза, Кира с болью в голосе произнесла:

– Любимый, я знаю, что тебе скоро уходить. Не нужно слов утешения. Я девочка умная – все прекрасно понимаю. Я полюбила тебя с первых мгновений нашего знакомства, может быть, даже раньше, когда по заданию своего босса наблюдала за тобой. У тебя чистая душа. Такие добрые и отзывчивые люди встречаются очень редко. Я хочу сказать тебе одно: возвращайся побыстрее. Я люблю тебя и буду любить всю жизнь!

– Спасибо, милая, нет слов, чтобы выразить всю глубину моего чувства к тебе! В свою очередь, скажу тебе, что я жив, пока ты меня любишь!

Затем мы плотно позавтракали. Прибаутками и анекдотами я пытался смягчить боль расставания. Кира вымученно улыбалась в ответ, как могла, крепилась. Однако нетрудно было догадаться, что сразу же после того как за мной закроется входная дверь, девушка, скорее всего, горько и безутешно разрыдается.

За сорок минут до назначенного бесом срока, я встал, обнял любимую и крепко поцеловал.

– Что бы тебе обо мне ни рассказывали, как бы тебя ни убеждали в моей смерти, жди, любимая, и надейся, я обязательно вернусь!

Я попрощался также с мудрым Дронтом и, смахнув предательскую слезу с глаз, вышел из гостиничного номера. Чтобы не растягивать боль от расставания, я не разрешил Кире проводить меня до стоянки такси…

На транспортировочной станции было шумно. Многочисленные прибывшие из различных закоулков Вселенной и те, кто только собирался отправиться в путешествие, как муравьи, сновали в разные стороны. Бес стоял у главного входа, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Его сопровождали два здоровенных парня. Я не смог сразу определить их принадлежность к той или иной расе разумных, однако мое предположение, что это орки, однозначно подтвердил сам Иннокентий:

– Шаррх, Боррх, – представил он спутников. – Лучшие проводники из орочьего племени. Они будут сопровождать нас в походе.

Ребята даже не соизволили повернуть свои серые рожи в мою сторону. Они взвалили на широкие плечи по огромному рюкзаку каждый, и наша компания направилась в сторону порталов.

Когда мы были на подходе к турникетам, появился еще один член группы.

– Надо же, Молчун собственной персоной! – невольно вырвалось у меня. – Привет, дружище! Был ли легким твой путь с Земли, хватило тебе воды и пищи, не пытались ли снять с тебя скальп клыкастые братья?

Мужчина пробормотал что-то неразборчивое себе под нос и пристроился к нашей колонне.

«Ну и компашка подобралась, с тоски сдохнешь! Сразу видно – ребята серьезные, болтать языками не привычные», – подумал я и не торопясь поплелся вслед удаляющейся команде, со стороны больше похожей не на поисковую экспедицию, а на банду отъявленных головорезов с большой дороги.

Переход на сей раз не вызывал у меня особенно бурных эмоций. Человек – существо гибкое, быстро ко всему привыкает.

Наша пятерка оказалась в небольшом бревенчатом сарае. Встречающих не было. Через щели в стенах пробивались полоски яркого солнечного света. Мы протопали по земляному полу к выходу и очутились на лесной поляне. Кроме сарая здесь стоял уютный коттедж, перед которым, зарывшись на треть в землю, лежало нечто, напоминающее летающую тарелку.

– Опять Стефан по пьяни лихачил, девок возил! – Бес остановился у аппарата, оценивающе осматривая его. – Молчун, глянь, что тут можно сделать? Без этой штуковины наше дальнейшее продвижение окажется под большим вопросом.

Мужчина остался у тарелки. Орки сбросили рюкзаки и устроились рядышком на травке. Бес рывком дернул ручку входной двери на себя, и мы вошли в просторную прихожую. С порога в нос ударил резкий запах перегара и прокисшей капусты. Иннокентий по-хозяйски проследовал в гостиную и начал открывать окна. Я поспешил помочь ему в этом деле. Ворвавшийся в комнату свежий воздух позволил хоть как-то дышать в этой клоаке.

Я осмотрел помещение. Вид его производил угнетающее впечатление. Паркетный пол, шикарная мягкая мебель, дорогой стол, украшенный искусной резьбой, – все было завалено объедками, пустыми и полупустыми бутылками, покрыто пятнами от пролитого вина и засохшими сгустками блевотины. Каким-то необъяснимым способом, кое-что из вышеперечисленного долетело до потолка и прилипло к его белоснежной матовой поверхности. На кремовых обоях мусор и грязь были менее заметны, но это ни в коей мере не означало, что их там нет.

– Дворецкий, быстро навести порядок! – Голос патрона был грозен. – Распустились тут! Где Стефан?

– Хозяин отдыхает в своей спальне, – прошелестел печальный мужской голос. – Два дня уже гуляет. Делать уборку запретил, как он сам сказал «для куражу».

Ознакомительная версия.