— Послушай… э-э-э… старый мангуст, думаю, не стоит все это принимать слишком близко к сердцу. И вообще, тебе бы надо смотреть на вещи под другим углом, уф, под более положительным, понимаешь меня?
— Ты хочешь это проделать… с гномессой?
— Гномесса, карлица, какая разница?
— Что, что, извините?
Лицо Глоина начало приобретать фиолетовый оттенок.
— Эй, чего это ты? Нет, послушай, я просто хочу сказать, что для того, что мне хочется сделать, уф, это не имеет особой разницы. Понятно?
Ориель, продолжая курить сигару, поставил бутылку на паркет и принялся где-то у себя между ног искать яблоко. Мак-Коугх, наклонив голову и сжав кулаки, бросил на своего приятеля взгляд, полный ненависти и ярости.
— Я не хочу больше слышать на эту тему ни одного слова, — заявил он наконец.
Накинув свое пальтецо, карлик развернулся на каблуках и полный ярости покинул комнату.
Поместье Мордайкена представляло собой настоящий лабиринт. Пройдя ряд по-настоящему мрачных коридоров и спустившись на один пролет по лестнице, Глоин оказался в огромной комнате. Монументальный камин, обрамленный двумя каменными грифонами, занимал почти всю стену. Огромная мраморная лестница, покрытая шелковым потертым ярко-красным ковром, вела в верхние этажи. Местами стены украшали картины с семейными портретами Мордайкенов. С потолка свисала огромная люстра со свечами, несомненно хрустальная.
Тут и там потерявшие форму кресла, накрытые черными чехлами, предлагали меланхолический отдых, в то время как начищенная бронза отбрасывала во все стороны фантастические отблески.
Глоин Мак-Коугх почувствовал себя здесь совсем маленьким. Он прошел вперед и подобрался к потайной двери, обрамленной бордовыми портьерами. Дверь была открыта, но за ней стояла кромешная тьма. Карлик увидел потрескивающий факел, вставленный в металлическую руку, которая, казалось, высовывалась прямо из стены. Он, встав на цыпочки, взял факел и начал спускаться по обнаруженной винтовой лестнице. Стены вокруг были сделаны из плохо отесанного камня, покрытого отвратительной влагой.
Подойдя к еще одной двери, Глоин открыл и ее.
Теперь он оказался в своего рода подвале, выходящем в сад. С одной стороны здесь находились сваленные в кучу один на другой джутовые мешки, а с другой слышались какие-то звуки. К потолку были подвешены застаревшие, задубевшие, почти серые туши птиц. В воздухе висел легкий запах разложения. Карлик прислушался и направился дальше, к открытой настежь створке двери из черных квадратов, выходившей, очевидно, на какое-то подобие кухни. Там стоял зомби, на котором был черный колпак. Как только он увидел карлика, на его изуродованном лице появилась зловещая улыбка.
— Эй, добрый вечер, — поздоровался Глоин.
Вся усадьба содрогнулась от ужасного удара грома.
Живой мертвец, не мигая, уставился на вошедшего.
— Где-то совсем рядом громыхнуло, правда?
— Кто ты такой? — спросил зомби, сжимая в руке лопаточку.
— Я… я один из приглашенных гостей барона Мордайкена.
— Тогда все нормально. А я Чичиков, шеф-повар имения. Вы знаете, куда попали?
Глоин отрицательно потряс головой. Уходи отсюда, подумал он. Сматывай удочки как можно быстрее.
— В кладовку для продуктов.
— А-а-а, — протянул Мак-Коугх.
— Я знаю, что говорю.
— Понятно, — кивнул карлик и начал медленно отступать. — Мне очень жаль. Извините, не хотел…
— А я что, что-то тебе говорю?
Глоин знаками дал определенно понять, что полностью согласен с собеседником. Зомби сделал несколько шагов в сторону карлика и схватил его за руку. Исходящее от повара зловоние, казалось, можно пощупать руками.
— Ты находишься в главной продовольственной кладовой поместья, — просвистел живой мертвец, приближаясь ртом прямо к лицу карлика, при этом сам Глоин поспешил побыстрее закрыть глаза. — Тебе совершенно нечего здесь делать. Если, конечно, ты не хочешь стать пунктом меню.
— Ага, ага, — забормотал, усмехаясь, Мак-Коугх.
— Ты находишь это забавным?
— Ни в коей мере, — быстро заверил Глоин. — Я не вижу ничего забавного в зомби и вообще никогда ничего не знал о подобных вещах. Я считаю, что все достойны уважения и нахожу их необычайно храбрыми. Всегда задумывался о том, что такую жизнь легкой не назовешь.
— Это ты правильно, — согласился Чичиков и слегка отпустил свою жертву.
— Я читал газеты, — продолжал так же быстро на одном дыхании тараторить карлик. — Независимость, нация зомби и все такое, о-го-го, о-го-го, все очень хорошо, я всегда…
— Чего?
— Независимость? — повторил Глоин.
Цепкие пальцы зомби снова схватили его за руку.
— Ты — «за»?
— Ну-у-у…
— Считаешь это хорошей идеей?
Карлик изо всех сил старался припомнить то, что читал в газетах. Прибытие делегации зомби в Парламент. Королева согласилась дать им аудиенцию. Живые мертвецы потребовали избирательных прав. Черт возьми, я бы тоже дал им все что угодно лишь бы оказаться от них подальше!
— А разве нет?
— Нет, — отрезал Чичиков.
— Нет, — тут же согласился карлик, — нет, конечно же нет.
Костлявые пальцы живого мертвеца несколько ослабили свою хватку.
— Все это просто абсурдно, — задумчиво продолжал повар. — Нам следует оставаться верными и преданными нашей Матери. Мы предназначены Смерти. К чему какие-то новшества? Зомби принадлежат Матери Смерти.
Его взгляд стал грустно-задумчивым. Он отпустил руку Глоина и поправил свой колпак.
— Да, — ответил карлик, принимая озабоченный вид, — нельзя все сваливать в одну кучу. Если уж вы мертвы, то вы мертвы.
— Такова наша участь, — вздохнул Чичиков.
Эти мысли навеяли на него странное состояние, он одновременно испытывал грусть и счастье. Зомби осторожно начал осматривать большой джутовый мешок, к которому, похоже, очень давно никто не притрагивался.
— Мы мертвы, — снова сказал он. — Это наша святая участь.
— Совершенно с вами согласен, — вымученно улыбнулся Глоин. — Я также не понимаю, в конце концов, хочу сказать…
— Предатели, — уточнил зомби утробным голосом.
— Вы тоже их так называете? Очень правильно. Они вполне этого заслуживают. Я вот вам скажу, что совершенно не понимаю, как эти проходимцы могли потребовать избирательные права. А еще меньше я понимаю, как они сумели этого добиться. Надо отдать должное, что наглости им не занимать.
— За все это еще придется заплатить, — задумчиво вздохнул Чичиков. — Не сегодня, так завтра такой день настанет. Они просто издеваются над красотой мертвой души. Ах, дуралеи, просто позорище! Неизбежная трагедия нашего времени. Ненужная жестокость…
