Слушая Хедерлейна, я все гадал, почему моя нелюбовь к нему растет с каждым его словом. Оказалось все проще пареной репы. Меня держали за дурака. Круглого. Это я уже проходил. Но тогда, в те стародавние времена, мне присягнувшему на верность Родине-матери ничего не оставалось, как смиренно нести свой геройский крест. Теперь же было совсем другое дело!
Дуракам закон не писан, мой не тверезый друг, — мысленно предупредил я Хедерлейна и от души врезал советнику по стратегическим проблемам прямо в глаз. Капитан пластом рухнул на ковер.
— Вздерну как бродягу, сучье отродье! — со спокойствием удава уведомил я поверженного в партер капитана. — Но позже. Сдашь командования гарнизоном идальго Маршалси! — и приказал. — Вон за дверь!
Хедерлейн не переча, выскочил из библиотеки.
— Примешь, выпавший из рук прапор графов Гонзаго, — сказал я таращившемуся на меня в недоумении Маршалси. — Уполномочиваю тебя поступать, как сочтешь необходимым. Можешь вешать виноватых. Если понадобится.
— Занятие знакомое, — заверил Маршалси, покручивая ус.
— Отлично, — спокойно вздохнул я. И повернулся в сторону клерка. — Перейдем к формальностям.
От моих слов и без того сжавшийся в комочек писарь едва и вовсе не растворился в воздухе. Брать нахрапом бухгалтерского колосса не имело смысла. Одно дело открытый саботаж капитана, другое, тонкая мышиная возня казначея. В бумажной работе меня обманут на раз.
— Если с этой минуты, — для понятливости слов я похлопал клерка по плечу, — ты не начнешь не то что жить, а дышать моими интересами… Скормлю псам сеньоры Эберж. Не сразу конечно… по частям.
— А… — застонал в верноподданнических заверениях клерк.
— Старое так и быть прощаю, но ежели что опять… — клерк понимающе закивал головой. — Ты предупрежден!… А теперь пиши! Нашим волеизъявлением, назначаю лейтенанта Тибо Маршалси управляющим делами инфантерии и кавалерии в моих владениях.
— А кем выдан патент лейтенанта? — поинтересовался въедливый клерк, прервав написания указа. — Если выдавший не числится в императорском гвардейском резерве, сеньор Маршалси не вправе занимать должность капитана манора императорского подчинения.
— Я выдал патент сеньору Маршалси, — наорал я на крючкотвора. — Этого достаточно!
— Мне требуется номер, число и место выдачи патента. Ваш указ может не иметь юридической силы, если означенный патент выдан после вступления в действие распоряжения Верховного Императорского суда о наложения на вас домашнего ареста.
— Так составь патент! Проставь номер! Число и время! И что бы он имел юридическую силу! — с нажимом в интонациях попросил я его.
Клерк смиренно и праведно вздохнул. Откуда завестись в мире честности, если каждый гребет под себя. Возразить он, однако не посмел и довольно быстро составил лейтенантский патент на имя Тибо Маршалси, с предоставлением льгот и преимуществ: личный штандарт, десяти процентная доля в воинских кампаниях, всевозможные премии за успешное выполнение поставленных задач.
Заверив бумаги печатями, для этого пришлось сходить в оружейную, и, подписав фамильными каракулями, я вручил их Маршалси и отправил принимать должность.
По уходу идальго мы с клерком продолжили бумаготворчество. Для начала рассмотрели текущие финансовые проблемы, которые сводились в одну глобальную — полное отсутствие наличности в графской казне. Затем составили прошения о займах к торговой коллегии Близзена, впрочем, без особой надежды на успех. Властитель Эль Гураба был должен всему свету.
— Вашему сиятельству следовало обратиться к вашему батюшке за восстановлением выплат, — посмел посоветовать клерк. — В крайнем случае, он мог бы выступить поручителем пред коллегией купцов.
В его словах был смысл.
— Подумаю, — согласился я.
Далее пришла очередь ходатайств. Два я подписал, остальные оставил без внимания. Покончив с малой толикой накопившихся дел, отпустил клерка с миром, передоверив тому самому решать оставшиеся хозяйственные вопросы.
Остаться тет-а-тет с собой мне не удалось. В библиотеку влетела Бона. Глаза ее метали громы и молнии. Веер в руках выписывал вензеля омоновской дубинки.
— Ты рехнулся! — не прибегая к прелюдии приветствий, напустилась на меня Эберж. — За что ты избил Ханса?
— Это все нервы, — тяжко вздохнул я. — От неумеренного воздержания.
— За что ты избил Ханса? — брызгала слюной в ярости Бона.
— Капитан Хедерлейн, — растягивая слова произнес я с нажимом, — а не какой не Ханс, нанес моей чести и благосостоянию невосполнимый и неискупимый урон. Я отстранил его от должности и назначил на его место лейтенанта Маршалси.
— Ты понимаешь, что натворил? Нет, ты не понимаешь! Не понимаешь! — бушевала Бона, маятником мотаясь перед моим носом. — Он столько сделал для тебя! Столько сделал!
— Скажи лучше, сколько он прикарманил? — вставил я реплику в ее попытку воспеть капитанские таланты.
— Лех! — глаза Боны сделались удивленными-удивленными, круглыми-круглыми.
— Да, дорогая, — отозвался я.
Бона прочитала по мне как по открытой книге, что я знаю, что она знает, что капитан то…
Она молча прошлась от цветка до стола.
— У него влиятельная родня! — вроде как предостерегла меня Эберж.
— Тогда пусть похлопочут, что бы Ренескюр и Берг вернули захваченное.
— У Хедерлейна связи в столице! Забыл? Верховный суд рассматривает дело? У тебя не так много шансов отстоять права императорского ленника. Хедерлейн он…
— Он бездарь! Хуже того, за моей спиной…, - недоговорив, я негодующе раздул щеки.
— Лех, твои подозрения…, - возмутилась честная Эберж.
— Я опять про то, что он вор, — гаденько улыбаясь, разъяснил я.
Рассерженно фыркнув, Эберж швырнула в меня веер и ушла, громко хлопнув дверью.
— Общий счет один-один. Подача переходи к игроку из Гюнца, — прокомментировал я ее уход и поаплодировал себе за коварство.
Вызвав слугу, я на радостях приказал подать вина и фруктов. Лучше бы конечно водки и рыбного паштета "Волна", но где здесь достать таких деликатесов.
Слуга быстро обернулся с заказом. Позволив мне пропустить первую, для смягчения нрава, он доложил.
