— Просить? — хихикнул Лого. — А может быть, требовать? Это точнее. — Он обернулся к толпе мобилей. — Покопайтесь в вашей памяти, в той памяти, которую она заложила в вас. Это тоже ее ошибка. Она поведала нам о том, что делают в той медленной жизни, откуда она явилась, с теми, кто, как мы, принадлежат к быстрой жизни. Они лакеи и рабы! Они отапливают здания и считают деньги для своих хозяев. Их называют автоматами, машинами, агрегатами. Они решают все сложные проблемы, решение которых без их помощи было бы невозможно для людей. Всемогущие существа, живущие быстрой жизнью, безвозмездно работают на слабых и беспомощных представителей медленной жизни. Им, всемогущим, диктуют программу действий, их заставляют считать время, подниматься в воздух, нестись по дорогам, варить пищу, всасывать пыль. Вот о какой помощи она говорит! Мы будем ее рабами, и когда мы выполним заданную ею работу, она найдет других, потом следующих, и еще, и еще…
— Ты так переполнен злобой, — не выдержала Дайрин, — что будь у тебя глаза, они бы стали темными, как у той Силы.
— Опять логическая ошибка, — злорадствовал Лого, — у меня есть глаза, хоть их и нет. И эти глаза видят больше, чем твои. А Силы, преследующей тебя, я не вижу. Может, ОНА только в твоем воображении? И потом, где доказательства, что ОНА опасна? Твой волшебный учебник? А кто нам докажет, что сведения учебника имеют какую-либо ценность? Почему мы должны принимать на веру его непогрешимость?
Дайрин ничего не оставалось,,, как подхватить его последние слова.
— Да, — сказала она, — принять на веру. Это единственное, что я могу вам предложить в данный момент, но вы убедитесь в правильности и правдивости его программы на деле. Если согласитесь помочь мне. Одинокая Сила вот-вот будет здесь. Может быть, ОНА уже здесь и только затаилась перед последним ударом.
Она услышала смех. Он словно бы проник в ее сердце, возникнув внутри нее, током пронзая все ее существо. Это был тот самый смех, который Дайрин уже слышала прежде. Он преследовал ее, несясь сквозь Пространство и Время, он возник еще тогда, во время ее первого прыжка с Земли на Марс. Дайрин усилием воли заставила себя оставаться внешне спокойной.
— Хотелось бы мне, чтобы ОНА оказалась здесь, — храбро сказала Дайрин, — очень хотелось бы задать ей пару вопросиков. Почему, например, ОНА так страстно желает разрушить энтропию, которую создала? Что ОНА хочет от меня?
Смех усилился. Он сотрясал Дайрин изнутри. И внутри же возник чей-то голос. ЕЕ голос!
— Ты отлично знаешь, — говорила, вернее, звучала ОНА, — это всего-навсего другой способ. Эти бедные существа не могут остановить Время вообще. Они способны лишь действовать в пределах своей планеты, небольшой части галактики. Но и этого мне пока достаточно. Их энергии хватит, чтобы заморозить несколько звезд в округе. Если это получится, то я смогу распространить их маленький опыт по всей Вселенной. Остановится время. Замерзнут звезды. Иссякнет их свет. Исчезнет движение. Умрет Жизнь. А как тебе нравится такое выражение: «Смерть Жизни»? Наступит темнота. Везде и навсегда. — Проникновенный, почти сладострастный тон ее голоса поразил Дайрин. — Но ближе к делу. Ха-ха-ха! Вернемся к нашим мобилям. Ты сама сделала выбор. Ты, а не я, конструировала их. Тебя послали Эмиссаром Светлые Силы. Жаль, что они не выбрали кого-нибудь поопытнее. — Она снова засмеялась. — Вы пытаетесь исправить существа во Вселенной, сделать их более приспособленными, стойкими. У меня задача проще — я разрушаю. Но мне не нужно для этого создавать что-то. Созданное вами помогает мне. Ха-ха-ха! Вы сами отлично справляетесь с моими задачами. В частности, ты…
Одинокая Сила просто дрожала от смеха. И эта дрожь сотрясала Дайрин. Только теперь к этой дрожи прибавилась дрожь ярости. Дайрин с каждым словом Силы набиралась решимости, наполнялась желанием бороться, наливалась упрямством. А Сила продолжала:
— Вы, вы сами совершили ошибку. Если бы Волшебники не украли огонь с небес и не подарили его смертным, умеющим лишь забавляться с ним, я была бы бессильна. Люди сами сожгут себя этим огнем. Вот в чем моя сила — в неразумности людей. Ха-ха-ха! И вы заплатите ту же цену, что заплатил похититель огня: ЖИЗНЬ…
Ее голос звучал в голове Дайрин, а в уши вливался голосок Лого, как ни чем не бывало продолжающего свою тираду:
— Полагаю, что ты должна задать ЕЙ свои вопросы, если ОНА появится, если ОНА вообще существует. Но кто знает, как долго нам придется ждать ее появления? Друзья, пойдемте. Мы уже и так потеряли достаточно времени в бесполезной болтовне. Я предлагаю заняться перепрограммированием, чтобы суметь направить Жизнь в этой Вселенной в нужное, разумное русло. А это делается не враз.
— Вы не посмеете! — вскричала Дайрин. — Вы не сделаете этого, пока я… пока все до одного не сделают… не сделают свой выбор! У тебя, Лого, нет права распоряжаться волей других!
— Но подсчет голосов всех нас, здесь стоящих, потребует слишком много времени, — вмешался Худышка. — Не лучше ли действительно заняться программой? К тому же не обязательно сразу и применять ее. Ты не волнуйся, мы не станем запускать программу медленной жизни, не посоветовавшись со всеми.
Послышались одобрительные голоса. Дайрин вдруг осознала еще одну свою ошибку. В волшебном учебнике было заложено правило целесообразности. Оно гласило: «Оценка программы возможна после ее создания». Мобили теперь ссылаются на это правило, и возразить ей нечего. И все же она попыталась остановить их.
— Я не думаю, что это хорошая идея, друзья, — сказала она как можно мягче.
— У тебя есть несколько минут, чтобы представить убедительные доказательства, — отрезал Лого. — Думай быстро. Во всяком случае, так быстро, как только может медленная жизнь.
Непоседа, Монитор и еще несколько мобилей окружили Дайрин, доверчиво уткнулись ей в колени.
— Дай-рин, — спросила Непоседа, — объясни, почему это нехорошая идея?
Девочка попыталась сосредоточиться. Злорадный смех, звучавший внутри ее, смех Одинокой Силы путал мысли, безжалостно рассыпая их, перемешивая. Словно бурлящим потоком вымывались из памяти нужные слова, оставляя лишь отдельные островки мыслей, не давая слиться им в единую логическую цепочку. Дайрин почти физически ощущала, как трещит от напряжения ее голова.
— Я не могу этого объяснить, — с трудом проговорила она. — Ну, это как игра в шахматы: любое действие, не предполагающее нападение, есть проигрыш. А уступить хоть что-нибудь этой Силе…
Она вдруг умолкла, уловив краем глаза внезапный темно-красный свет на горизонте. Солнце поднималось вновь. Распухшее. Тлеющее. Тусклое.. Таким она видела закат на Земле. Свет, ранее разливавшийся по планете розовым туманом, вдруг стал угрожающе багровым.
