По всему Моргаллису закрылись таверны и лавки.
— Почти готово, капитан, — сообщил седобородый Неклен, утирая пот с узкого худого лица. — Пролом уже заделали, но вся стена в трещинах.
— Никто не собирается осаждать город, — заметил Гириак, глядя, как рабочие везут к стене в тележках известь и гравий. — Однако же Сарино желает, чтобы укрепления были приведены в порядок.
— Лучше бы нам убраться отсюда, — понизив голос, проговорил Неклен. — Моргаллис стал похож на город призраков. Среди солдат растет недовольство. Шлюх почти не осталось, а без них какое веселье?
— Нам пока еще платят, — напомнил Гириак.
— Да, но что толку с денег, если не на что их потратить? Кое-кто из ребят поговаривает о дезертирстве.
— Кто именно?
Неклен невесело усмехнулся.
— Ну-ну, капитан, ты же знаешь, что я не наушник. Просто я хочу, чтобы ты был к этому готов. Они считают, что Карис могла отправиться в Прентуис. Ребята в ней души не чают и хотят снова служить под ее началом.
Гириак сел на выступ в стене.
— Я командир не хуже Карис. Ты ведь знаешь это, верно?
— Ты хороший человек, капитан. Храбрый, верный, стойкий.
— И почему это звучит как оскорбление? — вопросил Гириак, удивляясь тому, что ничуть не злится. Из всех людей, служивших под его началом, Неклен был самым надежным. Умный, красноречивый, верный, он был отменным лейтенантом.
— Да я и не хотел тебя оскорбить, — сказал Неклен. — Ты же сам знаешь, что Карис — особенная. Она могла учуять неладное раньше, чем дела пошли бы наперекосяк. И сразу все исправляла, да так, что никто и не догадывался. Вот почему казалось, что при ней все идет гладко. Вы с ней, капитан, отлично работали в паре. И все же признайся — без нее ты уже не тот.
Гириак вздохнул.
— Если б я услышал это от кого-то другого, я бы его прикончил.
— У правды всегда горький вкус, — заметил Неклен. — Знаешь, я ведь был при том, как Карис только начала свою военную карьеру. Наш отряд нанялся на службу в один гарнизон. Вскоре после нашего прибытия город осадили. Командовал тогда Бекель. Он был отменным командиром, но имел один недостаток: слишком был умен.
— Разве это недостаток? — удивился Гириак.
— И очень опасный! Уж ты мне поверь, капитан. Человек должен знать пределы своих возможностей — это учит его быть поскромнее. Бекель мог в уме умножать числа, наизусть цитировал древние труды и изучил все когда-либо применявшиеся стратегии. Только он не мог применить эти знания на практике. Воображения не хватало, понимаешь? А выигрывает битву именно воображение.
— И при чем же тут Карис? Неклен хихикнул.
— Она была любовницей Бекеля. Когда началась осада, как-то раз Бекель появился на стенах вместе с ней. Враги рубили деревья. Бекель сказал Карис, что они строят осадные башни. Нет, сказала она, здесь слишком неровная местность. И правда, даже чудо не помогло бы протащить осадные башни по тамошним буграм да оврагам. Катапульты, сказала Карис. Они строят катапульты. Потом она приставила ладонь к глазам, оглядела окрестности — и указала, где, по ее мнению, враг поставит катапульты и в какую часть стены они будут нацелены. Мы сначала веселились, потом начали злиться. Мол, кто она такая, эта девка? Понимаешь, о чем я, капитан?
— Понимаю, — сказал Гириак.
— Ну вот, потом она спросила, почему мы не запасаем воду. Потому что, ответил я, через город течет речка, и давно известно, что она никогда не пересыхает. Еще как пересохнет, сказала Карис, если враг поставит запруду вон за теми холмами. Через два дня именно так и случилось, и вражеские катапульты стояли именно там, где показала Карис. С тех пор Бекель всегда прислушивался к ее советам, а когда он погиб, мы вроде как избрали ее своим командиром.
— К чему ты мне все это рассказываешь, старый друг?
— Я думаю, может, нам всем стоило бы отправиться в Прентуис и разыскать Карис. Да и ты бы порадовался — ты же любишь ее.
Гириак резко поднялся на ноги.
— Скажи парням, что в Прентуисе Карис нет. Она повернула на запад, к Кордуину. Она знала, что Сарино захочет ее смерти.
— Если ты это знал, почему послал погоню на юг? Гириак пожал плечами.
— Из любви или по глупости — сам выбирай.
— Верно и то, и другое, — невесело усмехнулся Неклен. — Кстати, разведчики, которых ты послал на север, до сих пор не вернулись — а должны были появиться еще вчера.
— Верно, нашли деревню, где полно сговорчивых молодок, — хмыкнул Гириак.
— Возможно. Но ими командовал Мелл, а он человек трезвый и надежный. На него можно положиться. Может быть, мимо нас проскользнули вражеские наемники.
— Пошли конных на поиски, — приказал Гириак.
— Шлюхин сын! — прошипел Неклен. — Да ведь это же герцог!
Гириак стремительно обернулся — и увидел, что к стене шагает Сарино. Его немытые волосы свисали липкими прядями, лицо заросло щетиной, глаза лихорадочно блестели. Он торопливо, почти вприпрыжку взбежал по ступенькам на стену. Неклен отдал честь, но герцог его словно и не заметил.
— Враг приближается! — выпалил Сарино. — Собери своих солдат.
— Какой враг, государь?
— Нам нужно выстроить вдоль стен лучников — тысячи лучников. — Сарино застыл и пристально, не моргая, глядел на север. — Приготовить котлы с кипящим маслом. Лучших лучников… с самыми крепкими луками.
— Государь, — сказал Гириак, — у нас нет тысячи лучников. Кто этот враг?
— Ставьте лучников здесь — именно здесь они начнут атаку. Скажи, чтобы не стреляли, пока враги не подойдут поближе. У них очень толстая кожа. Крепкие кости. Пошли ко мне Карис. Нам нужно составить план осады.
Гириак и Неклен переглянулись. Гириак шагнул к герцогу, крепко взял его за плечо.
— Государь, когда ты в последний раз спал?
— Спал? Мне некогда спать. Понимаешь, они уже близко. Я вернул их. Но я не хотел этого, Гириак! Не хотел!
— Присядь, государь, — сказал Неклен и, взяв герцога за руку, подвел его к каменной скамье. Сарино сел, но тут же обернулся и снова уставился на север.
— Они появятся здесь завтра, на рассвете, — бормотал он. — Я совершил чудовищную ошибку. И ничего не могу исправить. Ну да лучники помогут. Поставь на стены лучников.
— Непременно, государь, — мягко сказал Гириак. — Но прежде позволь мне отвести тебя во дворец. Тебе нужен отдых.
Он свел разом обмякшего герцога со стены и усадил его на спину своего коня. Помахав Неклену, Гириак повел коня на поводу по безлюдным улицам.
Сарино, весь дрожа, лежал ничком на кровати, и тело его сотрясали судорожные рыдания. Он не плакал с тех пор, как был ребенком, но теперь вся его выдержка рухнула, точно карточный домик. Клеа, которая так любила его, убита, принесена им в жертву ради того, чтобы овладеть силой Жемчужины. Эльдеры, которые никогда не желали зла человеческой расе, сгинули бесследно. И вот в довершение всего бесславный итог его безумных деяний — возвращение даротов. Сарино лежал на широкой кровати, прижимая к груди Эльдерскую Жемчужину.
