— Мне двадцать лет, и я могу сама решить, о чем говорить со своим братом!
— А я — твой мастер оружия и не допущу, чтобы ты сама, своими руками себя губила. Что ты будешь делать, если об этих конях узнает посол?
Три. Мэй умела считать до трех.
— Аттери, придурок, ты что наделал?! — прорычала она. — Я же запретила тебе пальцем прикасаться к Эрвинду!
— Я — твой мастер оружия!
— Ты — болван. Неужели ты до такой степени туп, до такой степени тард, что до сих пор не понял?! Он — наследник. А мы только держим ему место. Так задумал Эрвинд с самого начала. И где, как не в Империи, он мог надежнее всего спрятать своего единственного сына от мести Императора?
Аттери на мгновение потерял дар речи.
— Ты знаешь об этом от короля?
— Я знаю об этом уже четыре года! И вот теперь, когда все было готово, появляешься ты, со своими куцыми фантазиями о моей безопасности.
Аттери не хотел верить ее словам. Весь опыт, все чутье говорили, что она лжет. Но он не мог не верить. Уже не в первый раз он спросил себя со злостью: почему эта сопливая девчонка имеет над ним такую власть? Она даже не аристократка. Он принялся отстегивать ее подарок — серебряного коня.
Мэй ударила его по руке:
— Ты действительно болван, Аттери, если думаешь так отделаться. Я не буду менять своего решения и не буду менять мастера оружия. Слушай, какое тебе уготовано наказание. Во-первых, разберешься с расследованием. Это был кто-то из твоих людей? Ты ведь не нанимал убийцу?
— Разумеется.
— Значит, мы не сможем его выдать.
— Мы могли бы найти кого-то другого, кто за деньги согласится взять на себя вину. — Аттери начал оправляться от полученной взбучки. — Потом устроим ему побег, и все, как обычно.
— И прекрасную незнакомку для пущей убедительности.
— А кто конкретно писал это письмо?
— Моя левая рука.
— Ладно. Разыграем спектакль на тему гнева народного, павшего на голову принца-предателя.
— Пойдет. Только вот что… Там был еще этот врач-церет. Он может спутать карты. Надо выяснить, что он конкретно видел.
— Прости, но надо еще знать, что скажет им Эрвинд, когда очнется.
— Эрвинда я беру на себя.
— Мэй!
Она снова сделала вид, что не услышала его.
— Так вот, а теперь во-вторых. Я увижусь с Эрвиндом еще раз, как только это будет возможно. И ты позаботишься, чтоб нас никто не подслушал — ни асены, ни тарды. Как ты это сделаешь — меня не касается. Это понятно? — Она посмотрела ему прямо в глаза.
Аттери кивнул:
— Хорошо, Ваше Величество.
— Одно могу сказать в утешение, — пробормотала Мэй тихо, скорее самой себе. — Я не буду говорить о политике.
И уже в полный голос добавила:
— Так, с этим ясно. Будем работать дальше. Господин посол еще не ошивается внизу?
Аттери вызвал дежурного офицера.
— Его Светлость господин Арнульф просил вашей аудиенции пять минут назад, — доложил тот.
Мэй мельком взглянула на себя в зеркало: обтянутые кожей скулы, серые круги под глазами — страхолюдина, да и только.
— Попроси его подождать еще немного, — сказала она. — Аттери, пожалуйста, позови кого-нибудь из фрейлин — пусть меня немного подкрасят. И — вперед.
Дневник Теодора
Сегодня, как только Эрвинд проснулся, посол устроил ему допрос. Что, да как, да почему. Эрвинд жалобно моргал, говорил о каком-то письме, сообщил, что не мог отказать даме, за что и поплатился. Кто его бил — не видел, что я и подтвердил, он это мог увидеть только затылком. Посол зол, на всех рычит, но меня, к счастью, оставил в покое. Очень вовремя, потому что болеть Эрвинд будет долго и тяжело.
***
Как я предполагал, так и случилось. УЭрвинда лихорадка, он все время бредит. Делаю, что могу, но могу немного. Зато, как выяснилось, посол понимает асенский без перевода. Спрашивал меня:
— Какие деньги ищет Эрвинд?
Я ответил:
— Я не понимаю по-асенски.
Он посмотрел на меня очень недоверчиво, но отстал.
***
Кажется, нашли «незнакомку» и ее сообщника. Я в эти дела не лезу.
***
Эрвинду лучше, уже три дня его не лихорадит. Он-то уже твердо считает, что здоров. На ногах еще не стоит, и тошнит все время, а туда же — у него дела, он пошел.
— Понимаешь, это очень важно. Я должен выполнить свое обещание.
— Только через мой труп. — К сожалению, это даже не шутка, но он не понял. — Ты и до дверей не дойдешь.
Он попробовал встать, но был вынужден признать мою правоту. Подумал еще немного (это явно не идет ему на пользу) и спросил:
— Кстати, ты не помнишь, о чем я бредил?
— Я не понимаю по-асенски — эта фраза скоро будет мне сниться. — Но посол спрашивал, какие деньги ты ищешь.
— Вот как? И что ты ему ответил?
— То же, что и тебе.
***
Сегодня заходил посол — узнать, не вспомнил ли Эрвинд чего-нибудь нового. Но Эрвинд снова ничем его не порадовал. Посол сказал ему.
— Насколько мне известно, в Лайе, да и везде, королей всегда приносили в жертву в трудные времена. Именно поэтому мой господин носит титул Император, что значит «тот, кто отдает приказы» — то есть полководец. Подумайте об этом, Ваше Высочество.
И ушел, не дожидаясь ответа.
Я не понял, отчего это наш переводчик стал вдруг «Ваше Высочество», но спрашивать не стал. Эрвинд, однако, тут же заметил мое недоумение и пояснил:
— Не смотри так мрачно, Теодор. Видишь ли, я действительно здешний принц. Меня выгнали из страны три года назад за дурное поведение. А теперь и вовсе решили избавить Лайю от позора.
Кто его, спрашивается, просил? Не хочу я знать про их дрязги.
Только получается, что королева — его сестра, а я помню, как они друг на друга смотрели… Тут я подумал, что, может быть, его стукнули за дело.
А Эрвинда как раз одолело желание пообщаться.
— Кстати, давно хочу спросить, а у церетов короли есть?
— Нет у нас королей и не надо, — ответил я сердито. — Такое только у асенов может быть, чтобы глупой девчонке позволили править. Правителем должен быть самый уважаемый, тот, кто дольше всех прожил и много знает.
— А кто же будет отвечать, если что-то случится?
— Кто натворил, тот и отвечает.
— Варвары… — сказал Эрвинд печально.
***
Я уже привык к постоянному головокружению и к тому, что все хотят меня убить. Мне даже не страшно. Я перестал обращать на это внимание. Да и какая разница — те или эти? Рано или поздно кто-нибудь доберется.
