В подземелье было чуть светлее. Чуть потому, что в этой огромной каменной пещере где-то под самым потолком обнаружилось что-то вроде магического светильника.
— Я нашел факел.
— Отлично. Огниво есть?
— Нет. Я его не взял, — спокойно.
— Ну тогда гордо неси факел перед собой и тыкай им во все стороны. Как что найдешь — кричи.
— Не язви. У тебя наверняка есть с собой огниво.
— А чего сразу я? Чуть что, сразу все лезут в мою суму, подразумевая, что — если я, дурак, не взял, то она-то точно умная и поэтому взяла.
— Следи за языком. Ты даже не представляешь, с кем разговариваешь.
— Ну ты нашел место и время, чтоб повыпендриваться. Стоишь в самой темной пещере и доказываешь мне, что я прямо-таки обязана по первому твоему требованию достать огниво, чтоб ты мог узреть окружающий ужас. Ну-ну. Флаг тебе в руки, я в тебя верю. Пока.
— Ты куда? — хмуро.
— Наверх, — гордо. — Разрешаю себя придушить за неповиновение. А ты можешь оставаться здесь. Уверена, в этой сырой пещере непременно где-то на возвышении стоит огромная аптечка, а в ней сияют надписями на понятном всем языке колбы с противоядиями. Подсказка: ищи ту, где нарисован кустарник на лице. И удачи тебе. Все ж таки… на ощупь искать будешь, дабы никто не решил, что это было просто.
С этим я и ушла, довольно улыбаясь и показав ему украдкой средний палец. Огниво, конечно, у меня было. Чтобы я и не положила в суму такую ценную и необходимую в путешествии вещь — ха-ха… Но вот то, что я ему по жизни должна и обязана — слегка взбесило. И так уже поиздевался. И вообще — пора становиться более самостоятельным. А то привык, что все за него делают слуги или наемники.
Василиск вернулся минут через пять, взял огниво у охранника, сидевшего рядом с носилками, и пошел обратно. Мы с мышом проводили его взглядами и решили идти искать сокровища. Глаза пушистика возбужденно блестели. Охраннику сообщили, что не можем сидеть без дела — идем искать лекарство. Нам кивнули и ничего не спросили. Он, кстати, в последнее время что-то совсем расклеился. От прежнего убийцы, обученного причинять людям максимальную боль и лишать их жизни, — осталось на удивление мало. Взгляд — холодный, словно рыбий, и движения — скупые и четкие.
— Может, и впрямь поищем лекарство? — спросил Пых, сидя у меня на плече и наблюдая за охранником.
Я при этом поднималась по лестнице.
— Если найдем — не жалко, отдадим. Только даже в нашем мире микстуры подписываются такими закорючками, что с пьяных глаз не прочитаешь. Считаешь, тут к каждой колбе прилеплена картинка с рисунком и подробной инструкцией на пяти языках?
— А мы все же попробуем найти, вдруг повезет.
— Ну да. И умрет он в агонии. Нет уж. Он забылся и притих. Больше не орет и, кажется, ничего не чувствует. Тени, кажется, верят, что после смерти их души становятся чьей-то тенью…
В подвале что-то грохнуло, и раздался тонкий, на грани слышимости звук, от которого треснула половина стекол. Стою. Ковыряю в ухе, прихожу в себя.
— Это граф! Он нашел лекарство! — сориентировался Пых.
— А чего он тогда так орал?
— Блин, ну орал… от радости.
— Скорее от ужаса. Сматываемся.
Пых фыркнул и укусил меня за палец и, пока я трясла рукой, таки рванул вниз.
Надо же… Я и не думала, что судьба этого парня так его волнует. Вздохнув, опираюсь рукой о перила и перемахиваю через них, приземляюсь на пол тремя метрами ниже. Поднимаюсь и решительно иду в темноту, на ходу доставая из-за спины парные клинки и стараясь успокоиться и сосредоточиться. Жаль, что в этом мире я практически ничего не вижу в темноте. То ли так повлиял переход, то ли то, что я преодолела межмировой барьер в состоянии легкого подпития, но и сила и ночное зрение… стали слабее. Ненамного, но все же заметно. И это бесило.
Стою и оглядываюсь по сторонам, стараясь различить хоть что-то в непривычном полумраке. Очень надеюсь, что интуиция меня подводит, и василиск действительно просто ударился ногой об какую-нибудь глыбу.
Внизу по-прежнему тихо и сыро.
— Пых, — зову тихо, чтоб не потревожить того, кого тревожить пока не собираюсь. — Пых…
— Я тут. — Шелест крыльев, ветерок в ухо, и вот уже его мех щекочет мою щеку, успокаивая.
— Нашел его?
— Я же летучий мышь! — Гордо. — Конечно, вижу.
— Хм. И где он?
— В центре пещеры.
— Что делает?
— Лежит.
— Просто лежит… или без сознания?
— Ага. Уснул. Разморило.
— Не издевайся. Кто еще есть в пещере?
— Не знаю… Если кто и есть, то пока не шевелится, а я не могу видеть все и везде… Тут куча камней и завалов! Так и потеряться недолго.
— Слетай посмотри.
— Не-а.
— Ладно. Показывай, где граф, попробуем его вытащить.
— А может, тут оставим? Ну… ему и тут неплохо, а тебе он только мешает. Авось и нет у тебя на шее никакой удавки. Я же ее не чувствую.
— А если есть?
— Значит, я был неправ.
— Это греет. Показывай.
— Ну и тяжелый же он!
Рядом что-то грохнуло, и к ногам подкатилась парочка отколовшихся сталактитов.
Дернувшись от неожиданности, роняю безвольное тело василиска и едва сама не падаю с кручи. Тело покатилось, подпрыгивая, и шмякнулось, в конце издав тихий, странный «бульк».
— О! Тут есть озеро! Он нашел воду! — удивился Пых, слетая с моего плеча. — И кажется, утонул. Н-да. А оно, похоже, довольно глубокое.
Ругаясь на чем свет стоит, лезу вниз, вода появилась так неожиданно, что едва сама в нее не рухнула. Ледяная, она словно ножом прошлась по ногам, залив сапоги. К счастью, граф лежал неподалеку и толком затонуть не успел. Нащупав его ногой и уцепившись за пояс, я рывком вытянула мужчину на сушу и медленно потащила вверх по склону. И это даже несмотря на мою немаленькую силу.
— А теперь дыхание рот в рот! Он не дышит.
Пушистик прыгал где-то рядом, но я его не видела, так что даже дать подзатыльник за излишне радостный тон не могла.
Нащупываю губы, медленно их раздвигаю, изучаю пальцем крепко стиснутые зубы.
— Разожми челюсть! И быстрее, ему становится хуже.
— Как ты это определил?
— Ну… я приложил ухо к груди, мне кажется, у василиска остановилось сердце.
Со вздохом сжимаю нижнюю челюсть и рывком сдвигаю ее вниз. Что-то хрустнуло, и челюсть зафиксировалась в открытом состоянии. Ковыряюсь во рту, пытаясь вытянуть язык.
— Чего ты там возишься?
— Пытаюсь вытащить язык.
— Зачем тебе язык? Тут человек помирает, а она…
— Во-первых, он не человек, а во-вторых… а, ладно… — Наклоняюсь, набираю в легкие побольше воздуха и, зажав страдальцу нос, резко и мощно выдыхаю рот в рот. Грудь василиска приподнялась, в остальном эффект — нулевой.
