— Как знать.
— Впрочем, не нов и заговор против начальника, — ехидно закончила голова.
— Вы всегда стояли на пути интересов службы. Дело превыше всего.
— Какое дело?
— Дело государственной безопасности.
— Я ожидал, что ты скажешь: государства.
— Софистика, — ощерился я. — Ненавижу.
— Меня или софистику?
— Обоих!
— Да, недооценил я тебя, — вздохнула голова. — Следовало бы уничтожить сразу, как только ты начал набирать силу. Впрочем, эту ошибку не поздно исправить и сейчас.
— Попытайтесь, — предложил я, трогая амулет и внутренне напрягаясь. Но при этом я не мог не любоваться собой: какая вежливость, какая выдержка! Не то, что этот хам.
— Однажды и тебе так же скажут: ты мешаешь делу.
— Нелогично. Если я сейчас умру, кто и когда скажет?
— Гипотеза.
— Если гипотеза, я отвечу. Я уйду сам, не цепляясь за кресло и погоны.
— Не уверен. Власть так сладка.
— Кончайте пустые разговоры, призрак.
Он ничуть не удивился и н стал протестовать.
— Ладно, ты сам хотел этого, — и зло сверкнул глазами.
И впервые я увидел фельдмаршала целиком. Высокий худой человек в длиннополой шинели. Мои первые впечатления оказались правильными
— он работал под Дзержинского. Не знаю, чем ему так приглянулся этот хладнокровный палач. Я сразу же ощутил присутствие огромной силы. Эта неведомая мощь — я никак не мог определить ее природу
— вызывала уважение и невольный трепет. Даже закралось сомнение
— а не лучше ли отступить, но я отогнал прочь недостойные мысли. Я дракон, а это обязывает. К тому же я заметил, что фельдмаршал смущен не меньше моего.
Нельзя было терять драгоценные мгновения, и я перешел в наступление. В глубине души мне всегда импонировала теория блицкрига, сокрушить врага первым же ударом, чтобы сохранить силы для дальнейшего наступления, для развития успеха. Все решает генеральное сражение!
И я вложил в первый удар все, что имел. Использовал, наконец, свое секретное оружие, оружие возмездия. Спасибо покойнику Зибелле. Я сделал небольшое усилие, вызывая в памяти образ василиска. На Земле этот прием вряд ли сработает, но в НИЧТО, где властвуют иные законы, он должен помочь. На глазах пораженного соперника я начал трансформироваться в покрытую крупной зеленой чешуей ящерицу.
Стоять на задних лапах было не слишком удобно, однако я поймал шаткое равновесие и вцепился когтями передних лап в амулет. перевести его в положение Очищенноезло, чтобы усилить мощь удара. Одновременно, чтобы смутить противника, я со свистом выдохнул облако ядовитых газов. На такое даже дракон не способен.
Когда фосфоресцирующая фиолетовая струя коснулась Дзержинского, он пронзительно заверещал и задергался. Там, где ядовитые капли осели на сукне шинели, оно сразу покрылось черными подпалинами, вокруг которых появились странные прозрачные пятна, будто он начал таять в воздухе.
И вдруг Дзержинский начал молиться! Это было настолько неожиданно, что я в первый миг замер, однако едва моего слуха коснулись слова безумной молитвы, все сразу встало на свои места.
— Князь Тьмы, приди на помощь слуге твоему! Укрепи силы его в борьбе с неверным! Помоги мне одолеть супостата, и Ты приблизишь тем миг своего воцарения!
— Дурак! — каркнул я. — Он отрекся от вас! Вы оказались слишком глупы! Повернись и сражайся! Я хочу дать тебе последний шанс, потому что уничтожить труса значит потерять частицу своей мощи.
Одним рывком Дзержинский сбросил прожженую шинель, и в то же мгновение сотни теней вырвались на свободу! Все пространство запомнили неясные силуэты, послышались голоса… Кто-то размахивал руками, кто-то молился, кто-то обнажал меч… Мои нервы не выдержали и я приоткрыл третий глаз, приоткрыл на одно крошечное мгновение. Но этого оказалось достаточно.
Кошмаров ночь прошла, и солнце воссияло, Так входит пилигрим под серым покрывалом, Под дланью коего ветра утихли вяло, Чей перст рассеял тучи, гром смирил И сонмы призраков, которых ад родил.
С оглушительным треском серое воинство обратилось в груду камней, которые тут же начали крошиться, распадаться, рассыпаться. Мой противник остался стоять один посреди засыпанного щебенкой поля.
— Ты думаешь, что победил? — проскрежетал он. — Зря! Битва еще только началась!
Дзержинский простер руки вверх, растопырив пальцы. Я ожидал удара молнии, свиста урагана, падения скал. Однако единственным изменением стала перемена цвета глаз врага. Сначала они стали пронзительно-синими, в то же мгновение синий луч ударил мне прямо в морду. Мировой холод сковал было мои члены, но это ощущение длилось недолго. Ведь василиск неуязвим для магических лучей!
Я в ответ выдохнул струю кислоты, которая обдала Дзержинского с ног до головы. Он странно посерел, поблек. Позади него воздухе повисло серое пятно.
Теперь его бельма стали мутно-багровыми, и меня окатило жаром, вокруг забушевал адский пожар. Я поспешно перевоплотился в дракона и купался, наслаждаясь восхитительным вкусом огня, чувствуя, как прибывают мои силы. Ответный огненый удар превратил его левую руку в скрюченную черную палку.
С огромным трудом я успел вновь обратиться василиском, чтобы встретить черный луч. Дракона он уложил бы на месте, но и василиску пришлось худо — у меня отнялись задние лапы. Луч смерти — страшная вещь.
Пора было кончать игру, и я во второй раз приоткрыл третий глаз. Почему я пользовался им с такой осторожностью? Я не знал, насколько глубоко мое перевоплощение в Царя-Змея, не израсходуется ли волшебная сила раньше, чем завершится бой. Дзержинский стал мраморно-белым. Было видно, что все движения теперь даются ему с огромным трудом. Он каменел! Но слишком медленно…
Зеленый луч ударил в меня, когда я лихорадочно перевел амулет в состояние Столичнаяполиция. И оказался прав! Луч рассыпался безвредными зелеными искрами. Однако я понял, что сам не могу нанести ответный удар. Рисковать я не мог, если я сниму защиту, то откроюсь. Blitzkrieg трансформировался в Sitzkrieg. Мне оставалось только сидеть и ждать, пока он окончательно превратится в камень.
Дзержинский тоже понял это, потому что попытался шагнуть ко мне, чтобы схватиться врукопашную. Однако его ноги уже превратились в мраморные глыбы, и он мог лишь в бессильной злобе посылать проклятия. А я спокойно перевел дух и вытер пот со лба.
— Напрасно ты надеешься победить, — прошептал он твердеющими губами. — Ты уничтожишь меня, но я оставлю тебе подарок…
— Возьми себе, — автоматически произнес я предохраняющее заклятье.
— Нет, это не примитивное колдовство, которое ты сможешь вернуть. Я оставлю тебе богатое наследство…
