— Вот это балумба! — болезненно тихо произнесла моя нянька, да так и померла с выпученными глазами. Её товарка, причитая и осеняясь охранными знаками, забилась за бадью с помоями. Старая повариха, в ужасе повалилась на печку и на смерть обварилась гороховым супом. Прыщавая прачка, запрокинувшись на скамью, надсадно ревела дурным голосом.
— Подсадите его на меня! Ну, подсадите же!…"
Отведенное место закончилось. Закончилось и желание напрягаться в беллетристике. С облегчением человека, сотворившим невиданное дело, привстал сунуть перо в прибор. Падая обратно в кресло, я по неосторожности зацепился рукавом за одну из фигурок чернильницы. Роскошный набор опрокинулся. По счастью жидкости в чернильнице было мало и столешница не пострадала. Маленькое неприятное происшествие означилось любопытным открытием. Одна из нимф оказалась тщательно замаскированной печатью. Большой, гербовой, фамильной, графской, официальной — всей сразу и той, что искал!
Нет ничего тайного, что бы ни стало явным, — укорил я отсутствующего хозяина за излишнюю конспирацию. Печать я вернул на место.
Побездельничав в удобном кресле, я с неохотой встал. Все-таки, до чего не завидна судьба шпионов и диверсантов. Пока окружающие придаются радостям и порокам жизни, приходится вести следственно-розыскную работу. Перед уходом, я позаимствовал из гонзаговской коллекции новый меч. Свой, ворованный в лектуровской тюряге, засунул с глаз долой дальше на полку. Кроме меча для полноты экипировочного комплекта прихватил дагассу в ножнах из рога и серебра.
Выйдя из оружейной, приказал покорно меня ждавшему Арно.
— Веди в библиотеку.
Библиотека оказалась рядом, через пару дверей. Под ногами пушистый и мягкий ковер. Перпендикулярно окну стеллажи с рядами книгами. Стол попроще, чем в оружейной, но удобней. Кресло с жесткой прямой спинкой — не побарствуешь. Письменный прибор поскромнее. В смысле размера. А по содержанию… Кгх!… Победили фавны.
Наученный опытом я без хлопот нашел под фигурками малую печать для внутренних служб. На этом интерес к шпионажу меня покинул. Я развалился в кресле обдумать дальнейшие свои шаги. Где соломки подстелить, чтоб помягче упасть и как рыбку съесть и на х… не сесть… Напрягал извилины с час. Много чего надумал, не зря говорят, дурень думкой богатеет, так что от надуманного богатства потянуло в сон.
Потянувшись до хруста в костях, встал. Отстегнул рыцарские железяки и швырнул под стол. Выглянув за дверь, приказал слуге принести бутылку мадеры. Пить я не собирался. Необходимость оправдать свое отсутствие в спальне законной супруги подвигла меня на подобное ухищрение. Подперев входную дверь креслом, я завалился на ковер. Прикинув, чем займусь завтра, (ох, уж это завтра! премьера "Женитьбы Фигаро" в моей постановке!) я уснул сном честного человека. Кошмары и призраки меня не тревожили.
12.
Не успел колокол отбить первый Септ, а жизнь в доме Гонзаго забила ключом. Генератором всеобщей суеты выступал ваш покорный слуга. Уподобившись капитану на тонущем корабле, я сыпал распоряжения и орал на слуг.
— Вызови мне сеньора Маршалси, — чуть ли не взяв за глотку, требовал я у перетрусившего до икоты коридорного. — Если спит, разбуди, если ест, пусть поторопится!
Посыльный рванул, как ошпаренный.
— Ты! — орал я, брызгая слюной и тыкая пальцем в грудь очередному гонцу, — Внемли, аки Святым небесам! Передашь слово в слово! Капитану Хедерлейну явится ко мне с докладом.
— А если сеньор капитан отсутствует? — попытался уточнить слуга, воздев на меня молящий о помиловании взгляд.
Миловать в эти минуты я никого не собирался.
— Из-под земли достань! Понял! Из-под земли! Иначе закопаю по уши на грядке с капустой!
Слуга от отчаяния попытался выйти в окно. Я поймал его за фалды ливреи и пинком выкинул за дверь.
Следующий прихлебай отделался не так легко.
— Ты вот стоишь, пялишься и думаешь какой твой господин медведь, бурбон и монстр41! Так?
С испугу дурень согласно закивал головой. Да так рьяно, аж чубчик у него заколыхался.
— Ты ошибаешься! — рявкнул я обслуге в белое без кровинки лицо. — Я хуже! Я твой кошмар до самой могилы! Немедленно вызови клерка! Самому мне мараться в чернила? Даю тебе минуту…
Недослушав, слуга понесся сломя голову исполнять распоряжения.
Немного отдышавшись, давать нагоняя не простое дело, особенно без надлежащего навыка, я, заложив руки за спину, принялся расхаживать по библиотеке, в ожидании скорых визитеров.
Первым, к моему недоумению явился слуга с бутылкой, бокалом и мелко порезанными яблочками в блюдце, на серебряном разносе.
— Мульс, Ваше сиятельство, — промямлил он, замирая в дверях. Бокал от благоговейной дрожи в руках слуги задзинькал о бутылку.
Не иначе Арно доложил по инстанции, что хозяин, то бишь я, опосля мадеры маюсь похмельем.
Опалив слугу гневным взглядом, я, самолично наполнил бокал под край. Бережно взяв хрустальную хрупкость за тонюсенькую ножку и доброжелательно, по-товарищески попросил.
— Пошел прочь!
Слуга, поклонившись, в момент исчез из поля зрения.
— Видит бог, не пьем, а лечимся, — оправдался я в слабоволии.
Осушив бокал, надел пустую хрусталину на фавна из письменного прибора. От выпитого мульса почувствовал себя уверенней. Развалившись в кресле, потыркал чернильницу. Черканув по бумаге пару каракулин графских подписей, забраковал перо и выбросил. Испорченный лист смял в комок и зашвырнул в угол.
Горячая работенка! Из тебя получился бы отличный бюрократ, — умилился я собственной ловкости ведению текущих дел, — а ты все в герои да в герои!
Постучавшись, слуга доложил упавшим от страха голосом.
— Сеньор Трейчке.
Из-за дверей, пред мои барские очи предстал клерк. Толстый, потный, плюгавый мужчинка с объемной папкой подмышкой и складным стульчиком в руке.
— Ваше Сиятельство, позвольте засвидетельствовать свое почтение и радость по поводу вашего благополучного возвращения, — сладко промурлыкал канцелярист.
Паршивый крючкотвор мне не глянулся сразу. Как больному зубу ловкий дантист. Этот мутило с яйцами, облапошит кого угодно. Саму Святую Троицу.
— Приготовь к приходу капитана Хедерлейна необходимые бумаги, — приказал я, сам не зная какие бумаги могут понадобиться.
