Он выругался так, как никогда не позволял себе, и, больно схватив Джиран за руку, направился опять к передним стойлам.
— Оставайся здесь, — сказал он, — и позаботься о лошадях. Я иду к Моргейн. Мы уезжаем как можно быстрее.
Во дворе царил хаос, люди выбегали изо всех дверей, но Вейни прошел, расталкивая всех, расчищая себе путь сквозь массу народа, выбегавшего из главного здания крепости. Люди отшатывались в испуге, когда видели его. В левой руке он держал меч в ножнах и вошел в главный зал крепости, двигаясь так быстро, как мог не переходя на бег. Он боялся бежать: паники и так было достаточно, а он был хорошо известен как слуга Моргейн.
Он достиг зала лордов на самом верху башни, миновал внутренние посты стражников. Они видели его оружие, но, узнавая его, тут же убирались с дороги. Он открыл дверь и захлопнул ее за собой, впервые переведя дыхание.
Моргейн взглянула на него. Она стояла около окна, рука ее лежала на подоконнике. Страдание было в ее взгляде, откуда-то снизу со двора доносились человеческие крики.
— Ты что-то нашел? — спросила она его.
— Китана, — сказал он. — Лио, лошади оседланы, и нам необходимо ехать немедленно, пока никто не заметил наших приготовлений к отъезду.
Снаружи донесся крик, она высунулась в окно, глядя вниз, во двор.
— Они схватили его, — сказала она спокойно.
— Давайте поедем, лио. Давайте уедем отсюда, пока еще есть время.
Она повернулась к нему во второй раз, и он увидел в ее глазах сомнение. В нем опять поднялся страх. В одном он солгал ей — и эта ложь набирала силу, стена отчуждения росла между ними.
— Не думаю, что будет милосердием с нашей стороны попытаться, чтобы они отвели его в холл. Они приведут его в крепость, без сомнения они приведут его сюда. Так мало времени и так много трудностей, Вейни… У тебя был шанс встретиться с ним?
Он поспешно выдохнул: — Я клянусь вам, послушайте меня. Есть такие вещи, которые лорд Китан может сказать, но не перед вашими людьми. Не расспрашивайте его и отделайтесь от него как можно скорее.
— Что я не должна спрашивать его?
Он почувствовал укор в вопросе и помотал головой.
— Нет, лио. Послушайте меня, пока вы не сделаете известным Охтидж-ину все то, что сказал Рох. Избегайте этого. Существуют вопросы, на которые вы не хотите, чтобы были даны ответы. Там, внизу, священник… и шию во дворе, и слуги-кваджлы, оставшиеся в живых. Китан не принесет вам добра. Ему нечего сказать. Он не может сказать ничего такого, что вы хотели бы услышать.
— И у тебя был бы шанс встретиться с ним? Вейни?
— Да, — закричал он голосом, который потряс тишину.
— Это возможно, — сказала она через какой-то момент. — Но если ты прав, было бы хорошо знать, что он уже сказал.
— Вы готовы, — спросил он ее, — выехать через несколько минут?
— Да, — сказала она и показала на огонь, около которого лежали все ее принадлежности. У самого него ничего не было.
Снаружи в холле началось какое-то движение, а вскоре звуки криков и тяжелый топот приблизились. Тяжелая рука распахнула дверь. — Леди, — раздался голос снаружи.
— Пусть войдут, — приказала Моргейн.
Вейни открыл дверь, его рука прикоснулась к ножнам длинного меча. Одно малейшее движение — и он выхватит его.
Изможденные люди толпились снаружи, но главным среди них был человек из Бэрроу со шрамом на лице, Фвар, окруженный своими сородичами. Вейни встретил гневное лицо с холодностью и отступил назад, потому что Моргейн приказала так, потому что это были ее люди. Жестокие люди, не такие, как люди из Эрина. Он сожалел, что видит сейчас тех, кто совершил массовое убийство в Охтидж-ине, и понимал, что какое бы ни было поручено им убийство, они насладились бы этим.
И среди них, окруженная со всех сторон, стояла фигура лорда-кваджла, тонкого и испуганного. Кровь залила его шелковую рубашку, белые волосы были растрепаны, а на лбу запеклась струйка крови.
Фвар бросил испуганного полукровку на пол. Моргейн уселась в кресло, отклонилась назад, Подменыш был у нее под рукой. Она спокойно смотрела на бывшего лорда Охтидж-ина, который пытался встать, но его держали. Вейни, встав на свое обычное место у плеча Моргейн, увидел ярость в серых глазах кваджла, но в них уже не было мечтательности и туманности, в них был только страх и ненависть.
— Это Китан, — сказал Фвар, и его израненные губы улыбнулись.
— Пусть он встанет, — сказала Моргейн, и такая ненависть была во взгляде Китана, что Вейни похлопал по своему мечу в ножнах, предупреждая его, но плененный полукровка был благоразумен. Он с трудом поднялся на ноги и слегка склонил голову, как бы не признавая реальности.
— Я помещу тебя вместе с остальными, — мягко сказала Моргейн, — с остальными твоими сородичами, которые остались живы, в верхней части этой башни.
— Зачем? — спросил Китан и бросил взгляд вокруг себя.
Моргейн пожала плечами: — Ради того, чтобы эти люди были хозяевами здесь.
Элегантный молодой лорд стоял, дрожа, вытирая кровь, его взгляд устремился на Вейни, который посмотрел на него без всякого почтения, и опять отвернулся.
— Я не понимаю, что происходит, — сказал он. — Почему вы все это сделали с нами?
— Вам просто не повезло, — сказала Моргейн.
Наглость этого ответа казалось, перехватила у Китана дыхание. Он горько засмеялся.
— Скажите, какой прок вы получили от таких союзников, которые у вас есть. Что вы обрели?
Моргейн нахмурилась, глядя на него. — Фвар, — сказала она, — я не думаю, что есть смысл держать их.
— Мы можем позаботиться об этом, — ответил Фвар.
— Нет, — возразила она. — У тебя есть Охтидж-ин и у тебя есть мой приказ, Фвар, не убивать их. Подчинишься ли ты ему?
— Если это твой приказ, — ответил Фвар с сомнением.
— Так, — сказала Моргейн, — Фвар и его преподобие Хаз из Эрина правят в Охтидж-ине и будут править в соответствии со своими правилами. Что касается меня, я покидаю это место, как только наводнение схлынет, и ты будешь последним, кто видел меня, лорд Китан.
— Они убьют нас.
— Может, и нет, но будь я на твоем месте, лорд, я бы поискала прибежище где-нибудь в другом месте, может быть, в Хиюдже.
Последовал смех, краска залила щеки Китана.
— Почему? — спросил Китан. — Почему ты сделала это с нами? Это чрезмерная, безграничная месть.
Опять Моргейн пожала плечами. — Я только открыла ваши ворота, — сказала она, — а то, что было рядом со мной снаружи — не мое дело. Не я привела их, у меня есть свой путь.
— И ты говоришь об этом так спокойно — ты, которая уничтожила цивилизацию.
