– Я сообщу об этом произволе королю! – кричит голос в моё ухо. Ласат Золотая Секира. С лицом, выставляющим на показ несколько синяков, и с остатками четырёх-пяти помидоров, всё ещё висящих на его радужном плаще, он выглядит не особо внушительно.
– О каком произволе? – спрашиваю я.
– Эти адские дети!
Я смеюсь, по-доброму.
– Я действительно заметил маленьких бездельников, шныряющих вокруг. Дети повеселятся.
– Они забросали меня плодами и овощами!
– И меня! – кричит Чариус, прибывающий даже ещё в более худшем состоянии, чем Ласат. – Невыносимое оскорбление!
– Ко мне они не приближались, – говорит Лисутарида спокойно.
– Я собираюсь подать полный доклад королю.
– Доклад о чём? – спрашиваю я. – Что дети помешали твоей незаконной попытке навредить Макри?
Подходят ещё несколько забрызганных плодами самсаринских волшебников, все далеко не в радостном расположении духа. Дело угрожает пойти в разнос, когда в середину между нами вклинивается барон Мабадос.
– Тихо! – ревёт он. – Как барон, ответственный за эти соревнования, я не доволен этими событиями. Как и король, – барон смотрит на Лисутариду и Ласата. – Король назначил собрание, которое будет проведено до заключительного боя.
– Буду рад присутствовать, – говорит Ласат. – Королю нужно многое узнать о туранских гостях.
Ласат разворачивается и уходит прочь, со всем достоинством, которое ему удаётся показать, учитывая то количество плодов и овощей, всё ещё висящее на его одеянии. Я покидаю поле с Макри и Лисутаридой.
– Что ж, вот так вот, – говорит Лисутарида. – Ласат собирается рассказать королю о том, что мы потеряли чертежи Арикдамиса. Он ждал лишь удобного случая объявить об этом.
– Он скажет, а ты всё отрицай, – предлагает Макри.
– Каким образом, если он покажет их? Я полностью буду опорочена.
– Веселее, – говорю я. – Мы справлялись и с худшим. И мы только что выиграли 10000 гуранов. Разве я не говорил вам, что я лучший игрок в Турае?
Макри хохочет.
– Смешно было увидеть Ласата, измазанного плодами.
Лисутарида тоже хохочет, и я за ними. Смешно, и это в целом подтвердило, по мере выполнения задуманного, что моя мысля оказалась особенно действенной.
– Но больше подобное с рук нам не сойдёт, – говорит Лисутарида. – Заключительный бой будет тяжёлым.
Макри и я направились к Большому Биксо. Подготовка к предстоящим увеселениям шла ускоренным ходом, все вокруг готовилось к полуночному финалу.
– Макри, ты видишь парня, идущего мимо пивного шатра?
– Тот, что с повязкой на руке?
– Это один из тех, кто напал на меня в переулке. Он был в шлеме, но я узнаю его по рыжим волосам. И его увечье. Ты готова немного размяться?
– Запросто. Нам следует его прикончить?
– Мимо. Я хочу узнать, кто приказал ему напасть на меня.
Мы следуем за тем человеком на расстоянии, пока он идет вдоль ряда шатров, неспешно покидая фестиваль и направляясь в город.
– Ты собираешься задать ему несколько вопросов? – спрашивает Макри.
– Да.
Макри замедляет шаг.
– Я не буду этого делать.
– Что, черт побери, означает твое: «я не буду этого делать»?
– Я знаю, что у тебя на уме. Ты хочешь, чтобы я изобразила оркскую женщину-демоницу, чтобы напугать его.
– Тебя это волнует?
– Ты же знаешь, что мне это не по душе. Это унизительно.
– Погоди, Макри, ты же проделывала это раньше. Просто убедись, что твои остроконечные уши видны, и что в твоих глазах – безумный блеск. Да, именно так, это то, что надо. Теперь поторопимся, пока он не скрылся.
Мы остановили нашу жертву на темной дорожке между последним шатром и первой постройкой Элата, сумев застать его врасплох. Я хватаю его и скручиваю позади дерева, затем обнажаю мой клинок.
– Ты пытался меня убить, – говорю я. – Я хочу знать, почему.
– Отравляйся в ад.
Человек делает шаг в сторону, как если бы пытался сбежать, но я прижимаю меч к его груди.
– Ты работаешь на Большого Биксо?
Он с вызовом глядит на меня.
– Я не скажу тебе ничего, пузан.
– Может, тебе придется по нутру мой меч в твоем сердце?
– Ты этого не сделаешь, турайская собака. Только не тогда, когда ты работаешь на Лисутариду. Ты же не можешь навлечь на нее неприятности, не так ли?
Он попадает в точку. Не ожидал, что он настолько осведомлен.
– Я, может, и нет, – говорю я ему, – но вот она определенно сумеет.
По сигналу Макри появляется из-за дерева. Ее длинная, пышная шевелюра растрепана, раскидана по лицу и плечам, и ее глаза сверкают безумием. Она извлекает свой черный оркский клинок. Мрачное, отталкивающее оружие. Вместо того чтобы отражать свет, оно, казалось, поглощало его. Одним неуловимым движением она хватает парня за волосы и приставляет острие к его глотке.
– Этот меч был выкован демонами в оркском горне у подножия проклятой горы Заракс, – рычит она. – Он выпьет твою душу и отправит ее в оркскую преисподнюю. Полчища проклятых орков будут вечно измываться над тобой.
Макри использует другую руку, чтобы отбросить волосы.
– Видишь эти уши? Они становятся острее с каждой человечьей душой, что я пью! Умри, человек, и познакомься с оркским умертвием!
Макри заносит меч. Парень в ужасе вопит.
– Не дай ей прикончить меня! Это Магранос послал меня за твоей головой!
– Кто такой Магранос?
– Главный управляющий барона Возаноса.
– Почему он приказал убить меня?
– А я почем знаю? Он просто хотел твоей смерти. Убери от меня подальше этого демона.
Я киваю Макри. Она убирает клинок. Человек бросается в бега и исчезает без оглядки.
– Отлично сработано. Ты его здорово напугала, – говорю я Макри. – Убрать волосы было шикарным приемом.
– Это так унизительно, – говорит она. – Я ведь даже не верю, что оркский ад существует. – Мы продолжаем путь. – Так что ты узнал?
– Ну, я не уверен. Магранос, главный управляющий барона Возаноса? Почему вдруг барон вознамерился убрать меня с дороги?
– Его дочь выходит замуж за сынка Демельзы, разве нет?
– Верно. Выглядит так, словно ему не по душе, что я кругом навожу справки.
Я замечаю, что Макри не спешит совать меч в ножны, что ей несвойственно. Обычно она держит его там. Один лишь вид нечистого оркского лезвия может вызвать недовольство и отвращение на Западе.
– Зачем ты разглядываешь свой меч?
– Я размышляю о его силе. В действительности он не может никого отправить в оркскую преисподнюю, но он весьма могущественный. Его выковали под горой Заракс. Орки говорят, будто клинки, вышедшие из того горнила могут разрезать все что угодно, даже предметы, защищенные колдовством. – Макри обнажает свой второй меч, яркий серебряный клинок с Эльфийских островов.
