слишком устал. — Скоро начнутся скачки, и ты идешь со мной.
Зои Войтич.
Секунды хватило, чтобы вспомнить все ужасающие события предыдущего дня. Я пошевелился и открыл глаза. Леденящая душу действительность вмиг обрушилась на меня.
— Ну наконец-то, я заждалась, — художница стояла напротив кровати, где я лежал и жадно разглядывала меня.
Да, я все еще был обнажен, и лишь какая-то тряпка прикрывала мое самое стратегическое место.
— Я никуда не иду, Зои. Я вообще с тобой никуда и никогда не пойду, — хриплым ото сна голосом сообщил рыжей.
Сегодня она была одета в коктейльное платье бежевого цвета, которое делало ее бледную кожу еще бледнее.
— Ты еще не проголодался, милый? — рукой она дотронулась до моей груди и провезла по ней ярко-красными ногтями оставляя на ней розовый след. — Ты же помнишь про мое предложение? Считай я дарю тебе сегодня шанс. Сходи со мной на скачки, сделай первый шаг к нашему сближению.
— Иди к черту.
Я был груб, но, а как иначе?
— Будет лучше, если ты прямо сейчас отцепишь меня от кровати и выпустишь отсюда.
— А то что? — рука все еще покоящаяся на моей груди, поползла вверх и замерла у самого горла, — Ты не в том положении, Кейден, чтобы указывать мне. Здесь я решаю. И ты сейчас же идешь со мной на ипподром, ты же знаешь — я могу и заставить.
Мой взгляд невольно устремился к браслету на той самой руке, которая сейчас болезненно сдавливала кожу у подбородка.
Одним сильным толчком ноги спихнул с себя Зои, не хватало еще повторения вчерашнего.
— Ла-а-адно, — протянула она, — по-хорошему ты не хочешь, значит будет по-плохому. И запомни, я не бросаю пустых слов на ветер.
Зои ушла в очередной раз оставив меня одного. Кажется, ситуация повторяется. Но сегодня я точно знал, что разозлил ее и во что все это выльется, остается только догадываться.
* * *
По моим подсчетам прошли сутки, Зои так и не появилась за это время. Зато пришел Макс и не самым ласковым образом заменил наручники на кандалы. Но теперь я хотя бы мог сам посещать уборную.
Меня удручало лишь то, что я абсолютно ничего не мог сделать в сложившейся ситуации, каким образом покинуть «логово» рыжей извращенки я так и не придумал. На окнах помещения обнаружились решетки, дверь заперта с обратной стороны. Я заперт в клетке.
Действительно, мне не требовалась вода и еда в обычном человеческом понимании этого слова, но мне требовалось кое-что другое… И я чувствовал, что очень ограничен во времени, совсем скоро начнутся приступы, о которых я за последнее время совершенно успел забыть.
Так прошел еще один день.
И еще.
А потом наступило утро и сильный спазм скрутил мои внутренности узлом. Длился он недолго, но мой организм ясно дал мне понять, что ему требовалось. И чем быстрее, тем лучше. К вечеру все повторилось: боль стала сильнее, еще более пронизывающей и изматывающей, и главное, что длилось все это значительно дольше.
Зои по-прежнему игнорировала меня. И вряд ли причина заключалась в том, что она забыла про своего пленника. Кто угодно, только не она.
Наверное, тогда я и осознал ее «великий» замысел. Скорее всего она думала извести меня, взять измором. Чтобы я в конце концов не выдержал и стал умолять ее прийти, а она, возможно, снизойдет до меня и даст мне то, что нужно.
Сам поразился подобным мыслям. Но в голову других вариантов не приходило.
Думая о том, что я буду насыщаться за счет вожделения Зои, меня брала оторопь и подкатывал ком к горлу. Кто угодно, только не она. Эта женщина была мне противна во всех отношениях. И в каких откровенных нарядах она бы ко мне не являлась, какие бы соблазнительные позы не принимала, для меня это была всего лишь чокнутая и безумная в своих фантазиях женщина.
Мне же оставалось только терпеть и переносить стоически каждый приступ.
В какой-то момент я рухнул на кровать и впал в беспамятство. Потерял счет времени, проваливаясь то и дело в темноту. Что-то бормотал бессвязное и мысли мои спутались окончательно. Я бредил. Реальность смешалась с видениями.
И словно яркая вспышка озарила сознание, рассеяв пелену.
* * *
— Итак, дети, сколько будет три умножить на десять?
Стройный хор детских голосов:
— Тридцать!
— Молодцы, а почему ты промолчал, десятый?
— Я забыл.
— Гриш, будь добр, вколи два кубика сыворотки укрепляющую мозговую активность десятому.
— Да, профессор Лисавчук, будет сделано.
— Хорошо. А сейчас перейдем к более сложным вычислениям…
* * *
— Проверьте у этого энерго поле, что-то мне он не нравится. Инкуб по определению должен вызывать желание у женщин, прилив эндорфинов, а не наоборот.
— Этот тоже похож на привидение. Явно переборщили с каогулянтами в препарате, думаю причина в них.
— У этого перебор с мышечной массой. Мы не Халков здесь производим в конце концов!
* * *
— Да, у всех показатели в норме.
— Вы уверены, что объекты можно сдавать заказчику?
— Более чем. Это взрослые особи мужского пола, ничем не отличимые по характеристикам от обычных мужчин, но с набором всех необходимых функций, заданных заказчиком. Когда вы планируете забрать товар?
— Буквально на следующей неделе. Благодарим вас, профессор Лисавчук, за плодотворное сотрудничество.
— Обращайтесь, надеюсь не последний наш совместный проект.
— Безусловно.
* * *
— Вот так, поторапливайся. Надо уходить, ну же, сынок. Мы можем не успеть. Да, вот сюда, в этот лифт. Черт, где моя ручка? Смотри, это адрес хорошего человека. Найди его! И не потеряй эту пачку. Сто шестьдесят пятого и первого высади по пути, здесь и здесь, да нажмешь на эти кнопки. Ну давай, сынок, с Богом. Просто живи…
Я чувствую на своей щеке мокрый след от ее поцелуя. По щекам стоящей напротив меня женщины текут слезы, мне хочется утешить ее. Обнимаю на прощание, я уже знаю, что расставание неизбежно. Захожу в зеркальный лифт с двумя своими собратьями.
А потом яркая вспышка стирает все под чистую из моей памяти.
* * *
Я все вспомнил.
Воспоминания хлынули на меня одним мощным потоком. Я вспомнил как осознал себя в первый раз еще будучи ребенком, затем подростком и наконец — взрослым мужчиной. Мне казалось нормальным, что все время рядом со мной и моими собратьями находятся врачи, берут анализы и пробы, подключают приборы для исследований. Нам внушали с рождения, что мы особенные и наша цель одна — доставить ни с чем ни сравнимое удовольствие женщине.
Зои оказалась права.
