она.
— Ну, я просто пойду своей дорогой, оставив тебя тут, вот и всё. И постараюсь никогда больше не вспоминать о гноме по имени Гирго.
— Звучит не так плохо, — после некоторых колебаний призналась она, — сколько времени займёт обучение?
— Откуда мне знать? — я даже не скрывал своего удивления, — эти знания — не то, чем я собирался с кем-либо делиться, знаешь ли. Думаю, всё будет зависеть от того, насколько прилежная ты ученица.
— Мы внесём в договор чёткие сроки.
— Нет уж, — решительно отказался я.
— Почему же? По крайней мере, я буду уверена, что ты будешь хорошо меня учить.
— Конечно, — протянул я, — а заодно в том, что стоит тебе саботировать последний урок — я покойник. Помирать клятвопреступником я не хочу, так что нет.
— Ты предлагаешь мне довериться тебе.
— Только не надо здесь всей этой драмы, — скривился я, — про доверие речь уже не идёт. Только про взаимные гарантии. Я полагал, что в торге гномы понимают. И способны определить, когда надо переходить от увертюры к основным событиям. Я ошибался?
— Не можешь не умничать, да? — хмыкнула она. — Пусть будет по-твоему. Заключаем ряд, я тебя отпускаю, ты меня учишь и разбегаемся.
Кивнув этими словам, я дотянулся до стоящей рядом ёмкости и выпил приготовленную смесь. Перевернув чашку, чтобы показать, что ничего не осталось, посмотрел на Гирго.
— Понимаю, что спрашивать надо было раньше, но ты уверена в дозировке? Обидно будет, если я не проснусь, правда?
— Заткнись, пока я не передумала, — огрызнулась она.
— Ой, ладно тебе. Уже договорились ведь. Кстати, когда я снова засну — отстегни мне ноги.
— Чего это вдруг?
— А того, что если я завтра не смогу встать, то сделке конец. Не собираюсь жить без возможности ходить. Руками, — я потряс цепями, — хоть как-то шевелить могу. А ног уже почти не чувствую.
— Ладно. Но знай, что выдрать их у тебя не выйдет. Разве что, вместе со стеной.
— Как с тобой тяжело, — вздохнул я, — давай, отстёгивай меня, или, — я зевнул, — просто убери за мной. Добавишь в коллекцию профессий ещё и уборщицу.
— Вот ещё! — фыркнула она, отстегнув и отступая в сторону. — Вперёд, твоя светлость. Знаю, что непривычно, но уж как-нибудь сам, без помощи.
Встать получилось не сразу. Несколько минут пришлось растирать ноги, постоянно зевая и борясь с подступающей сонливостью. Но, в итоге, всё же удалось, и неверными шагами, шатаясь из стороны в сторону я поплёлся в угол. Оперевшись на стенку, я замер, казалось, всего на секунду. Резкий окрик привёл меня в чувство:
— А ну, не спать! Давай пошевеливайся!
Вздрогнув, и с трудом оправившись — глаза постоянно норовили закрыться, а в ногах чувствовалась предательская слабость, я отправился обратно, но упал на середине пути.
— Эй! А ну давай, к стене! Мне что, опять тащить тебя?
Сквозь накатывавшую медленными, тяжелыми и такими тёплыми волнами дрёму, я слышал, как кто-то ругается, проклиная каких-то аристократов и их неженок. Странно — голос женский, а такие слова. Леди Ингилио обязательно накажет её за такие выражения. Удивление не задержалось надолго, мысли сбивались в кучу, наслаиваясь одна на другую, и являя гаснущему сознанию фантасмагорические картины. Но всё это было неважно. Меня будто несло куда-то, вперёд и вглубь, и этому не было сил противиться. Последнее, что я запомнил — металлический щелчок.
Мерно падающие капли. Низкий потолок. Почти полная темнота. Тишина, настолько густая, что в ней начинают мерещиться звуки.
Чол был доволен. Условия получше, чем дома. А ещё не надо охотиться. Раз в сутки и так дадут еды. Что это будет? Проросшее зерно? Гнилые овощи? А может, даже дадут крысу?
Развалившийся на соломенной лежанке кобольд издал довольное шипение. Вряд ли его отпустят, после того, как поймут, что он ничего не знает, но тут вполне можно жить. А когда про него забудут — он пророет ход наружу. Камни в стенах невеликие, раствор старый. Когтем поддень и сам сыпется. Не вставая он постучал чешуйчатым кулаком по камню и прислушался. Едва метр толщина. Работы от силы на месяц. А потом обратно, в горы.
Устроившись поудобнее, Чол закрыл глаза. Можно было расслабиться и спокойно спать, зная, что тебя не сожрут хищники, не завалит обвалом, и не прибьют злые люди, что почему-то недолюбливают кобольдов. На морду его выполз широкий оскал. Самозваный потомок драконов спал и улыбался.
— Госпожа виконтесса, с вами исключительно приятно иметь дело, — подбрасывая увесистый мешочек монет, улыбнулась Тамкарра.
— Главное — не забудь расплатиться с остальными, — фыркнула та, — если вдруг случайно пойдут слухи, что кто-то, работая с Тарсэ, не получает обещанного, последствия будут… молниеносными.
— У наёмников тоже есть честь, леди Эриния. Называется кодекс. И кинуть на деньги — смертный приговор. Так что, всё будет честно, даже не сомневайтесь.
— Прекрасно. Тогда я вас не задерживаю.
Подождав, пока за успевшей порядком ей надоесть женщиной закроется дверь, дочь графа позвонила в серебряный колокольчик.
— Что желаете, леди? — согнулся в поклоне появившийся спустя пару мгновений, словно из ниоткуда, кастелян.
— Отец у себя? — поинтересовалась она, подивившись про себя столь скорому прибытию.
— Его сиятельство с сестрой уехал в соседний город.
— Вот как? И почему же?
— Бургомистр прислал сообщение, что в округе пропадают люди, ваша светлость.
— Что случилось? Бандиты? Или какое-то зверьё?
— В сообщении об этом не говорилось, леди, — мужчина снова поклонился.
— Ладно, — вздохнула девушка, — принеси мне крепкий чай и чего-нибудь вкусного. И кстати, — остановила она собравшегося уходить кастеляна, — мама-то моя в замке?
— Леди Орианна находится в своих покоях.
— Хорошо, узнай у неё, не желает ли она сходить со мной на прогулку.
Проводив взглядом коменданта, Эриния с силой потёрла виски. Лайсов Чол заставил за собой побегать. При мысли о том, как она заполошно металась по всему городу, кулаки сжимались сами собой. И ведь поначалу-то всё шло по плану. Торговцы моментально разнесли нужный слух по всему городу. Лавка выбранного для дела алхимика была удачно расположена и взята под наблюдение сразу с трёх сторон. Стража устроила засады выше и ниже по улице и ещё на парочке соседних. В общем, казалось, что дел всего на пять минут.
Однако, время шло и никто не торопился являться. Посты наблюдения, к которым она периодически посылала гонцов, докладывали, что ни одного чешуйчатого зверёныша и близко нет не то что к лавке, а даже и вокруг. Просидев почти до самого заката, она решила запереть лавку, чтобы не вызывать подозрений.
Приказав сменить отстоявших смену стражников, Эриния
